- Первый вопрос. Что такое идеология и как ее отличить? Проблема в том, что у нас над идеологией, такое ощущение, что работают все и не работает никто. Дело в том, что, если я не путаю, в стране остался один-единственный диссертационный совет, где защищают диссертации по теме идеологии. Еще лет пять назад их было около двадцати. Их систематически закрывали, один за одним. Создавалось ощущение, что делают все для того, чтобы мы не изучали, что такое идеология. А когда говорят, что можно жить без идеологии – знаменитая 13-я статья – понятно, что это полная ерунда, потому что во второй статье Конституции у нас написано, что главным мерилом является человек. А это абсолютно либеральная конструкция.
Следовательно, у нас в Конституции закреплена либеральная идеология, такой либеральный дискурс. Могут быть другие конструкции. Главной ценностью мог быть не человек, а народ, не народ, а Бог – разные могли быть варианты. Человек – это либеральная конструкция. Для того, чтобы легче было понять, что такое идеология, я обычно всегда предлагаю сравнивать с идентичностью, потому что эти понятия вроде бы близкие, но на самом деле разные. Потому что идентичность отвечает на вопрос «какие мы», и мы пытаемся описать свое общество, народ, нацию, а идеология всегда отвечает на вопрос «какая цель, куда мы идем».
Если вот так подходить к идеологии, тогда становится ясно, в какую сторону можно двигаться, какие там могут быть у нас варианты. В 2012 году, во время попытки «оранжевой» революции, или «Болотной», как у нас ее называли, на самом деле произошел слом – даже в 2011 году, чуть раньше, вот эта конструкция начала ломаться. Если вы вспомните, это в 2011-2012 годах понятие либерализм имело положительную коннотацию. Сегодня абсолютно отрицательную. Прошло всего 10-12 лет. Куда же стали двигаться?
Если присмотреться, то стали двигаться в очень необычном направлении. Причем, речь идет и об интеллектуалах, которые размышляли на эту тему, и об элитах. С одной стороны, начали развивать идею справедливости, социальной справедливости, что у нас справедливое общество. Какое общество мы хотим? Мы хотим справедливое общество. Но дело в том, что справедливое общество мы один раз уже построили, и начали строить его большевики в 1917 году. И народ поддержал большевиков, именно поэтому они выиграли, а не по какой-то другой причине. Народ поддержал. Поддержали почему? Потому что большевики пообещали построить царство справедливости. И в общем, если быть честными, где-то к концу 1970-х годов худо-бедно построили социальное государство. Не очень справедливое, но, тем не менее, социальное государство построили.
А в 1991 году очень быстро разрушили. Почему так мало просуществовала вот эта идеологическая модель, построенная только на тяге к справедливости, только на справедливости? Потому что не хватало второго компонента, который присущ русскому народу, без которого не обойтись. Это традиция. Это как раз то, о чем мы сейчас уже начали говорить. И действительно, в 2017 году я выпустил книжку, которую назвал «Социал-традиция».
Социальный традиционализм. Просто кратко назвал «Социал-традиция». Моя мысль прошла в следующем направлении. Я думаю: «Нам нужно соединить левое и правое, потому что левое и правое всегда воюют между собой, левое и консервативное. А давайте попробуем соединить, потому что в русском человеке соединяется каким-то образом органическим и стремление к социальной справедливости, и стремление к традиции». Никак мы не можем принять все новации в культуре, биологии, трансгуманизм – не приживаются все эти вещи в России. И где-то после 2012 года я стал наблюдать за тем, как и снизу и сверху появились попытки сочетать несочетаемое, левое и консервативное.
Единственное, слово консерватизм довольно расплывчатое, потому что не всегда понятно, что мы можем консервировать. Консервировать можем самые разные идеологии. Вон Фукуяма предложил законсервировать либерализм, и написал книжку «Конец истории». Все, история кончилась, теперь либерализм навсегда – собственно, главная мысль Фукуямы была, самый смешной философ XX - начала XXI века, все развалилось, все его конструкции оказались совершенно нерабочими. А вот конструкция, где мы можем сочетать социальное и консервативное, которое мы сейчас стали называть не консервативным, а традиционалистским…
Появилось понятие традиционные ценности. Его 10 лет назад еще не было, а сейчас на слуху, мы им легко жонглирует, оно в обиходе у нас. Поэтому мне кажется, что будущее где-то в этом направлении. И действительно, традиция это же не фиксация какой-то эпохи, какого-то стиля. Это метод передачи социального опыта: культурного, религиозного, исторического, военного опыта, промышленного опыта – самых разных опытов, от отца к сыну. И вот этот метод передачи и есть традиция. Традиция это вещь очень живая, динамическая.
Забыл сказать. Книжки толстые сейчас некогда читать, и я буквально на днях подготовил краткий пересказ этой книжки (уже все-таки несколько лет прошло), в таком современном изводе, на 50-70 тысяч знаков. Очень коротко, с объяснениями, с рассуждениями о социал-традиции для того, чтобы спровоцировать более широкий разговор. Очень простым языком пересказано, не академическим, для того, чтобы это можно было обсуждать не в академических кругах, а в публицистических и журналистских кругах, потому что мне кажется, что сейчас самое время вот это обсуждение идеологического будущего выносить на площадь, в переносном смысле – в самую широкую аудитории. И тогда мы сможем получить какой-то интересный результат.
И последнее. Очень важная составляющая это культура. Обратите внимание, у нас сейчас пошел очень интересный процесс, который касается не чисто аппаратных вещей. У нас стали менять руководителей культурных заведений – первые это «Пушкинский» и «Третьяковка» – которые делали все для разлома русской культурной традиции. И вот это тенденция на смену, это не просто смена одного чиновника на другого. У меня такое ощущение, что это смена будущей культурной парадигмы, и на это я тоже хотел бы обратить внимание.
А там, в этой парадигме, есть основные понятия. Это понятие пространства. Обратите внимание, они постоянно говорят: некое пространство – музейное, театральное, кинематографическое. Нас все время пытались эти деятели погрузить в некое очень странное, непонятное пространство, не объясняя, что это такое. Хотя пространство это зеро, ноль, пустота. И актуального – не актуального, современного – не современного, то есть в категорию времени. И вот он двумя категориями времени и пространства очень интересно манипулировали. Это такая тема, которая требует отдельного обсуждения.
Из выступления Александра Щипкова на Московском экономическом форуме в рамках сессии «Идеология. Образ будущего и цели развития» 4.04.2023. Форум прошел под председательством президента ассоциации «Росспецмаш» Константина Бабкина.
Книга "Купола Кремля" здесь Книга "Три власти" здесь и здесь