- Больно, мой хороший? Дать таблетку?
Птичкой вспорхнула с глубокого кресла. Заныли суставы. Шут с ними, лишь бы к нему, к Ванечке побыстрее.
- Не суетись, терпимо. Не хочу таблетку. Лучше сядь, посиди рядышком.
Взял маленькую сузонькую ручку в свои большие костистые ладони, прикоснулся сухими синеватыми губами:
- Как быстро, Ритуль!
- Что быстро, мой хороший?
- Жизнь быстро прошла. А я ещё с тобой не наговорился. Красавица моя!
Вспыхнула земляничным румянцем. Стыдливо отдернула руку в противной старческой " гречке".
- Скажешь тоже! Уж и женского ничего не осталось, всё годы съели.
- Дурочка! Моя любимая дурочка! Увидел тебя тогда, на танцах, да и ни на кого больше не смотрел.
- Ой ли?- чуть наклонила голову с аккуратной прической вбок. Манким движением, полным неуловимого очарования.
- Не хотелось, правда. Перед глазами ты стояла. Всегда.
Обняла тонкими руками, поцеловала в колючую щеку. Оброс за ночь. Надо побрить. И внука Степку попросить, чтобы помог постель перестелить.
Спала рядом, в раскладном кресле. Чутко, на грани зыбкого сновидения и горькой реальности. Ценила каждый Ванин вдох. Он ещё рядом. Он здесь. Это главное. А уж она позаботится о том, чтобы это " здесь" продлилось как можно больше.
Они были классической семьёй: сильный мужчина и мягкая, женственная, слабая женщина. Болезнь поменяла ролями.Но и в физической немощи умудрялся поддерживать, ободрять и любить. Просил правнуков заказать скромные цветы с доставкой. Ободрял, шутил, утешал. И любил. Спустя 60 лет - любил...
- Открыть форточку, Ванечка? Утро чудесное, птички поют. А я запеканочку сделаю, с изюмом, как ты любишь. Я мигом.
Рассеялась, карга старая, а муж без завтрака. Охая от боли в спине встала к плите. Сырники получались румяными, золотистыми, с желтыми капельками изюма.
- Господи, смотреть не могу. Степа, это ж ад на земле!
- Это её рай, Анют.
- Уж год прошел, как дед Ваня умер! Сердце кровью обливается! Может специалиста на дом пригласить, она ж не в себе.
- Не трогай, не надо. Ей так легче. В том, другом мире, где дед ещё живой. Пусть будет счастлива, хоть это счастье и неправда. Пусть.
Анюта глухо зарыдала, уткнувшись мужу в плечо.
Маленькая старушка этого не слышала. Она что- то напевала, готовя мужу сырники.