Подходил к концу суетливый рабочий день.
Деловые встречи, сделки, ворох бумаг давно стали неизменными атрибутами жизни Дмитрия Николаевича.
Да и как же иначе, ведь он почти три десятка лет - владелец сети ресторанов, богатый и уважаемый человек в городе.
Бизнес перешёл Дмитрию по наследству от отца.
Очень рано молодому парню пришлось повзрослеть и взять бразды правления в свои руки.
У отца Николая Ефремовича пошаливало сердце и однажды оно остановилось навсегда.
Дмитрий стал достойным преемником и нисколько не пожалел об уходящей золотой поре молодости.
Им всецело завладела жажда денег.
«Нужно зарабатывать. И много. Так, чтобы перед детьми и внуками не было стыдно» - любил повторять Дмитрий Николаевич произнесённые когда-то отцом слова.
Работа была для него спасением.
Днём он с азартом погружался в дела.
И по большей части для того, чтобы хоть ненадолго забыть о личных переживаниях.
Вечера – вот что было для него настоящим испытанием.
Как же он их ненавидел.
Мучительные, монотонные, тоскливые.
А мысли о прошлом сводили с ума.
«Но всё скоро будет по-другому. Осталось только немного подождать», - был уверен Дмитрий.
От раздумий его отвлёк телефонный звонок.
- Димыч, привет, дружище!
Как насчёт партии в бильярд сегодня? – спросил Олег, его многолетний деловой партнёр.
- Ну вот опять! – недовольно заворчал мужчина, получив очередной отказ, - что с тобой, Дима?
Ты так здоровье своё потеряешь раньше времени.
Отдыхать тоже нужно.
Вот зря ты с Ленкой расстался.
Ох, как зря.
Она хоть немного тебя к жизни возвращала.
- Олег, я отдохну дома.
Обещаю.
Что-то устал сегодня.
Извини, друг, - виновато ответил Дмитрий Николаевич.
- Ну как знаешь.
Если что, звони.
Всегда на связи.
Вечер встретил Дмитрия Николаевича мокрым снегом.
Снежинки падали и падали ему на плечи, норовя попасть за шиворот.
Мужчина быстрым шагом прошёл к новенькому автомобилю.
Никогда не хотел иметь личного шофёра, любил водить сам.
Всего несколько минут, и он уже дома.
В одной из своих просторных квартир.
Пустота…
Окинув взглядом обстановку, стоившую ему нехилых денег, Дмитрий приуныл.
«Может, не нужно было с Леной расставаться? Похоже, Олег прав. Да только разве Лена или другая на её месте вынесла бы моё странное поведение?».
В который раз задавал себе вопрос Дмитрий Николаевич и не находил ответа.
Через несколько секунд он словно очнулся ото сна.
Достал с полки большой пакет с грязной рваной одеждой и как заправский актёр начал переодеваться.
Видавшие виды штаны, драный свитер, старая куртка с заплатами на размер больше, в которой мужчина практически тонул, стоптанные ботинки, истёртые до дыр перчатки.
Дополнил образ парик, создающий впечатление немытых, нечёсанных месяц волос.
На парик натянута до упора маленькая, тонюсенькая шапка.
Когда Дмитрий Николаевич глянул в зеркало, ужаснулся своему отражению.
В считанные секунды из одетого с иголочки миллионера он превратился в бомжа.
Только вот хорошие манеры, воспитание осталось.
Их не спрячешь под грязными лохмотьями.
Но он постарается это скрыть.
Очень постарается.
Дмитрий не помнил, у каких мусорных баков нашёл эту рвань.
А вот как решился одеть это всё без брезгливости и отвращения, он хорошо осознавал.
Из внутреннего кармана пальто мужчина достал фотографию.
Молодой улыбающийся парень смотрел на него таким до боли родным взглядом, что у Дмитрия Николаевича защемило сердце.
Он бережно провёл рукой по слегка пожелтевшему фото.
«Сын…Иван. Я найду тебя, сын. Не знаю, сколько потребуется ещё времени – день, месяцы или годы. Но обязательно найду. Расскажу, как мне плохо без тебя. И может, когда-нибудь ты сможешь меня простить».
Да, мужчины не плачут.
Но в такой ситуации сложно удержаться.
На несколько секунд Дмитрий Николаевич поддался слезам.
Потом сумел собрать волю в кулак, как он это делал долгие годы в бизнесе.
Когда конкуренты как акулы норовят проглотить тебя, только решимость и крепкие нервы помогают преодолеть преграду.
