Боковым зрением Катька уловила стремительное движение и зажмурилась, ожидая удара, но мать лишь протянула руку и взяла с полки фотографию в рамке, где они с Томой в обнимку смеялись до упаду, и нараспев проговорила:
— Тома много занимается. Её хвалят учителя.
— Она очень умная, — Катька вжала голову в плечи, — у неё здорово получается.
— Ты тоже не дура. Просто стараешься недостаточно.
Отец в прихожей деликатно кашлянул и зашумел пакетами уже на кухне.
— Мам, я правда стараюсь. Честно.
— С такими оценками ты никуда не поступишь! — мать начинала закипать.
— Я нормально написала пробники, — Катька выложила свой единственный козырь, дальше — кранты.
— Хочешь сказать, это ты не у Томы списала?
— Конечно, нет! Нам не разрешают списывать на пробниках, ты чего? Там всё строго.
— Угу, — мать поскребла ногтем рамку и поставила на место. Набрала полную грудь воздуха и с выдохом прошелестела, — строго. Сейчас ужинать будем, ты уроки сделала?
— Да, — Катька с облегчением предъявила исписанные убористым почерком тетрадки — гроза миновала. Всё-таки троек нет. Обошлось.
— Девочки, идите сюда! — радостно крикнул из кухни отец. — Оль, куда это класть? В морозилку или холодильник?
Не дружи с этой девочкой (начало, назад)
Гена отлично считывал малейшие перепады Олиного настроения и жутко переживал, когда она выходила из берегов, не в силах удержать клокочущую внутри ярость за поломанную судьбу сына. Столько лет прошло, а Оля так и не смирилась, не простила себе и ему. В сыне она души не чаяла, буквально боготворила мальчишку, а вот дочь… Кате досталась нервная и болезненная копия той роскошной Оли, в которую он когда-то влюбился. Красавицей она никогда не была, но живость и чувство юмора компенсировали некоторую неровность характера, превратившуюся теперь в семейное бедствие — ураган по имени Ольга.
Оля спохватилась и поспешила на кухню, а Катька прикрыла веки и расслабилась.
Голова кружилась от привкуса манящей свободы — она мысленно перелетела туда, в парк, где завтра её будет ждать самый удивительный на свете парень. Оценивший её, Катьки, скрытые достоинства. Она проехалась на кресле к зеркалу и уставилась на своё простецкое лицо, потом встала в полный рост и повертелась и так и эдак, пытаясь представить себя Никитиными глазами. Выходила серая мышка, но он-то увидел! Всё разглядел!
На пороге возникла тень и Катька испуганно замерла, но это был всего лишь папа. Он сочувственно улыбнулся ей и мягко проговорил, не повышая голоса:
— Можно?
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Да, пап, — она стыдливо уселась обратно в кресло и отъехала к письменному столу.
— Поговорим? — Гена прислушался к бравурным звукам телевизора. Вряд ли Оля что-то услышит.
— Конечно, — Катька напряглась, но виду не показала. Она знала, что папа винит себя в маминых вспышках гнева и сто раз слышала его оправдания. Ничего нового.
— Мама очень устала сегодня. На работе нервотрёпка.
Катька вежливо помолчала, а потом на всякий случай кивнула.
— Я понимаю, пап. Всё нормально.
— Да, то есть нет. Ничего страшного, но ты постарайся понять… И не раскачивать лодку. Будь к ней снисходительнее, ладно? Маме трудно приходится. Она старается, но не всегда получается.
— Я постараюсь исправить оценки. Честно.
— Дело даже не в оценках… — он присел на край кровати, поближе к дочери, — мама прекрасно знает, что ты не он. Но знаешь что? — в его глазах мелькнул шальной огонёк. — Я считаю, что ты очень особенная. Именно ты.
Катька удивлённо моргнула.
— Я? Ты о чём?
— Мама была уверена, что в нём есть нечто необыкновенное… оно и было, да, но по-настоящему необыкновенный ребёнок у нас — ты, — он начал говорить торопливее и тише, озираясь на приоткрытую дверь, — я это ясно вижу теперь, Катюша. В тебе есть способности видеть большее. Ты понимаешь, о чём я сейчас?
— Э-э-э… Не совсем, — Катька вспомнила, как мать впадала в ступор или, что гораздо страшнее, в безобразную истерику, когда она шестилетняя делилась свежими новостями про Костю-призрака. Например, как он наблюдает с балкона за младшей сестрой перед сном.
— Ты же видишь его?
— Кого? — глупо брякнула Катька, но она немного растерялась. Делиться этой тайной? Ну уж нет.
— Ты знаешь. Говорила раньше. Мы не верили… Но я верю.
— Почему же раньше не верил? — скептически протянула Катька и принялась грызть колпачок ручки.
— Трудно объяснить. Давай договоримся считать, что я ошибся. Недооценил тебя.
