В этот июльский день было особенно жарко. Собрав последние ягоды с куста, Ада Юрьевна поспешила на станцию. Нужно было успеть к шести часам пешком. В это время останавливался поезд, в котором почти всегда было много людей. Собрав последние копейки, Ада Юрьевна ускорила шаг – ей не хотелось платить за маршрутку. Женщина успела вовремя – пассажиры уже выходили на станции, прихватив огурчики, помидорчики для перекуса. Малина разошлась очень быстро. Вскоре объявили, что поезд через 2 минуты отходит. Пассажиры засуетились, засобирались, столпились у дверей, толкая друг друга. Из окна высунулся мужчина с характерной внешностью алкоголика и заорал на стоящих на остановке женщин:
— Ладка, совсем офигела? Ну-ка быстро иди сюда…
И попытался выскочить из вагона, но бойкая проводница запихнула обратно забулдыгу, не дав пройти к двери. Поезд тронулся и уехал, а оставшиеся на остановке женщины недоуменно пожимали плечами, стараясь понять, кому адресованы слова алкоголика. Никто ничего не мог понять, лишь только Ада Юрьевна не принимала никакого участия в пересудах. Сложив пустые коробки из-под малины, она заторопилась домой, но не прошла и нескольких шагов, как услышала чьи-то всхлипы и плач.
За станцией сидела девушка, пугливо оглядываясь по сторонам, словно опасаясь кого-то. На руках у нее хныкал грудной ребенок, а в руках был небольшой пакет. Девушка не была похожа на бомжиху или алкоголичку – на ней был вполне приличный белый сарафан с синими мелкими цветочками, а по щекам катились слезы. В этот момент Ада Юрьевна все поняла и назвала имя Лады. Девушка удивленно раскрыла глаза, вежливо улыбнулась и спросила:
— Как вы узнали мое имя?
Затем, снова испуганно оглянулась и, заметив, что поезд уехал, словно в бреду Лада спросила:
— Он не вышел и точно уехал? Или он здесь?
Но никого из пассажиров поезда не было видно поблизости. Солнце уже наклонялось к закату, люди давно уже покинули станцию.
— Пойдем ко мне? — решительно сказала Ада Юрьевна, — я живу одна, в большом доме, найду вам место с малышом. Тебе некого будет у меня бояться.
Смущенно улыбнувшись, Лада пошла вместе с пенсионеркой. Она не знала, что сказать, была словно в шоке. По дороге малыш совсем перестал плакать и его мама с любопытством изучала дорогу. О слезах напоминали только красные глаза да легкое шмыганье носом. Лада молчала. Молчала и Ада Львовна.
Переодевшись, Лада умылась, уложила младенца в кресло, затем, дождавшись, когда он уснет, отправилась на кухню. Там в свете ночника ее ждала чашка дешевого растворимого кофе и пирожок с капустой. Ада Юрьевна не забыла свои кулинарные навыки еще со времен замужества, ее пирожки хвалили все подруги, да и сын когда-то их любил.
— Ну, Лада, давай познакомимся. Меня зовут Ада Юрьевна.
Синие глаза Лады просияли, словно в них появился какой-то огонек. Девушка внимательно посмотрела в глаза незнакомой старушке, затем неожиданно спросила:
— Вам знакома была Рая Нестерова? Она когда-то жила в этом городе на Вишневой улице и училась в 5 школе.
Тут уже расширились глаза Ады Юрьевны – такого поворота она не ожидала:
— А откуда ты ее знаешь?
— Это мама моя. Ее уже нет в живых – 5 лет как погибла от болезни.
И девушка начала рассказ о своей матери, словно и сама переживала ее лучшие годы. Раиса много и охотно рассказывала о своем детстве, играх, друзьях и, конечно же, о своей любимой подруге с именем Ада.