Писатель, похрустывая хворостом, коего ей подарили целую вязанку, откладывала нетленное в свеженький памперс.
"Войдя в метро, от меня попрятались все поезда....(почти по Апчехову! Могу!) Случилась апокалиптическая картинка, в том смысле, что стало тихо. Три остановки я шла пешком за уворачивающимся поездом. Наконец, набрела на какое-то служебное помещение, где у меня попросили документы. После непродолжительной беседы в отделении полиции, была вызвана моя подруга, удостоверившая мою неидеальность, и разъяснившая полицейским мои права быть живой и ошибаться"
Утром дети Писателя проснулись от утробного густого воя. Слышно было лишь "Февраль! Достать чернил!" и "Хворост! Хрусть и пополам".
- Сходи, глянь! Чего там опять?
- Ничего нового! "Никто не выжил" и "Теплый хворост". Опять ей тетя Вера свежую вязанку прислала в полотенке. Ладно! Давай одевайся! Позавтракаем в кафешке.