Найти тему
Евгений Барханов

Двуногие чудовища на тотальной войне против нас

«Эта война ужасная, конечно, но Красную армию немцу не одолеть... Нас не одолеешь !..».

Папа, уходя, сказал: «Миша, остаешься за старшего, матери и младшим помогай». А у меня ещё три старших брата было. Я ему: «Тятя, а как же братья?». Отец сказал, что их тоже призовут, - война страшная разгорается. Так и вышло. Вот и пришлось быстро повзрослеть».

Всё для фронта - всё для победы! Живая картина битвы в тылу. Образы несгибаемых чудо-людей Советского Союза.

Переворачивая листы истории невольно ловишь себя на мысли, что история развивается по спирали. И те, затаённые обиды, запертые в пыльных шкафах на западе, передаются с генами потомкам. Теперь они ищут реванша сегодня...

Легко судить о том, что было с позиции прошедшего времени, всё кажется ясным, легко и отчётливо разбираются просчёты, но как видит это время корреспондент здесь и сейчас - сегодня представляется удивительным. Он вкладывает живые камни строк в стену "плача", любви и ненависти - и это становится чрезвычайно актуально.

Алексей Николаевич Толстой, русский и советский писатель и общественный деятель из рода Толстых. Лауреат трёх Сталинских премий первой степени (1941, 1943; 1945 — посмертно) В годы войны Алексей Толстой написал около шестидесяти публицистических материалов (очерков, статей, обращений, зарисовок о героях, военных операциях), начиная с первых дней войны и до самой своей смерти 1945 года.
Алексей Николаевич Толстой, русский и советский писатель и общественный деятель из рода Толстых. Лауреат трёх Сталинских премий первой степени (1941, 1943; 1945 — посмертно) В годы войны Алексей Толстой написал около шестидесяти публицистических материалов (очерков, статей, обращений, зарисовок о героях, военных операциях), начиная с первых дней войны и до самой своей смерти 1945 года.

Статья, опубликованная в газете КРАСНАЯ ЗВЕЗДА 25 сентября 1941 г., четверг:

Нас не одолеешь!