Вот и всё.
Осталось незамеченным от посторонних глаз спуститься с лестницы на улицу.
У Дмитрия Николаевича не было чётко выстроенного плана.
Он шёл практически наугад по плохо освещённой улице.
Неприятные порывы ветра вперемешку со снегом заставляли его ёжиться и втягивать голову в плечи.
Мужчина впервые не знал, что делать сейчас или через пять минут.
Ведь он совершенно не имел никакого представления о том, как живут эти опустившиеся на дно люди.
В одном только был уверен – он ничего не боится, и будет искать сына, пока не найдёт.
Редкие прохожие косились на одинокого бомжа, бросая пренебрежительные взгляды.
В сознании Дмитрия стремительно проносились мысли.
«Ваня, сколько я искал тебя среди жителей города. Даже в больницах, тюрьмах, моргах. Не нашёл. А ведь у меня есть связи, хорошие связи. Не помогло, нет результата. Но я просто чувствую, знаю, что ты не погиб и никуда не уехал. Ты где-то рядом».
В тягостных раздумьях мужчина даже не заметил, как ноги сами принесли его на пустырь за магазином.
Он когда-то видел, что там возле помойных баков собирались бомжи.
Сейчас пустынно, ни души.
Дмитрий Николаевич подошёл поближе к этому безрадостному месту и в то же мгновение почувствовал толчок в спину.
От неожиданности он пошатнулся и упал.
- Ты чего валишься, ноги совсем не держат что ли?
С виду такой бык здоровенный.
Чего тут ошиваешься?
Пошёл прочь с моей территории!
Открыв глаза, Дмитрий увидел склонившееся над ним грязное лицо молодого бродяги со злобной усмешкой.
Опираясь на руку, мужчина с трудом поднялся с земли.
- Я.. ничего здесь не делаю.
Я только ищу одного человека, - смутившись, пробормотал Дмитрий Николаевич.
- Все вы тут ничего не делаете.
А потом добро воруете, еду чужую хватаете, место в ночлежке занимаете.
Что-то не припомню я лица твоего откормленного, холёного.
Ты не местный что ли?
Если так, то вали по добру по здорову, пока цел.
Не дай бог наши узнают.
Они стаями кучкуются, так отдубасят, мало не покажется.
Дмитрий Николаевич ошарашенно смотрел на бомжа.
Ему даже в голову не приходило, что у этих оторванных от нормального общества людей есть свои жёсткие правила и законы.
И принцип – выживает сильнейший здесь как нельзя кстати.
Мужчина содрогался от мысли, что его Ваня мог стать таким же озлобленным на весь мир человеком, которому до чужих бед нет никакого дела.
- Долго ты ещё здесь будешь околачиваться?
Совсем страх потерял.
Последний раз повторяю – уходи отсюда! - продолжал возмущаться парень.
Мужчина достал фотографию сына.
- Я уйду.
Но одна только просьба, взгляни.
Может, видел где, слышал…
Он не успел договорить, как парень испуганно зашептал:
- Наши бегут.
Сейчас увидят, что с тобой лясы точу, несдобровать мне.
У нас нельзя с посторонними.
С этими словами оборванец метнулся вглубь улицы и исчез также внезапно, как и появился.
Дмитрий Николаевич стал озираться по сторонам и не успел и глазом моргнуть как попал в окружение не менее двадцати бомжей.
Вокруг него стояли бездомные, грязные, в затёртой, рваной одежде, пахнущие всеми запахами города, люди.
Десятки пар глаз уставились на новоиспечённого бомжа.
Дмитрия охватила тревога.
Ему казалось, что эта стая сейчас набросится на него и разорвёт в клочья.
А он словно окаменел и не может сдвинуться с места.
Опасения мужчины были не напрасны.
Бомжи – изгои общества, но они создали свой собственный мирок и ненавидели каждого, кто в него без спроса вторгался.
- Эй, ты кто?
Что здесь вынюхиваешь?
Это наша территория.
Ребята, он по ходу забыл, что здесь никто, а правим здесь мы, - нагло воскликнул один из бомжей.
Видимо, главарь этой воинственной банды.
Он подошёл к Дмитрию Николаевичу, пристально посмотрел на него, а в следующее мгновение бессовестно начал скользить рукой по его телу.
- Да, он новенький.
Не вонючий.
О, и деньжата даже водятся.
Рябят, налетайте! – приказал бомж.
И вся братия стеной двинулась на мужчину.
