В этот раз я решил возвращаться домой на электричке. Проверил расписание и побежал к станции, так как поезд должен был подойти с минуты на минуту. Добежав, немного смутился: на перроне размерной походкой прогуливались пассажиры, кто-то, сидя на лавочке, ел бургер, но не было никого из тех, кто имеет привычку стоять на краю платформы и нетерпеливо высматривать приближающийся поезд. Не знаю, какое расписание я проверил, но очевидно не то, которое нужно. Под пронизывающим, не по-весеннему холодным ветром, пошел в дальний конец станции: во-первых, мне нужен был последний вагон, а во-вторых, хотелось встать подальше от людей и съесть наконец вафельный рожок, припасенный заранее. Широкие пилоны на платформе никак не спасали от холода - ветер дул вдоль их длинной стороны. Я вжался, как мог, в один из них, и, вроде бы, стало немного теплее. Совсем не кстати, подошла грузная женщина в светлом, бежевым с желтизной, плаще и с такого же цвета волосами. На этом практически однотонном фоне особо выделялось ее нетипично красное, огрубевшее лицо. И вроде бы она аккуратно одета, но при взгляде на такое лицо, первое, что приходит в голову - наличие у человека проблем с алкоголем. На секунду наши взгляды пересеклись. Наверняка, она тоже про меня что-то подумала, но за этим безэмоциональным лицом разглядеть что-либо было невозможно. Мысли опять вернулись к вафельному рожку в пакете. Понимаю, что уже не успею съесть его до поезда, а если я буду доедать его посреди вагона в час пик - выглядеть это будет неаппетитно.
Подъехала новая электричка, порадовав своей ещё не потускневшей раскраской. С первого взгляда даже кажется, что в ней не так много народа. Электричка подъехала, почему-то, не с той стороны, что я ожидал - и это уже второй мой фейл за последние полчаса. Пришлось идти через вагоны к другому концу поезда, заодно подыскивая свободное место. Войдя в очередной вагон, почувствовал на себе необычно долгий взгляд какого-то парня, сидящего на козырном месте в первом ряду (никого напротив - только стена вагона - и много свободного пространства впереди). Сразу посмотреть на него в ответ было как-то слишком вызывающе для меня, но любопытство все-таки разыгралось, и я решил остановиться рядом, как раз в пространстве между его креслом и стеной вагона. Стоять там оказалось очень неудобно - от быстрого движения поезда меня начинало шатать из стороны в сторону. Демонстрировать свои акробатические навыки не хотелось, так что пришлось пройти чуть дальше и встать у кресла, сразу же за тем парнем. Его лицо отсюда было уже не разглядеть, но была видна голова - длинные волосы, собранные в пучок и зафиксированные чем-то похожим на растянутую пружину неожиданного светло-голубого цвета. Я немного засомневался, может это не парень вовсе, а какая-то неформально одетая девушка. Стоять, державшись за ручку у кресла, было вполне удобно, и, ожидая в засаде удобного случая, между делом, стал разглядывать весенние виды за окном.
На следующей остановке народ прибавился, вошли женщины и дети, так что мой, почти что, визави уступил кому-то место, а сам встал, прислонившись спиной к стене, лицом в мою сторону. Теперь я мог видеть его только краем глаза. Сначала он достал блокнот и начал в нем что-то изучать. Потом я заметил, что он что-то пишет, правда, пишет не горизонтально, а каждый раз в разных направлениях. Скорее всего, он что-то чертил или рисовал. А если рисовал, то, интересно, что? Или кого? Я стоял так, что занимал большую часть его обзора, и, если он рисовал с натуры, было бы сложно не включить меня в композицию. Могли быть и другие объяснения причины его необычных действий, но, как и с той женщиной с красным лицом, в моей голове, по неизвестной логике, отложилось только одно. На всякий случай, я оглянулся по сторонам - нет ли, вдруг, кого-то или чего-то примечательного рядом. Справа от меня стоял совершенно обычный усталый мужчина средних лет, а в кресле сидели такие же типичные женщины рабочего класса. Естественно, все склонились над своими телефонами, и лиц их было особо не разглядеть.
Про себя я бы не сказал, что выгляжу совсем уж непримечательно. Правда, и не сказал бы, что такому я рад: два метра ростом, худой как кощей, в иссиня-черной кожаной крутке и в такой же черной шапке. В завершение всего, мой профиль, с носом, как у помеси хищной птицы и бабы-яги, рыжими короткими усами и такой же бородкой, вполне мог обращать на себя внимание. Этакий Иван Грозный, который убил своего сына. Кстати, может быть из-за этого сходства меня, накануне, остановила пара вежливых полицейских (хотя, вроде бы, срок давности того убийства уже должен был пройти). Интересно, когда парень первый раз взглянул на меня в анфас, ожидал ли он такой профиль? От мысли, что меня, возможно, рисуют, я слегка засуетился: не слишком ли криво я стою, и нет ли у меня второго подбородка, когда я смотрю вниз. И еще казалось глупым, что я стою рядом со свободными креслами, освободившимися к этому моменту. Сесть-то было уже нельзя, а вдруг меня рисуют, и стоять рядом с пустыми местами было не очень уместно. Наконец, парень, похоже, отвлекся от рисования и достал телефон. Тут уже было очевидно, что так неудобно держать телефон можно было только если пытаешься фотографировать. Фото, похоже, вышло не очень, потому что он громко прыснул, видимо, не удовлетворившись результатом. И тут я могу его понять - сделать приличное фото меня непросто.
Сеанс рисования и фотографирования, видимо, завершился, так что я смог расслабиться. Для полного счастья оставалось только дождаться, когда я или он начнем выходить, и я, наконец, смогу разглядеть его лицо. И тут случилось чудо - парень стал махать, чтобы я обратил на него внимание. И вот оно его лицо - широкая улыбка Чеширского кота из "Алисы в стране чудес” и усы Барона Мюнхгаузена. Он, действительно, оказался художником, показал рисунок, на котором был изображен мой, так сказать, специфический профиль, с налетом изможденности или отчаяния, и приказал почаще улыбаться. Уже начав улыбаться, я немного приврал, что улыбаться — это не для меня (эх, было бы только кому улыбаться), и спросил инстаграм, где можно посмотреть его рисунки. Конечно, хотелось побольше узнать о нем, но сходу не смог придумать, как это сделать, не нарушая правил приличия. Разошлись на том, что я посещу его выставку. Дома я добрался до его инстаграма - там меня ждал мой рисунок, дополненный ободряющей фразой, что все наладится, и чудо обязательно произойдет - или на день рождения или на новый год. Не знаю, кому как, а мне ждать не нужно - для меня чудо уже произошло...
