C Зои Лионидас, исследователем Средневековья, переводчиком и лингвистом говорим о Жиле Де Рэ на протяжении нескольких десятков серий. Некогда герой стал творить такое, что аж вспоминать противно. Но надо. Без этого Жиль де Рэ не он.
- Долго ли будет продолжаться эта безнаказанность? Неужели молчат и не замечают его бесчинств?
- Дурная слава, которая упорно росла и ширилась, привела к тому, что на счет Жиля де Рэ стали записывать всех без разбора исчезнувших детей.
В материалах суда среди прочего, добросовестно перечислены те исчезновения, причастность к которым Жиля и его присных вряд ли возможна – или по крайней мере, неясна. Столь же неясно, насколько эти «сомнительные» исчезновения учитывались судом (т.к. в сохранившихся материалах об этом ни слова), однако, для полноты картины перечислим также их.
- Да, поймем, действительно ли он мог быть тут ни при чем.
- Первым следует назвать исчезновение мальчика, случившееся в окрестностях замка Тиффож, в те времена, когда Жиль со своими присными обретался в Орлеане. Расстояние между двумя пунктами – немалое, посему предположить, что Анрие и Пуату ездили за новыми жертвами едва ли не через полстраны, вряд ли возможно. Об этой истории рассказывает один из свидетелей, которому довелось увидеть несчастную мать, разыскивавшую своего малыша.
Однако, в те времена, к сожалению, дети исчезали, среди прочего, по вполне «естественным» причинам – терялись в лесах, тонули в реках, подвергались нападениям зверья или разбойников, промышлявших работорговлей. Посему, к великому сожалению, и без нашего героя крестьянский или городской ребенок мог не дожить до взрослого возраста.
- Но, наш "герой" статистику изрядно пополнял.
- Еще одним сомнительным случаем обычно полагают исчезновение «сына Жана Фужера из прихода Сен-Донасьен, что в окрестностях Нанта». По свидетельству очевидцев, знавших эту семью, двенадцатилетний подросток «был красив, словно ангел». К сожалению, ни свидетелей, ни каких-то вещественных улик для этого случая не осталось, и столь же неясно, был ли в это время Жиль в своем городском особняке, или в очередной раз отправился в один из принадлежавших ему замков. Посему, по причине полной неясности, этот случай принято относить к категории сомнительных.
Столь же непонятным образом исчез без следа сын Гильома Сержана и его жены Алиетты из деревеньки Ла-Букадьер, в окрестностях Нанта. Мальчик оставался в доме вместе с 18-месячной сестрой. Подходило время Троицких праздников, к которым обыкновенно был приурочен сбор конопли (ее использовали для изготовления домотканой одежды). Посему, уходя на полевые работы, оба родителя наставили старшего сына, что ему следует качать колыбель, и по необходимости, покормить малышку, и самому не забыть поесть.
К вечеру, возвратившиеся отец и мать обнаружили в доме одиноко покачивавшуюся колыбельку с малышкой. Старший сын исчез в никуда, что с ним произошло – так и осталось неясным, а маленькая дочь, по причинам вполне понятного характера, ничего рассказать была не в состоянии. На сей раз мы с точностью знаем, что в эти времена Жиль обретался в замке Тиффож, в 52 км от этих мест, и посему, к случившемуся, по всей вероятности, отношения не имел.
- Ну тут не факт. Его подельники могли проводить работу в его пользу и на таком расстоянии.
- 29 июня того же года, на рыночной площади Нанта исчез в никуда девятилетний Оливье, сын Жана и Жанны Дарель. Восьмилетний ребенок вместе с бабушкой, отправился на базар, который был как раз приурочен к празднику Св. Петра, приходившемуся на этот день. В шумной рыночной толпе бабушка потеряла внука из вида – и больше его не видел уже никто и никогда.
Однако, и в этот раз Жиль находился в замке Тиффож, поглощенный фокусами очередного шарлатана, о котором у нас будет еще долгий разговор. Был ли он виновен в произошедшем – непонятно, посему, и этот случай оставим в разряде сомнительных.