Дмитрий никогда не считал себя трусом, но против такого количества решивших поживиться, а заодно и поразвлечься людей ему не устоять.
Вот уже десятки рук потянулись к нему и начали хватать грязными пальцами за одежду.
- Стойте!
Не трогайте его! – вдруг послышался звонкий женский голос.
Бомжи, не ожидавшие такого поворота событий, разжали руки и уставились на женщину.
- Что тебе тощая Мэри?
Чего губы надула?
Жалко, что ли его?
Он правила нарушил, значит ответит по полной, - не унимался главарь.
- Тим, ну не горячись ты.
Это мой человек.
Приехал издалека.
Да, не знает наших правил.
А что гнобить то сразу?
«Отдай его мне, я быстро научу уму-разуму», - сказала неопределённого возраста женщина с длинными, грязными волосами, забранными в пучок. Повсюду послышалось хихиканье и шуточки: «Знаем, чему ты научишь!».
- Цыц! – прикрикнул Тим, - Мэри, зачем он тебе нужен?
Было заметно, что главный прислушивается к мнению этой странной особы.
- Так сложились обстоятельства.
Там, откуда он приехал, было ещё хуже.
Так отдашь его мне на перевоспитание? – настаивала бомжиха.
- Ну, бери… - нехотя протянул бомж.
Было видно, что ему не хотелось этого делать, но пришлось.
- Пойдёмте на остальные точки, - буркнул Тим, злобно взглянув на Дмитрия Николаевича.
Поравнявшись с Дмитрием, женщина тихо сказала:
- Жди меня здесь через час.
Мужчина никак не мог прийти в себя от увиденного и услышанного.
Да, между обычными людьми и вот этой компанией пропасть.
Но чтобы настолько огромная, он не ожидал.
Как же их жизнь била, что стёрла границы добра и зла.
«Может уйти и забыть про этот кошмар! Нет, не могу. Этот кошмар ни что, по сравнению с тем, что случился в его жизни, когда он потерял сына. Не отступлю, нет» - убеждал себя Дмитрий.
Тощая Мэри, как её прозвали бомжи, оказалась на редкость пунктуальной.
Не прошло и часа, и вот уже неприглядный силуэт замаячил вдалеке.
Рядом с ней шёл вразвалочку небольшого роста мужчина.
- Ты извини наших.
Они не такие отъявленные преступники, как кажутся.
Просто чересчур берегут то, что у них осталось в жизни.
Давай знакомиться.
Я – Мэри, а вот он Моряк.
А ты кто?
Знаешь, ты совсем не похож на бомжа, - защебетала женщина.
«Как не похож? – изумился Дмитрий – Он же столько времени готовился. Что не так?».
Видимо, удивление было написано на лице у мужчины, что Мэри с ходу прочла его мысли.
- Думаешь, что одел лохмотья, и ты вылитый бомж.
Нет, это всего лишь инсценировка.
У бомжей взгляд другой – опустошённый, потухший, даже когда рот растягивается в улыбке.
Поверь, улица никого не красит.
И, конечно, поведение.
Ты же интеллигент, видно сразу.
Как тебя зовут?
- Дмитрий.
А почему Вы – Тощая Мэри? – не удержавшись, спросил Дмитрий Николаевич.
- Тут приняты клички.
Я – Мэри, Маша значит.
Давно уже на улице обитаю.
Оказалась тут после последнего побега из детдома, да так и осталась.
Уже пятнадцать лет бомжую.
Сначала доходягой была, постоянно недоедала.
Вот и прозвали «Тощая Мэри».
А к Андрюхе прилепилась кличка Моряк.
Он в обычной жизни в море ходил.
В один их таких походов благодаря бывшей жене лишился жилья, из квартиры она его выгнала, вот и очутился здесь.
Поверьте, тут нет случайных людей.
А вот что здесь делаете Вы, никак в толк не возьму, расскажите, - просила женщина.
Дмитрий Николаевич не привык называть людей кличками, и сразу же решил, что будет обращаться к своим новым знакомым с человеческими именами – Мария и Андрей.
Он слыл человеком, не привыкшим открывать душу первому встречному.
Но нахлынувшие воспоминания о сыне и просто фантастические события сегодняшнего вечера не позволили ему молчать.
«Удивительно, а ведь эти два бомжа станут моими первыми слушателями», - подумал Дмитрий Николаевич, тяжело вздохнув.
Никому из своих друзей он не рассказывал горькую историю своей единственной ссоры с сыном, которая навсегда перевернула его жизнь и обернулась трагедией.