Каждый воин Красной армии в кровопролитных боях, среди тысячи смертей, хочет знать, как в эти дни живет его родной край, как живут и что делают его близкие.
За колоннами цифр, говорящих об увеличении добычи, о восходящих графиках превышения норм и о досрочном выполнении планов, — хочется увидеть всю живую картину нашего тыла, — грандиозную трудовую битву, которую народы Советского Союза дают фашистской Германии.
Мы даем битву в защиту нашей правды. Наша правда — это устроение обильной и широкой нашей родины, где труд есть источник всего доброго, что задумано доброй мыслью человека. Родина наша должна стать необозримым счастьем для молодости, светлым покоем для старости.
-2
Гитлер спустил с цепей всех двуногих чудовищ на тотальную войну против нас, чтобы уничтожить нас, как нацию, «вырвать с корнем наши жизненные перспективы», чтобы труд наш стал зубовным скрежетом и солнце нам показалось черным, как пепел, на тысячу лет...
Не больше и не меньше, — тысячу лет власти фашизма над миром обещал Гитлер своим зверюгам — Михелям и Гансам и послал их на тотальную войну: убивайте, жгите, топчите, истребляйте массово, на фронте и в тылу, не глядя на возраст и пол. Города и села отдаю вам в добычу.
А впрочем, до мозговой рвоты нам опротивели все высказывания Гитлера, его цитаты и мысли вслух, — все пошлое вранье для рабских немецко-фашистских мозгов. Если немцы идут умирать в наши болота, леса и степные овраги затем, чтобы их жен и дочерей, в целях улучшения расы, таскали на случные пункты к широкомордым гитлеровским охранникам и затем еще, чтобы обер-фюрер и все его вице-фюреры, фельдмаршалы и так называемый класс господ переводили кругленькие капиталы в Аргентину, — тем хуже для них. Гитлер сказал, что не дрогнет сердцем, обрекая на смерть три миллиона Михелей и Гансов для завоевания России. Нам и подавно не дрогнуть. Мы этот счет, кажется, уже догнали и увеличим.
-3
Навстречу тотальной войне встала сила народной войны. Навстречу развязанному зверю в немецком народе встала собранная, воодушевленная любовью к родине и правде, нравственная сила Советского народа. Навстречу террористической организации рабского и принудительного труда встала организация свободно отданного, безгранично могучего всенародного труда.
Много школьников работало на полях. Дети 102-й школы, вернувшись в город к началу занятий, на митинге постановили отдать все деньги, заработанные на уборке урожая, на постройку танка, который должен быть назван «Пионер», и обратились ко всем шестисот тысячам школьников области с предложением вносить на это дело по два рубля. Тотчас в 102-ю школу полетели письма с приложением двух рублевых бумажек, со стихами и пылкими обращениями к тем бойцам, которые сядут на танк «Пионер» и отомстят зверям-фашистам за всех замученных детей. В некоторых школах дети собрались в артели и после занятий и по воскресным дням шли —кто на рыбокоптильный завод, кто собирать утильсырье, кто в заречье за шиповником-витамином, кто в леса по грибы... Заработанные деньги вносили на танк. Выяснилось, что детских денег собрано на целый танковый взвод. Дети вынесли постановление, что танковый взвод «Пионер» передать самым героическим и беспощадным экипажам...
-4
Вот, я сижу на высоком и крутом берегу Волги, с обрыва широко видно Заволжье — заливные луга, где длинные предвечерние тени легли от бесчисленных стогов. За синеватой грядой горизонта, куда весной уходит разлив Волги, — край дремучих лесов, — огромный простор, озаренный мягким светом. Человек впитывает здесь в душу свою эту ширь, эту силу земли, эту необъятность, и прелесть, и волю. Здесь ум бродит по видениям шумного и богатого прошлого и мечтает о безграничных возможностях будущего. Здесь у людей — красивые лица, веселые, смелые, дерзкие глаза и широкие плечи.
По лениво текущей Волге бегут пассажирские пароходы и ползут буксиры с караванами барж, — это все нефть, хлеб, лес. Караваны идут день и ночь. Раньше их заливистые гудки веселили сердца людей, сейчас — тишина: война.
Край—это целое государство с тысячью заводов и фабрик, со знаменитыми своим кустарным производством селами, с необозримыми лесами и рыбными реками.
-5
Прежде здесь нехватало своего хлеба,— за последние годы постепенным углублением тракторной запашки значительно повышены колхозные урожаи. Теперь здесь сеют пшеницу. Стали запахивать лесные поляны и пустоши. В нынешнем году урожай богатый, в особенности озимая пшеница, местами — стопудовая на круг.
