— Закончив активный поиск, вечером едем в гости к соотряднику. Пока пьём чай, прилетает срочная заявка: Нинель Александровна, 78 лет, ещё в полдень ушла из дома в тапочках и пуховике внука. Спокойный вечер отменяется, вызываюсь координировать поиск. Запускаем прозвон больниц, выясняем, что среди пациентов нашей пропавшей нет, и объявляем выезд. На удивление приезжает много добровольцев – больше полусотни человек. Отправляю людей на осмотр дворов и патрулирование улиц. Чуть позже получаем свидетельство: Нинель Александровну видели, когда она спускалась в метро. Думаю, куда могла поехать. Бабушка уже однажды пропадала, и в тот раз она покупала билет в столицу. Предлагаю поисковикам Кураге и Динчику взять на патруль Московский вокзал. Они уезжают и через некоторое время присылают фото бабушки на проверку. Родные подтверждают: наша. Отправляем на вокзал внука Нинель Александровны, а ребят прошу следить за бабушкой до его приезда. Всё.
Так выглядит поиск глазами очень опытного координатора петербургского отряда «ЛизаАлерт» Юрия (позывной – Ber), на счету которого десятки подобных «найден, жив». И совсем иначе, если о нём вспоминают не столь бывалые поисковики, для которых каждый выезд – это океан эмоций и впечатлений.
Рассказывает Диана (Динчик):
— Выезд. Уже час активно ведутся поисковые работы. Я и мой напарник Андрей (Курага) в тот момент находились на тренировке, всё хотели добраться до «топа» и пролезть все трассы. Так уж вышло, что свою дозу адреналина получаем на скалодроме. Помню, что подбегаю к Андрею, чтобы сказать что-то про трассу, а он в ответ: «Поедем на проспект Стачек? Поиск идёт». Поедем, конечно. Переоделись, заправили машину, взяли кофе, чтобы взбодриться, доехали до штаба на другом конце города – и оказалось, что у нас в распоряжении всего пара часов. Немного. Мы понимали, что с таким временным ограничением от нас мало толка. Но с другой стороны, любая помощь – это ценный вклад в наше общее дело. Стоим, ждем задачу. Мой напарник говорит: «Было бы здорово прокатиться на какой-нибудь вокзал. Например, Московский». Не поверите, уже через пару минут к нам подходит Ber: «Поедете на Московский вокзал?»
В ту ночь нам несказанно везёт: людей в залах ожидания практически нет, так что с осмотром мы справляемся быстро. Осталось опросить сотрудников вокзала, ещё раз внимательно осмотреться – и можно докладывать координатору поиска о выполнении задачи.
Начинаем с тех, что стоят на досмотре у входа. Вручаем ориентировку, просим вглядеться в лицо потерявшейся: «Бабушка в тапках, дезориентирована, есть вероятность, что может появиться на вокзале». Иногда я слышу в таких случаях: «Девушка, да вы представляете, сколько людей проходит мимо меня за день? Как я могу запомнить всех бабушек и дедушек?». Но тут парень не только внимательно нас выслушивает, но и передаёт информацию своим коллегам.
Мы возвращаемся в центральный зал и присаживаемся, чтобы написать отчет координатору. О чём-то говорим, я смотрю в пол – и внезапно вижу зеленые тапки! Поднимаю взгляд и понимаю, что передо мной Нинель Александровна с нашей ориентировки.
Докладываем, что видим бабушку. Ber просит отправить ему фото или видео. Это оказывается не очень просто, я делаю вид, что фотографирую Андрея, пытаясь снять Нинель Александровну, и тут она сама походит к нам, очень сердитая: «Зачем вы фотографируете вокзал?». Отвечаю первое, что приходит на ум: «Мы прежде не были в Петербурге и не видели такого красивого вокзала. Решили сделать фото на память». Нинель Александровна неодобрительно качает головой и отходит – к пункту досмотра, потом обратно. В этот момент я вижу, что сотрудник вокзала, которого мы опрашивали, держит в руках ориентировку и показывает на бабушку своему товарищу: «Смотри, это она. В зелёных тапках. Её ребята ищут». И от этого, честно, мне становится так хорошо на душе!
Нинель Александровна садится на скамью в зоне ожидания. Андрей остается неподалеку, чтобы не упустить её из виду, я отхожу в сторону. Полчаса. Всего через тридцать минут за потерявшейся должен приехать внук. Вроде бы всё хорошо, бабушка отдыхает на скамье, мы за ней присматриваем, но тут вокзал наполняется прибывшими пассажирами, и Нинель Александровна стремительно направляется со всеми на выход.
В одних тапочках, проходя сквозь толпу, Нинель Александровна идёт неизвестно куда. Шагает медленно, периодически останавливается и держится рукой за голову, будто отчаянно пытаясь что-то вспомнить. Но проходящие люди либо не обращают на неё внимания, либо вовсе отворачиваются. Мы следуем за бабушкой. Двадцать минут вместе с ней блуждаем во дворах, сворачиваем в какие-то закоулки. Я то и дело смотрю на часы и считаю минуты: пусть уже поскорее приедут родственники, и она сможет отдохнуть дома, в тепле и уюте...
Выйдя на знакомую улицу, Нинель Александровна возвращается обратно на вокзал. И тут к ней стремительно направлялся молодой человек с пакетом в руках. Внук. Вынимает из пакета зимнюю обувь, заботливо переобувает бабушку. Улыбается: «Всё хорошо, спасибо вам».
Нинель Александровна что-то оживлённо говорит и внуку, и нам. А я не могу отделаться от воспоминания о том, как она, одинокая и дезориентированная, шла мимо сотен равнодушных людей – и у меня текут слезы.
Выйдя из здания вокзала, получаю сообщение от мамы. «Помогли родным найти?». И ещё одно: «Сегодня ровно год, как не стало нашей бабушки Веры». У каждого добровольца «ЛизаАлерт» есть особенный для него поиск, который запомнился надолго. Пожалуй, теперь и у меня есть такой.