А сейчас настало время — это сделать.
- Представьте себе семью – мужа, жену и ребёнка.
Вы скажете – что здесь такого?
Самая обычная семья.
Да, наверное, это так.
Но, поверьте, именно в простоте и незатейливости заключается настоящее счастье.
Увы, я понял, это слишком поздно.
Вся моя жизнь прошла в погоне за деньгами.
Хотел построить свою бизнес-империю, стать богатым и постоянно приумножать своё состояние.
И мне это удалось.
При слове «деньги» бомжи переглянулись, даже немногословный Андрей присвистнул от удивления.
А Дмитрий Николаевич, чувствуя, что к горлу подкатывает комок, всё же нашёл в себе силы продолжить.
- Я словно был одержим деньгами и работой.
И в этой непреодолимой тяге к зарабатыванию денег вовремя не заметил, как сильно захворала жена, а потом сгорела за месяц словно свечка.
Не смогли помочь даже лучшие врачи.
Но беда не приходит одна.
Однажды сын Иван привёл в дом робкую, скромную девчонку, чтобы познакомится со мной.
Это, конечно, шло в разрез с уже давно намеченными планами.
Мы с партнёром хотели объединить бизнес, и заодно наших детей.
Елизавета была выгодной партией для Ивана.
А тут эта детдомовка…
Её появление в жизни сына страшно разозлило меня.
Сын убеждал меня, говорил о семье и верности.
Как он любит эту Настю.
Я упорно не хотел слышать его.
А мне цыганка ещё в молодости нагадала, что потеряю в жизни самое ценное.
И я дурак решил, что это деньги.
А Настя хочет нажиться на моём богатстве, увести и деньги, и сына.
Ах, какая глупость…
Эмоции вконец завладели Дмитрием Николаевичем, он держался из последних сил.
Мария почувствовала, что мужчине плохо.
Она вытащила из кармана своего широченного не по размеру полушубка маленькую бутылку воды.
- Выпейте, легче будет, - сказала она, протянув бутылку.
- Спасибо, Мария.
Только легче уже не будет.
Всё разрушилось в один миг.
В порыве гнева я крикнул сыну, что лишу его наследства, если он не оставит эту детдомовку.
А он…
Мужчина на мгновение замолчал, для него это были самые страшные слова, от которых он до сих пор не оправился.
- А сын...
Сказал, что лучше будет бомжом, но проживёт без моих денег.
И ведь прожил же…
На этот раз Дмитрий Николаевич не смог удержаться, и скупая мужская слеза скатилась по его щеке.
Мария и Андрей тоже расчувствовались.
История этого странного мужчины потрясла их и напомнила о личных переживаниях неудавшейся жизни.
Сюжеты разные, а прожигающая сердце боль одна.
- А почему, Вы всё-таки решили, что Иван находится здесь, среди бомжей?
«Он, может, сгоряча это сказал», - спросила Мария.
- Да, я тоже так думал.
И искал сына в городе.
Везде искал, очень долго.
Целых восемь лет.
Только не нашёл…Это моя последняя надежда.
Знаю, спросите, почему я оделся в лохмотья.
Да чтобы не выделяться и ещё на себе прочувствовать в каких условиях живёт мой сын.
Дмитрий Николаевич с трудом подбирал слова.
Давным-давно он уже существует с этой бедой.
Каждый день она даёт о себе знать и привыкнуть к этой боли невозможно.
- Димыч, послушай.
Мужчина вздрогнул от этих слов.
Кроме лучшего друга его так никто не называл.
- Димыч, - Андрей едва коснулся его руки, - Не раскисай, будь мужиком!
Если твой сын обитает среди бомжей, мы обязательно его найдём.
Хоть и скитаемся по разным углам города, но всегда держим связь друг с другом.
Сарафанная почта работает отлично.
У тебя наверняка есть фото сына.
- Да, конечно, есть, - сказал Дмитрий, бережно доставая памятную фотографию.
- Нет, не видел его.
Я бы запомнил, у меня память на лица хорошая, - ответил Андрей, пристально вглядываясь в глаза незнакомцу.
Мария тоже, молча, покачала головой.
Дмитрий Николаевич на мгновение закрыл глаза.
Каждый раз, когда показывал фото сына, надеялся, что услышит в ответ: «Да, я его видел или я его знаю».
Ему казалось, что в этот миг он сойдёт с ума от радости.