Здесь своя сталь, свои химические производства. Здесь делают пароходы, баржи, землечерпалки, вагоны, паровые машины в дизеля, автомобили и грузовики, хирургические инструменты и всякую обиходную мелочь, художественную и бытовую утварь. В дремучих лесах кустари гонят деготь, терпентин, древесный спирт. Здесь делают все, вплоть до лыж и саней. Сейчас все заводы, фабрики и кустарные мастерские перестроились на оборону.
Вот одни из мощнейших заводов края. Ему много лет. Рабочие здесь потомственные, живут поколениями. В прежние времена, как рассказывают старики, рабочие ютились по двадцать человек в домишке об одну комнату, — спали вповалку, кто на чердаке, кто под печкой. Что такое постель — и не знали. Здесь была грязь, топь по колено, нищета, потогонная, заклятая жизнь. А сейчас вы едете по асфальтированному проспекту, по сторонам— цветники, шумящие тополя и домовито устроенные деревянные особнячки рабочих, со своим хозяйством и огородами.
-6
Здесь, в старом гнезде, живут по традиции и сильны своей традицией, — тремя поколениями рабочих в заводских цехах, передачей опыта от дедов к внукам и ревностью к своему заводу.
В начале июля заводу даны были правительством новые задания и поставлены тесные сроки. Для выполнения этих заданий нужно было изучить и освоить новую технологию производства, обучить новые кадры рабочих, — из них процентов тридцать пять женщин, — приливающих взамен тех, кто пошел на войну.
Мы проходим по цехам, от старых, тесных, узких, полутемных, до новых, где в одном конце уже идет работа, а в другом еще заканчивается стройка.
-7
Слышу — кто-то кого-то ругает, не громко, но уверенно. Вижу — низенького, в фартуке, старика-печника и перед ним на груде кирпичей, с кирпичами и инструментами для обтески в руках, три подростка.
«Это я с сынками разговариваю, нотацию им даю», — объясняет мне старый печник и посмеивается и мальчики глядят на меня лукаво...
Народ здесь веселый, смышленный и злой до работы. Им только раз поглядеть — поймут. В мартеновском цеху старшему сталевару не дадите на вид и двадцати лет, ему. — подумаете вы, — самое место — быть форвардом в боевой футбольной команде: небольшого роста, крепенький, рыжеватый, с отчаянно задорным лицом... Ошиблись. Товарищ Косухин льет на мартенах такие крепкие мячи, что в фашистских воротах и сейчас жарко и будет еще жарче.
-8
Косухин рассказывает, что до войны варили здесь простую сталь; когда пришло задание — варить сталь специальную, — стало страшно: справимся ли? Приехал инженер и заложил шихту специальной стали. Косухин, присматриваясь, двое суток не выходил из цеха, пил воду со льдом. И ничего — освоил, — вторую плавку уже варил самостоятельно.
Нормы сталеваров на всем его участке— 130 процентов, но говорит он об этой — пожав плечам: — можно работать лучше, если устранить такие-то и такие-то задержки и неувязки. На заводе поднято движение за общее повышение нормы до 200 процентов, шефство над движением взяли комсомольцы, — с одной стороны они сами добиваются этих норм и превышения их, с другой — ставят в цехах комсомольские «посты», которые устраняют затяжки, рационализируют работу, продвигают вперед для обработки ударные детали и следят за графиком...
-9
Вот что рассказывает о специальном заказе товарищ Кудрин, старший мастер фасонного стального литья, 45 лет работающий на заводе:
«Начали мы с разработки технологического процесса этих новых и сложных деталей... Конечно, позаимствовались опытом других заводов, это было необходимо для скорейшего освоения. И вот, когда своими силами разработали эту технологию, нам был спущен заказ на изготовление моделей... Начали модель готовить, по несколько раз ходили в производственный отдел и в модельный цех, советовались и спорили. Собирали рабочих и прорабатывали с ними технологию моделей. Призывали обратить особенное внимание на качество. После всего этого выбрали самую большую и сложную деталь и начали ее отливку. Пришлось нам работать день и ночь, не выходя из цеха. Отлили и вышло удачно, и мы составили график. Дальнейшей задачей было — перестроить все бригады формовщиков так, чтобы каждому работа была дана по квалификации. Это подняло у нас качество работы и укоротило сроки отливок.
Случаев задержки, невыполнения распоряжений, отказа от сверхурочных у нас до сих пор не было. Завод наш, и в частности, наш коллектив фасонного литья желает работать день и ночь и давать машин больше и давать скорее, потому что мы все болеем душой, хотим бить врага.. Гитлера мы разобьем, — наше дело правое... Завод с честью выполнил задание, в три раза сократив сроки».
-10
