Этот лейтенант оказался Плехановым, тоже горьковский. Поместил он меня в одну хорошую землянку. Там оказался их штаб. Два капитана и еще один лейтенант. Это 1-е отделение управления тыла дивизии: один начальник отделения , два помощника и один политработник штаба дивизии.
Накормили, для начала, потом начальник посадил за стол. Он диктует, а я печатаю. Напечатали какое-то донесение, длинное. «Ничего, говорит, привыкнешь. Давай пиши заявление». Я написал как следует. Понравилось им и мое заявление и почерк. Не скупились на похвалу: « Хорошего писаря нашли, да еще на машинке умеет!» Теперь уже тот начальник, который нас привел сначала, узнав об этом, во что бы то ни стало хочет забрать к себе в 4-е отделение. Наши ни в какую. Вышел большой спор. Но как-то уладили вопрос. Я остался на месте.
К моей беде здесь старший писарь заболел. Припадочный был. Его куда-то отправили. Больше он не вернулся. Теперь уж мне составлять ежедневные донесения в штаб армии о состоянии и движении людей ,вооружения, боеприпасов и прочего снаряжения. Срочно пришлось научиться новому делу.
Прошла неделя. Нашу дивизию начали грузить в эшелоны. Потом нас перебросили к Сталинградскому кольцу окружения. Выгрузились недалеко от города Калача. Отсюда начали гнать немцев на запад. Наступали возле Богучара, Кантемировки, Красного Лимана, Славянска. Остановились на Северском Донце. Полки нашей дивизии ,некоторые, вступили в бой между Барвенковым и Изюмом. Здесь мой товарищ и земляк погиб под Барвенковым. Об этом я узнал от товарищей по запасному полку.
Наши эшелоны двигались через многие города: Москва, Елец, Поворино. Первая бомбежка досталась, когда проезжали Славянск. С места выгрузки не успели выехать вовремя на грузовике-полуторке. На нашей машине очутились и зам комдива по тылу п/полковник Липатов с нашими начальниками, еще связисты, радисты и машинистка( девчонку взяли из местных жителей), так как я не в силах был по возрасту все исполнять на машинке.