Но ответы были всегда одинаковыми и хрупкие надежды мужчины рушились одна за другой.
- Мы поможем тебе, дай только срок - словно прочла его мысли Мария, - и ещё, где ты живёшь?
Наверное, неподалёку.
Черкни адресок, как будут новости, сообщим.
Дмитрий Николаевич на листке бумаги написал адрес:
- А может я с Вами?
Я готов каждый день приходить, сколько потребуется.
- Улица не для тебя, ты не знаешь её жёстких законов и условий.
Мы сами тебя найдём.
Верь нам, - искренне сказала Мария.
И Дмитрий доверился этим людям.
Странно, что за такое короткое время эти двое стали ему близки настолько, что он даже не заметил, как перешёл «на ты» и рассказал всё без утайки.
Вернувшись домой, Дмитрий Николаевич не находил себе места и всю ночь не мог сомкнуть глаз.
Ему казалось, что сын рядом, осталось сделать несколько шагов.
А потом протянуть руки, обнять его и снова быть вместе.
Но это всего лишь мечта, которая вот-вот рассыплется как карточный домик.
Хмурое утро не заставило себя ждать.
После бессонной ночи голова гудела как фабричный цех, и мужчина никак не мог сосредоточиться на контрактах, которые нужно подписать сегодня с партнёрами.
Его состояние заметили коллеги.
- Дмитрий Николаевич, с Вами всё в порядке? – спрашивали они наперебой.
Всегда бодрый, подтянутый, внимательный.
Таким привыкли его видеть коллеги.
Сегодня всё было с точностью наоборот.
Но Дмитрий в ответ только отшучивался.
Под впечатлением вчерашнего дня в душе его творилось что-то невообразимое.
Он с нетерпением ждал вечера, а вдруг именно сегодня случится чудо и, наконец, будут новости о сыне.
Но его надежды не оправдались ни в этот вечер, ни в последующий.
Так, в томительном ожидании прошла неделя.
Каждый день давался Дмитрию Николаевичу с огромным трудом.
На работе он старался держаться, а вечером метался по квартире как раненный зверь.
Тишина давила на него.
Разорвать её было некому.
После смерти жены, Дмитрий так и не женился.
Хотя женщины в его жизни присутствовали.
Но завладеть его сердцем, не получилось ни у одной из избранниц.
Большинство из них интересовали деньги и роскошные подарки.
Расставание с сыном усугубило ситуацию.
Дмитрий стал замкнутым и угрюмым, что отталкивало противоположный пол.
Женщины появлялись, но надолго не задерживались.
И вот он остался один на один с деньгами.
То, к чему с молодости стремился.
Да только сыграли они с ним злую шутку и счастья не принесли.
Нервное напряжение Дмитрия Николаевича нарастало с каждым днём.
Он уже почти потерял надежду на то, что новоиспечённые знакомые с улицы помогут ему найти сына.
Больше ждать он был не в силах.
И одним из вечеров привычным движением достал с полки пакет с лохмотьями и вновь примерил на себя образ бомжа.
Крадучись словно вор, мужчина вышел из подъезда и только успел скрыться за угол дома, как за спиной услышал негромкий свист.
А за ним последовали слова:
- Эй, постой.
Дмитрий Николаевич оглянулся и увидел Андрея, того самого «Моряка» из огромной семьи бомжей.
Поравнявшись с Дмитрием Николаевичем, Андрей сказал:
- Хорошо, что мы Вас нашли быстро.
Есть новости.
Изумлённый мужчина в эти секунды не знал, плакать или радоваться.
- Один из бомжей, сказал, что видел Вашего сына.
- А где он?
Где сейчас мой сын, он знает? – взволнованно спросил Дмитрий Николаевич.
Но Андрей лишь пожал плечами.
- Я не знаю.
Но могу Вас проводить к этому бомжу и сами всё услышите из первых уст.
Зовут его Сыч.
Ну, Андрюха Сычёв по-русски если.
Сердце Дмитрия Николаевича бешено забилось и, казалось, что вот-вот выпрыгнет из груди.
Да и было из-за чего.
Он узнает о сыне впервые, через столько лет.
- Пойдём, пойдём к этому Сычу.
Быстрее, - просил Дмитрий Николаевич.
Идти долго не пришлось.
Перемахнув несколько кварталов, они очутились на незнакомом пустыре, ещё более жутком, чем тот, на котором раньше был Дмитрий.
Андрей подошёл к одному из сидевших на перевёрнутых ящиках бомжей.
