Вооружённые столкновения в Судане были неизбежны. Их причина – в том, что в этой стране, помимо официальных силовых структур в виде армии, существуют многочисленные, хорошо вооружённые и влиятельные парамилитарные силы, которые СМИ ошибочно именуют «спецназом». Это ополчение дарфурских арабов, известное под названием «джанджавид» (бессмертные джинны). Эти отряды были созданы в конце 1980-х – начале 1990-х, когда арабские племена начали захватывать земли земледельческих народов Дарфура. Арабов-кочевников теснила засуха, и вперёд вела многовековая традиция, согласно которой земледельцы-негроиды – неполноценные люди, которые должны быть рабами.
Однако земледельцы рабами быть не желали, и отдавать земли светлокожим «господам» отказались. Получив оружие от соседнего Чада и повстанцев Южного Судана, дарфурские племена фур, загава и масалиты в 2003 г. сформировали собственные вооружённые группировки, и оказали «джиннам» отчаянное сопротивление.
Война затянулась, и «джанджавиды» превратились в мощные вооружённые силы, получавшие помощь от правительства, но подчинявшиеся ему весьма относительно. С 2006 г. под давлением мирового сообщества враждующие стороны начали периодически подписывать мирные соглашения, которые исполнялись плохо, но интенсивность военных действий постепенно затухала. «Джиннам» не удалось вытеснить земледельческие племена, но Дарфуру был нанесён колоссальный урон: сотни тысяч людей погибли, десятки тысяч, по старой суданской традиции, были обращены в рабство, посёлки разрушены, поля вытоптаны. В мире считают, что большинство преступлений, а в Дарфурской войне они были чудовищны, совершены именно «джиннами». Поэтому «Джанджавид» и был переименован в Силы быстрого реагирования (название иногда переводят как Силы оперативной поддержки).
Армия и СБР много лет контролируют Судан совместно, но стабилизация и переход к социально-экономическому развитию требуют устойчивого гражданского правления. Переговоры о таком переходе, с участием международных посредников, ведутся давно. При этом необходимо частично демобилизовать СБР, частично интегрировать их в состав армии – существование двух параллельных силовых структур всегда чревато гражданской войной. Однако бывшие «джинны», возглавляемые генералом Мухаммедом Хамданом Дагало, одним из создателей «Джанджавид», ни интегрироваться, ни демобилизоваться не желают.
Армия – госструктура, финансирующаяся из бюджета. А СБР, как и любые ополчения в слаборазвитых странах, получая кое-что от государства, живёт на «подножном корму». Который, как это ни удивительно для бедного Судана, довольно жирный. В стране добывается нефть, золото и уран, и «джинны» собирают «налоги» с добычи и транспортировки полезных ископаемых. В результате отряды «джиннов» превратились в реальную власть на местах, в первую очередь в родном Дарфуре, но и в сопредельных с ним районах, где идёт добыча полезных ископаемых. Интеграция в состав армии, не говоря о демобилизации, означает для них потерю власти и доходов. Что их решительно не устраивает.
В свою очередь, правительство генерала Абдель Фаттаха Бурхана намерено взять под контроль не только самостоятельных «джиннов», но и «крышуемые» ими месторождения, и логистику. Потому, что без этого нечего и говорить о стабилизации и развитии страны.
Когда начались бои между армией и СБР, некоторые СМИ и эксперты начали втискивать это в логику противостояния коллективного Запада с Китаем и Россией. Определённая логика в этом есть: в Судане действуют кое-какие российские компании, особенно в золотодобыче, и работает группа «Вагнер», а китайские компании занимаются добычей нефти. Что, разумеется, не нравится Западу. Ещё меньше ему понравилась договорённость между Хартумом и Москвой о строительстве российской военно-морской базы в Красном море. Факт, что западные (в первую очередь американские) деятели предостерегали Хартум от тесных связей с Россией. Вполне возможно, что правительство генерала Бурхана, прежде чем начать операцию против «джиннов», договорилось с американцами о помощи, пообещав пересмотреть договор с Москвой о военной базе. По-видимому, в Судане действительно имеет место конфликт интересов России и США, но он – где-то на последнем месте: в первую очередь в боях столкнулись интересы внутрисуданских сил. Государство в лице армии и генерала Бурхана стремится восстановить единство страны и наладить нормальное, законное управление, а «джинны» хотят сохранить раздробленность и управление контролируемыми зонами по собственным «понятиям».
Победить «джиннов» будет трудно: их не меньше, чем солдат регулярной армии, их поддерживают некоторые арабские племена (особенно в Дарфуре). Есть у них и деньги, и оружие, и поддержка извне – от иностранных компаний, участвующих в их «сером» бизнесе. Но в перспективе правительственные силы победят – потому, что лучше организованы, более дисциплинированы, и пользуются большей внешней поддержкой. Хотя бы потому, что предлагают понятную и современную модель государственного устройства - понятную в первую очередь самим суданцам, но и иностранным правительствам также. Потому, что только в случае победы государства богатства суданских недр будут служить стране, а не самозваным полевым командирам.