Её путь к славе – это не счастливая случайность, а годы упорной работы. Девушка из глубинки долго обивала пороги студий и телеканалов, пока однажды её не заметили на «Фабрике звёзд». А уже через год хиты её группы «Тутси» напевала вся страна.
В гостях у «Жизни» - певица Ирина Ортман.
– Расскажите о Вашей семье. Это правда, что Ваши предки были чистокровными немцами?
– Да, ещё во времена Екатерины II они эмигрировали в Российскую империю и поселились на Кубани. Обычные крестьяне и ремесленники. Никаких голубых кровей – обычная рабочая семья. Мои бабушка с дедушкой часто переезжали с места на место – и их первым ребёнком из шестерых был мой отец, который родился в дорожной телеге во время очередного переезда. Бабушка моя до сих пор жива, ей 92 года, у неё железное здоровье, и она делает зарядку каждое утро. У неё 25 внуков, около 40 правнуков и даже праправнуки есть! Сейчас она живёт в Бремене. Регулярно ходит в местную церковь.
– То есть она вернулась на историческую родину?
– Да! Это было во времена распада СССР. Тогда многие вернулись в Германию.
– А почему вся Ваша семья тогда не уехала?
– Папа отказался наотрез. Он лютый патриот России. И сейчас всю свою гражданскую позицию активно через музыку выражает.
– Какие национальные традиции соблюдались в семье?
– Бабушка с дедушкой говорили на русском, но ругались исключительно на немецком. Из еды у нас готовился кухен – пирог такой, я его обожала. Бабуля вообще была замечательной хозяйкой – пекла свой собственный хлеб в русской печи, а блинчики у неё вообще были волшебные. Эта традиция с блинами перешла и в нашу семью – бабушка научила меня печь эти блины – очень тонкие и воздушные. У меня, кстати, есть цикл военных песен, и они тоже связаны с бабушкой. Песня «Мамины сны» – это именно про мою бабушку. В годы войны её и других мирных немцев собирали из разных мест, грузили в вагоны и увозили в ссылку. Помню её рассказы о том, как она спрятала Библию, чтобы не отобрали при обысках – запекла её в хлеб. Поезд, в котором они ехали, бомбили, и бабушка вместе со всеми пряталась под вагонами.
– Чему ещё Вас бабушка научила?
– В первую очередь уважению к мужчине. Дед у меня был очень суровый, строгий, скупой на ласку. Но для бабушки он был главным человеком на свете. Если он отдыхал, то бабушка всех внуков выгоняла на улицу, чтобы не мешали ему. В дом можно было зайти только на цыпочках. А ещё она приучила меня к педантичной немецкой чистоте. В нашем дворе даже асфальтированные дорожки мылись щёткой и мылом. На ней ни в коем случае не должно было быть земли. Идеальная чистота была даже в сарае, где жили коровы и свиньи! Я даже помню, как у нас в детстве была игра – кто больше соберёт соринок в доме на ковре.
– А как вообще познакомились Ваши родители?
– Это было в Семипалатинске – маме было 18, а папе – 24. Ему наводку на маму родственники дали – мол, есть такая девушка Наташка, работает парикмахером – ох, хороша! И папа пришёл к ней знакомиться в этот салон. Он был на тот момент уже завидным женихом – музыкант, да ещё в ресторане работал, красивый, яркий, при деньгах и с длинными кудрявыми волосами до плеч. Одет был в штаны-клёш и цветастую рубаху. Но маме он сначала не понравился. И ему пришлось её добиваться. И здесь сыграла роль моя другая бабушка – мамина мама. Она увидела его и говорит: «Наташка! Хороший парень – надо брать! Если ты будешь с ним, то я смогу умереть спокойно». А у бабушки были проблемы с сердцем, ей часто становилось плохо, и она фактически предсказала свою смерть. Буквально через несколько месяцев после их свадьбы она умерла.
– У Вас есть ещё младшая сестра – как Вы отнеслись к её появлению в Вашей жизни?
– Я всё детство умоляла маму родить мне сестру! Я очень её ждала. Когда она появилась, мне было 7 лет. Я с ней нянчилась с огромным удовольствием, даже пелёнки стирала. Когда ей было четыре дня от роду, я решила посадить её в подушки. Бегу к маме и кричу: «Смотрите! Смотрите! Полина уже сидит!!!» Родителей чуть инфаркт не хватил. Конечно, потом, когда я стала подростком я, бывало, дубасила её, за что мне до сих пор стыдно.
– Почему Ваша семья решилась переехать из Семипалатинска в деревню?
– Папе предложили очень хорошую должность – директора сельского клуба культуры. Дали хорошую зарплату, обеспечили жильём – фактически выделили особняк. Мама тоже устроилась там прекрасно, ведь хороший парикмахер в советское время был на вес золота. В городе к ней ходила вся местная элита и платили большие деньги. И в деревне то же самое было!
– Насколько сильно Ваша семья выделялась среди местных? Были ли конфликты?
– Я была очень дружелюбной, но не всегда получалось дружить. В 11 лет мои лучшие подруги сделали мне «тёмную» – накинули какую-то тряпку на голову и избили палками. Всё это под предлогом того, что я «воображуля, как-то не так хожу и что-то не то ношу». Спасла меня соседка по дому – увидела, что происходит, побежала к моим родителям с криком «Вашу дочку убивают!!!» Мама прибежала, всех разогнала. Конечно, после этого случая мой мир рухнул. Я была в отчаянии, очень сильно переживала, плакала. Но попросила маму никому об этом не рассказывать и не поднимать шумиху. Потом я, конечно, простила этих девочек. С некоторыми снова начала дружить. Но на самом деле такое предательство близких друзей – очень серьёзная психологическая травма, которую я до сих пор прорабатываю у психологов.
– А на кого Вы хотели быть похожей?
– Когда была маленькая, я говорила маме: «Вот вырасту и буду Ириной Понаровской!» И я по сей день восхищаюсь этой артисткой.
Из второй части интервью с Ириной Ортман вы узнаете о том, почему её семья сбежала из Казахстана, на что она потратила первый миллион, какое условие ей поставил Александр Малинин прежде, чем взять в свой коллектив, и что спасло её от изнасилования.
Продолжение следует...
Автор: Юлия Ягафарова