- Сыч, можно тебя.
«Вот человек, о котором я тебе говорил», - сказал он, указав на Дмитрия Николаевича.
- Ах, да.
Иду, - ответил долговязый, сутулый парень.
- Ты что-то знаешь о моём сыне?
Посмотри ещё раз на фотографию.
Где ты его видел? – страшно переживая, спрашивал бомжа Дмитрий.
- Да вроде, видел.
Вроде похож.
Несколько лет назад, недалеко от этого пустыря обитал.
- А потом?
Что потом было? – допытывался Дмитрий Николаевич.
- Да он вроде…
Под машину попал.
И больше я его не видел, - ляпнул парень, не подумав о последствиях.
Он и сам был не уверен в том, что говорил.
Внезапно Дмитрий Николаевич белый как смерть начал оседать на землю.
- Эй, Димыч, что с тобой? – подбежал к нему Андрей.
- …Сердце, - только смог прохрипеть Дмитрий Николаевич.
Дальше всё как в тумане.
Несколько секунд он ещё видел размытые лица, склонившихся над ним бомжей, гул голосов, обрывки фраз.
А потом провалился в белую пелену, накрывшую его с головой.
Он блуждал в этой пелене, пытаясь поднять завесу и не мог найти выход.
Очнулся Дмитрий Николаевич от негромкого попискивания на руках и груди.
- Иван Дмитриевич, он приходит в себя.
- Бегу, Катюша, бегу.
Голос мужчины показался Дмитрию Николаевичу очень знакомым.
«Батюшки, да ведь это его голос!».
Датчики на руках запищали громче.
Он хотел крикнуть: «Сын!», но вместо крика получился прерывистый шёпот.
- Нет, папа!
Тебе сейчас нельзя говорить и тем более волноваться.
Я сам тебе всё расскажу.
Как же ты из-за меня переживал, бедный.
Мне люди с улицы, с которыми ты общался, рассказали.
Они за тебя прямо горой.
Даже не хотели уходить, под окнами больницы дежурили, пока не убедились, что у тебя всё будет в порядке.
И сейчас приходят каждый день и спрашивают про твоё здоровье.
Я безумно сожалею, что бросил тогда тебе в лицо фразу о том, что лучше пойду бомжевать, чем жить с тобой.
Никогда не думал, что одно предложение может сломать жизнь.
Прости меня, за это, отец.
Не жил я на улице.
Никогда не жил.
Мы с Настюшей комнату в коммуналке снимали.
Иван взял отца за руку.
А отец был растроган до глубины души.
Он до сих пор не мог поверить в это счастье – видеть сына.
Как он повзрослел, возмужал, окреп, а в душе всё-такой же добродушный мальчишка, каким был в детстве.
А сын продолжил, словно хотел за пять минут рассказать всё о своей жизни.
- Пап, я про тебя всегда помнил.
И очень хотел прийти.
Прижаться к тебе, обнять как раньше в детстве.
Но боялся и не смог преодолеть свой страх.
Ты всю жизнь мечтал, чтобы я продолжил семейный бизнес, начатый ещё дедом.
Но не моё это занятие, папа.
Не моё.
И тогда я решил получить достойную профессию, чтобы ты мог гордиться мной.
Выучился на врача.
Дмитрий Николаевич держал руку сына в своей руке и не хотел отпускать ни на секунду.
Ему казалось, что, если он это сделает, всё исчезнет, как те сны, в которых он был вместе с сыном и жизнь наполнялась смыслом.
А на утро сон развеивался, и оставалась лишь суровая действительность.
Но сила в рукопожатии сына передалась ему, и Дмитрий Николаевич убедился, что это не сон и он вымолил у Бога, хоть и позднее, но прощение.
«Я горжусь тобой, сынок», - прошептал он.
Для Ивана – это были самые главные слова в жизни.
Прошёл месяц.
Всего месяц после встречи с сыном.
Жизнь для Дмитрия Николаевича засияла новыми красками.
Он стал по-другому относиться к людям, работе, ко всему, что его окружает.
Бесценным был каждый прожитый день.
И первое, что он сделал – принял решение о постройке на месте двух пустырей домов для пребывания людей, лишившихся крова.
Для Андрея, Марии, и всех остальных, кто помог ему вернуть сына.
Они добры сердцем, а значит благородны, несмотря на бедную одежду.
Теперь Дмитрий Николаевич точно знает, что самый лучший дар – это делать добро другим, и тогда счастье обязательно найдёт, где бы ты ни был.