Есть у южного побережья Англии остров, который англичане называют Алувайт. Вообще-то он называется остров Уайт, но за долгое время буквы слились в одно слово. Я его очень люблю. Бываю там часто. Электричка довозит меня из Гилфорда до конечной станции в Портсмуте, которая одновременно является причалом кораблей на осторов.
Причал в Портсмуте находится у башни, которая видна на фотографии, снятой с холма на острове. Приплыв на остров, вы сразу садитесь на маленький поезд, который доставляет вас через полчаса на южный берег в городок Шанклин.
Билет продается сразу до Шанклина из Гилфорда. Городок выглядит так:
Такой туристический город с соломенными крышами. На самом деле городок стоит на скале над обрывом.
Слева от дороги стоят недорогие гостиницы, где приятно проводить время. Выглядят они так:
По берегу можно уходить в далекие прогулки. Направо - в ботанический сад в Вентноре, налево - на маяк.
Где-то далеко за маяком находится берег Франции. А на этом лугу живут кролики, которые прячутся в норах прямо у обрыва. Можно прогуляться в глубину острова.
Я вспомнила об Алувайте сейчас благодаря книге "Англия, Англия" Джулиана Барнса.
В романе две Англии: Старая Англия, более или менее та Англия, которую мы знаем сегодня, но лишенная всех своих самых известных исторических достопримечательностей; и "Англия, Англия", шикарный новый тематический парк, предлагающий высококлассным туристам квинтэссенцию Англии (от Белых скал Дувра до Биг-Бена, от Джейн Остин до королевы Виктории, от могилы Дианы до Харродса) в нескольких минутах ходьбы, виртуальный, диснеевский Англия, «удобнее, чище, дружелюбнее и эффективнее», чем реальная вещь.
В книге Барнса «Англия, Англия» также есть два романа. Первый — это смешная сатира, в которой жадные разработчики, напыщенные интеллектуалы и коварные бизнес-магнаты превозносятся; второй - задумчивый философский портрет женщины, пытающейся разобраться в своей жизни.
Персонаж, который связывает два романа в «Англия, Англия», — Марта Кокрейн, еще одна упрямо независимая женщина Барнса, искательница, ищущая свое истинное «я». Марта, как мы узнаем, выросла в английской деревне, где она изучала английскую историю, запоминая важные события и даты. Она была еще ребенком, когда отец ушел из дома и не вернулся. Спустя годы он сказал ей, что ушел от ее матери к другой женщине и думал, что «полный разрыв был более справедливым во всех отношениях».
Марта росла упрямой, умной и откровенной. Она окончила колледж со степенью по истории и уехала работать в Лондон. Сейчас, в 39 лет, она работает консультантом сэра Джека Питмана, шумного предпринимателя с огромным бизнесом и еще более раздутым самомнением.
Сэр Джек любит сравнивать себя с Бетховеном, и он решил, что ему пора придумать свой эквивалент Девятой симфонии в качестве кульминации своей карьеры. Его идея, конечно, это "Англия, Англия", которую он планирует построить на острове Уайт. Он полагает, что его нынешние жители будут «благодарными будущими сотрудниками»; его многочисленные домики с соломенными крышами станут идеальными чайными магазинами.
По мере развертывания сюжета Марта и ее бойфренд Джек используют сексуальный шантаж, чтобы заставить сэра Джека отказаться от контроля над "Англией, Англией", ведь успех проекта превзошел все ожидания. В то время как "Англия, Англия" становится все более и более процветающей, Старая Англия, потерявшая свою историю и свое ощущение себя, скатывается в упадок.
Проблема книги состоит в том, что, заставив Марту жить в двух романах, одном комическом, а другом нет, Барнс дал ей раздвоение личности: она ведет себя как острая на язык дама-босс из истории "Англии, Англии" и как меланхоличная старая дева в собственной биографии.
Барнс пытается связать два своих нарратива, проводя параллели между изобретением нацией собственной мифологии и изобретением себя человеком. Он также заставляет Марфу говорить что-то вроде: «Утрата веры отдельным человеком и потеря веры нацией, разве они не одно и то же?»
Но оба нарратива не соединяются в целое. Мой любимый Алувайт вообще отдаляется, тем более что переводчик вообще не очень чувствителен к его оригинальному названию. Поэтому в русском переводе не складывается та картинка, которая автоматически всплывает на английском. Более того настоящий Алувайт и так фактически и является тем, что жаждут построить создатели "Англии, Англии", оставаясь при этом настоящей Старой Англией. Барнс это, конечно, знал, но читатель русского перевода лишен возможности это прочувствовать начисто.
