Небольшой рассказ из лихих 90-х.. Часть 1.
Как известно, начинал я работу в милиции в 90-е. Семья моя, когда я поступил учиться на юрфак, была: мама - генеральный директор крупного объединения бытового обслуживания, отец работал в областной прокуратуре зональным прокурором.
Родители были очень гостеприимны. Частыми гостями на праздниках, особенно днях рождения отца, были его коллеги по работе, с некоторыми из которых его связывала работа еще в качестве следователя в прокуратуре Савинского района, куда он был переведен 12 июня 1967 г.
Запомнился один из дней рождений отца, когда после работы с отцом пришли несколько его коллег, мне тогда было около 11 лет. «Да, Виктор» - сказал один из них, - вон у тебя еще этот спиногрыз растет. Куда его определять будешь?», кивая на меня, сказал один из коллег отца, занимающий руководящий пост. Отец посмотрел на меня и что-то ответил…
Я никогда не беседовал с отцом о его работе в качестве следователя. Поэтому я не могу сказать, что отец мне передал свой опыт работы, если только через какую-то последовательность генов, которые отвечают за усидчивость и упорство при необходимости достижения цели, щепетильность в сборе улик. Но в юношескую пору меня затягивали книги с детективами, которые я читал не отрываясь. Нравилось следить за ходом развития сюжета, поиска преступника среди действующих героев и наблюдать финал, когда преступник был изобличен.
Выбрав работу в милиции в качестве следователя, я столкнулся с другой стороной жизни, которую некоторые называют "грязной", поскольку приходилось работать отнюдь не с «белыми» воротничками…
Одно дело, когда бомжа (лицо без определенного места жительства) наблюдаешь на улице, другое дело, когда едешь с ним в одном уазике, вдыхая все "прелести" его аромата или допрашивая его в качестве свидетеля по какому-то уголовному делу. Сразу скажу, что не все из этих лиц потеряли свое место жительства в то время по своей воле, кого-то обманули, кого-то выгнали родные, кто-то потерял работу. Кто-то смог подстроиться под новую ситуацию, а кто-то опустился на самое дно и жил в тепловых люках или прямо на улице.
Когда я пошёл работать следователем в милицию отца уже не было - он погиб, возвращаясь с работы в ноябре 1990 г. Во время работы следователем пришлось немало повидать, выезжая на места происшествий. Допрашивали и работали с обвиняемыми прямо в помещении дежурной части, сюда же кого только не привозили и домашних хулиганов, и с улицы заснувших алкашей, и лиц без определенного места жительства. И состояние окружающей обстановки было не такое, как сейчас, в некоторых райотделах полиции. Работая с таким "контингентом", приходилось выработать ряд правил, чтобы не подхватить чесотку, не заразиться туберкулёзом или ещё чем-то от доставленного на допрос обвиняемого. Следователи прокуратуры тоже работали примерно в таких же условиях, но считались "белой костью", так как могли себе позволить более лучшие условия для работы, тем более, что сыщики помогали им с розыском свидетелей и иногда доставляли подследственных в кабинет для допроса. Повидав всё это и "пощупав" на деле в роли следователя милиции, получив навыки расследования уголовных дел, в декабре 1995 года я пришёл работать следователем в прокуратуру Ленинского района.
Штат следователей постоянно менялся, кто-то уходил на повышение в прокуратуру города, кто-то важняком в следственную часть к Захарову И.А. Пополнился штат следователей и при мне. Работал я в проходном кабинете, из моего кабинета осуществлялся вход в другой кабинет. Здание прокуратуры тогда располагалось в старом из красного кирпича старинном особняке на Арсения, 29 (дом С.О. Ясинского). Однажды, оставшись допоздна на работе мне пришлось наблюдать даже привидение, но рассказ не о нем.
И вот приняли на работу нового молодого следователя, сразу же после студенческой скамьи. Прокурор района Горбушин Николай Афанасьевич, представил его коллективу: "Знакомьтесь - Александр Сергеевич! Алексей Викторович, располагаться Александр Сергеевич будет в свободном кабинете, рядом с вами, оказывайте ему помощь!".
Александр Сергеевич, быстро влился в наш коллектив следователей, наработал навыки проведения следственных действий, понимал, как наладить контакт со свидетелями и подследственными.
Однажды, из дежурной части поступило сообщение об обнаружении в тепловом люке мужчины с признаками насильственной смерти, сразу был известен и подозреваемый. Горбушин поручил нам вместе с Александром приступить к расследованию. Александр выдвинулся на место происшествия для осмотра, а я поехал в райотдел, чтобы допросить основного свидетеля. За прошествием значительного периода времени не помню всех обстоятельств. Но примерно ситуация была такая: в данном тепловом люке жили 2 бомжа (на дворе уже была поздняя осень), оборудовали там себе спальные места. Как-то познакомились ещё с одним таким же бомжом и пригласили к себе в гости, купив по дороге спиртное и еды. В ходе распития алкоголя между одним из хозяев люка (который ранее побывал уже на зоне) и гостем произошёл конфликт на почве того, кто какое положение занимал на зоне и слово за слово, и между ними возникла драка, в ходе которой хозяин люка попавшимся ему под руку каким-то металлическим предметом причинил гостю тяжкий вред здоровью, от которого тот и скончался.
Пришёл в райотдел, один из оперов мне предоставил свой кабинет, где я стал допрашивать свидетеля - обитателя данного люка, который наблюдал происходившее там. Он подробно поведал мне о том, как всё происходило, я записал показания. Свидетель убийства оказался не таким уж и простым человеком. Фамилию и имя данного свидетеля я сейчас уже не вспомню, давайте обозначим его как Пётр Иванович.
Обратил он внимание своим голосом, у него был (я, конечно, не имею музыкального образования), бархатный баритон. Фигура его была крепкая, основательная, как у оперного певца. Даже потрепанное временем пальто с шарфом на шее не могло скрыть его статной фигуры. И ходил он также - подтянут, грудь вперёд, чуть прихрамывая.
И в начале допроса, когда я стал задавать вопросы по его личности, он сразу после ответа на вопрос о месте работы - безработный, сказал: "Алексей Викторович, я не всегда таким был, я ведь пел в опере...", сказал он это грустно и в конце фразы улыбнулся.
Оказалось, что он раньше работал в музыкальном театре, выступал на сцене. Сразу в начале допроса в подтверждение своих слов о своей предыдущей работе он встал и неожиданно для меня стал исполнять отрывок из оперы "Риголетто". "Сердце красавиц склонно к измене и к перемене, как ветер мая…" - понеслось по кабинету. Лицо Петра Ивановича сразу изменилось, голова была гордо поднята и чуть закинута назад, глаза загорелись...
Я как будто оказался в театре, кабинет наполнился звуками, которые данному помещению были не свойственны, стекла кабинета, представлявшего собой помещение 3х3 метра, в старых деревянных рамах окон задрожали. Опера, работавшие в соседних кабинетах, услышав эти звуки, бросили свою работу и стали заглядывать ко мне в кабинет... «У тебя всё в порядке?» - спросил один из них. Я покивал ему...
Исполнив отрывок из оперы, Пётр Иванович, преисполненный достоинства присел опять на стул.
Вот так получается, что у опера в кабинете свидетель исполнил отрывок из оперы.
Продолжение следует.
А истории из настоящего времени в моём телеграм канале t.me/pro100_tsar25