Переходим из цеха в цех. Рослые парни сталевары, с очками на кепках, с мокрыми от пота лицами, прикрываясь рукавом, поднимают заслонку, и в бушующее, крутящееся пламя печи вдвигается и там переворачивается огромный совок с флюсом... Другие трехсаженными кочергами ворочают в печи, и почему-то вспоминаешь Гитлера, который, говорят, суеверен и ужасно боится, что черти на том свете за все его художества будут вот так же поворачивать кочергами в адском пламени.
Один из сталеваров вытаскивает ковшиком пробу и льет ее на чугунный пол и глядит на фонтан мелко-ослепительных искр. Грохочет мостовой кран, поднося к одной из печей десятитонный ковш — бадью... Струя стали, толщиною в бревно и белая, как солнце, льется и льется в него, будто не в силах его наполнить. Но ковш уже плывет над серой, ископанной землей литейной. Приземистый мастер останавливает его и, подняв руку, помахивает крановщику, чтобы тот точнее установил выпускное отверстие ковша над изложницей. К огненному столбику начавшей литься стали подходит молоденькая девушка с измерительным прибором.
Вот бесконечные ряды токарных станков. Тишина, сосредоточенность, выгадывание всех движений; льется мыльная вода, вьется стальная стружка. Десятки тысяч предметов переходят со станка на станок до последней операции, где электромагниты ищут изъяны и браки в стали.
Большинство работающих на станках, до 60 процентов, — женщины. Это домохозяйки, жены и сестры ушедших на фронт рабочих. Одна из них, товарищ Чахонина, рассказывает:
-11
«Я домохозяйка. В Райсовете я изъявила желание работать на заводе. Меня направили сюда. В отделе найма спрашивают: — в каком цеху хочу работать? Я отвечаю — в котором почище. Назначили в этот цех. В первый день обучали,—простояла у станка четыре часа и мне показалось нетрудно. На другой день я попросилась работать самостоятельно. Работаю,—ко мне никто не подходит, а наблюдают со стороны. Вечером подошел мастер и сказал, что дело пойдет. Через три дня я уже вышла самостоятельно в смену. Правда, нормы я боялась набирать, думала, что не справлюсь, сделаю брак. Но потом решилась и стала набирать норму. Когда мы перешли на новое производство, — я уже оказалась на доске почета. У меня дома трое ребят, но—приходя на завод—я все забываю. Недавно ко мне подходит мастер: «Сколько ты сделала?» Я отвечаю: «Сто семь». «Маловато», — отвечает... Но теперь, конечно, мне отремонтировали станок, и я стала давать норму сто сорок процентов... Работаю с настроением...»
Вот цех, где режут и кроят сталь, как сукно ножницами. Рабочие, лежа на стальных плитах, ведут по меловой черте горелкой на колесиках, откуда бьет синеватая игла пламени. Рядом — цех электросварки... В полутьме — ослепительные огоньки вольтовых дуг и люди в больших плоских масках, приникнув к сложным очертаниям стальных деталей, как будто неподвижно рассматривают эти шипящие фиолетовые пламени, проникающие в самые недра металла, сплавляя атомы с атомами.
Отдельные детали свариваются друг с другом и вот уже весь остов стального чудовища висит, точно распятый на огромном колесе, и там внутри копошатся, шипя фиолетовыми огнями, люди в плоских масках.
Тысячи и тысячи рабочих, мужчин, женщин и подростков, осваивая новые заказы для разгрома фашизма, преодолевая трудности, подходят к делу с умом и сметкой, не щадя сил своих, — дают великую битву вооруженному насилию всей фашистской системы. Без громких слов, просто и буднично, отдавая всего себя, они упорно, всеобщим трудом воздвигают несокрушимую мощь Советского государства.
-12
Я заглянул только в один из уголков края. Но здесь же — и неподалеку и подальше — дымят и грохочут новые гигантские заводы.
Но это только один край, только один из уголков Советской тяжелой промышленности!
Хотелось бы окинуть взором всю необъятную силу народного труда, все наши заводы и шахты и промыслы — откуда с каждым днем все обильнее течет и течет боевое снаряжение для Красной армии.
«Бойцы и командиры Красной армии из одного с нами теста»,—говорит слесарь—бригадир и изобретатель, товарищ Токарев, пятьдесят три года работающий на заводе, — «Эта война ужасная, конечно, но Красную армию немцу не одолеть... Нас не одолеешь !..». (Алексей ТОЛСТОЙ)
-13

Несмотря на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Президентскими грантами, мы продолжаем публикации проекта. Фрагменты статей и публикации из архивов газеты "Красная звезда" за 1941 год. Просим читать и невольно ловить переплетение времён, судеб, характеров. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.