Несколько более четко задокументирован представляется еще один случай, произошедший несколько ранее – 12 апреля того же года, «в день Квазимодо». Некий малыш, сын Мишо и Гильметты Буе, имя которого история не сохранила, с благословения родителей решил в праздничный день отправиться за милостыней в замок Машкуль. Надо сказать, что в те времена любой аристократ был обязан отдавать нищим объедки со своего стола – а в праздничный день счастливчику мог перепасть изрядный кусок мяса, белая булка или даже горсть мелких монет.
Итак, ребенок, получив родительское благословение, пустился в путь, благо идти было недалеко, и домой так и не вернулся. Его мать, которой на следующий день выпала очередь пасти деревенских коров, вспоминала во время суда, что к ней подошел незнакомец, с головы до ног одетый во все черное, и пожелал узнать, что произошло с детьми, которые должны были находиться при стаде. Гильметта ответила, что они ушли в замок за милостыней, и далее «черный человек» ушел прочь, не сказав более ни слова.
- Ещё и глумился кто-то, значит?
- Ввиду того, что этот случай явно был задним числом изукрашен фантазией, и дополнен деталями, возможно, никогда не бывшими на самом деле, его также принято относить к числу сомнительным.
- Сейчас читатели подумают, что, может и к остальным случаем Жиль не причастен.
- В исчезновении «сына Перроны, вдовы Лессар», слуги Жиля отметились более чем явно. В этот раз Жиль, по дороге в бретонский Ванн, где он намеревался (по-видимому, встретиться со своим сюзереном), ненадолго остановился в городке Рош-Бернар, в доме некоего Жана Колена, видимо, содержателя гостиницы.
И вот здесь, к великому своему несчастью, красивый мальчик, сын Перроны Лессар, попался на глаза Пуату, как мы помним, постельничьему «господина барона». По воспоминаниям свидетелей, мальчик был очень красив, и также считался в местной приходской школе одним из лучших учеников.
Пуату не скупился на похвалы и обещания, клятвенно поручившись, что ребенок займет место слуги у «господина щедрого и милостивого», сделает блестящую карьеру, и что уже с самого начала карьеры его матери в качестве вознаграждения будет выдано пять золотых ливров «на платье». В самом деле, уведя с собой ребенка, Пуату наведался к его матери еще раз, и передал ей четыре ливра, а в ответ на вполне понятное недоумение, принялся уверять, что большего не обещал, и женщина ошиблась. Как мы можем предположить, из этой немалой суммы (а пять ливров представляли собой пятилетнее жалование герцогского рыбака), один ливр сметливый слуга попросту присвоил себе.
- Женщина так и не увидела ни ливра, ни ребенка?
- Еще раз Перрона видела своего ребенка, одетого в богатое платье, верхом на пони, специально для этого купленном у того же содержателя гостиницы, когда ребенок вместе со своим благодетелем уезжал и города прочь. Обрадованная подобным зрелищем, Перрона принялась громко расхваливать сына перед Жилем де Рэ, тот же, не удостоив женщину ответом, скупо поблагодарил Пуату, отметив, что ребенок «красив, будто ангел». Много позднее Жан Колен, также вызванный в суд, расскажет, что вновь увидел пони, которого продал для этой цели «господину барону», причем на лошадке разъезжал уже другой мальчик. На вопросы встревоженной матери, слуги барона, как водится, отвечали невпопад, кто-то говорил, что ребенка отправили дальше – в Тиффож, кто-то уверял, что он погиб, упав с седла в реку.
На деле известно, что мальчик отправился в замок Машкуль, после чего исчез без следа. Уже на суде Пуату расскажет, что Жиль зарезал ребенка у него на глазах.
Вслед за сыном Перроны также в никуда исчез мальчик Перро Даге, сын Эонетты «вдовы Даге», причем в этот раз на глаза свидетелям попалась старуха Перрина Мартен, промышлявшая добычей детей «для господина барона». Остановимся на этом… и продолжению следовать.
Продолжение следует, а пока следует напомнить нашим читателям, что все части нашего рассказа можно найти здесь, а ещё не забудьте поставить лайк, ну а если не подписались, то самое время.