Как пробивалось дно?
Моё внутреннее состояние в последний год оставляет желать лучшего. Послевкусие от развода с - естественно! - непонимающей и не правильно оценивающей меня женой, уход с нелюбимой работы по причине "я ведь достоин большего!", переезд в большой город, желание попробовать всё, всех и сразу, непонимание или же ложное представление о собственном будущем и о самом себе, неприкрытый инфантилизм, который я, насупив брови и скорчив серьёзную гримасу, само собой, не замечал, - привели меня к очередной двери в комнате, заставленной под потолок совершенно не нужным мне хламом, заслоняющим свет от лампочки, и преграждающим мне выход.
Комната была всегда, я просто не замечал в ней стен, а посреди неё такой маленький, плаксивый и обидчивый мальчик, смотрящий на толстую плотную бельевую верёвку над своей головой, образующую петлю - с одного конца и закреплённую к кронштейну под люстру - с другого, и ждущую его. Но в голове мальчика возникает мысль: а вдруг она порвётся и он останется инвалидом; верёвка хоть и толстая, но не предназначенная для подвешивания восьмидесятикилограммовых туш, - и ситуация только усугубится. Неблагоприятных исходов не так уж много, но выбор он инстинктивно отвергает.
А может, выбрать другой путь - путь наибольшего сопротивления и штатного страха: выйти из комнаты.
Казалось бы, нет ничего сложного в подобного рода ситуации: разбери этот завал, разожги костёр посреди комнаты, сожги лишнее или же всё, если ни одна вещь в этом пространстве тебя не удовлетворяет, - и иди вперёд: будь то окно или дверь!
Вы абсолютно правы! Сложности нет никакой. Он страдает, его рассудок скован страхом, но понимание остаётся: решить проблему не так-то сложно, но тут возникает другое: ложная любовь и нежелание выходить на улицу, вовне, в неизведанное, слякотное, холодное, предотвращая в который раз ошибки, сопровождаемые преодолением силы течения.
В скором ему стукнет 28 лет, из которых большую часть жизни он провёл с состоянии ведомого. Совершенно не понимая и не слыша себя, парень шёл туда, куда ему говорят: пьют - тоже пей, ты что особенный?; курят - расслабься, чего ты себя так не любишь?; заводят серьёзные отношения - ну и тебе пора: не мальчик уже; дети - цветы жизни: попробуй - узнаешь; и так далее. И каждый раз, поддаваясь соблазну очередного ведущего, он получал огромное удовольствие, но спустя время что-то внутри него непременно протестовало: это ложь, суррогат и далеко не про тебя. И амплитуда этой внутренней силы непрекращаемо нарастала.
В который раз отправляясь в свободное плавание, сделав выбор в пользу выхода, он сталкивался с проблемами: неблагоприятной обстановкой, дурными компаниями и чрезвычайными ситуациями, - но мнимый инстинкт война вовсю глотку вопил: ты обязан их решить, чего бы тебе это не стоило, - не сдавайся! И он, понятное дело, пытался спасти ситуацию, вызволить людей из дерьма, претерпевая беды, противостоя злу и веря в добро, ценой собственных интересов.
Неблагоприятная среда оставляла шрамы не только на его теле, но и на психике, истощая её день за днём: он переживал чередующиеся депрессии, периодически выстраивая мосты счастья между предыдущей и последующей, которые позволяли ему ощущать жизнь.
Почему он предвкушал следующую яму? Ответ чрезвычайно прост: до некоторых пор неосознаваемая привычка страдать наведовалась к нему в гости, и он открывал ей дверь. Своего рода, осознанное насилие над самим собой.
А всему виной бегство: бегство от ответственности за свою жизнь, прикрытое ролью спасителя всего сущего и несущего.
Теперь я здесь, теперь я с вами, но по большей части с самим собой в этой мысленной клетке, в которую сам себя заключил.
В завершении этой статьи хочу сказать какую-то лживую банальщину: всех люблю и обнимаю; не теряйте веру в жизнь и любите себя! До скорых встреч.