30 апреля 1564 года князь Андрей Михайлович Курбский, обвиненный царем Иваном Грозным в государственной измене, бежал в Литву.
Он долгое время был одним из ближайших приближенных Грозного. Входил в кружок сподвижников царя – Избранную раду, наряду с Алексеем Адашевым и священником Сильвестром, автором «Домостроя».
Но позднее, после ареста Адашева, Курбский понял, что его ждет такая же участь, и бежал в Литву. В то время Польско-Литовское государство вело с Россией Ливонскую войну. Курбский даже участвовал в военных действиях на стороне врага. Потом он вступил в яростную полемическую переписку с Иваном Грозным. Изображал в крайне негативном свете политику царя и оправдывал собственную измену. Причем, его выступления в защиту православия как-то не вяжутся с тем, что он воевал на стороне католической Польши. И отстаивал он вовсе не общегосударственные интересы, а боярские привилегии. А ведь объективно: борьба Грозного с боярами и удельными князьями способствовала окончательному объединению Русского государства. Это происходило и в других странах. Вспомните хотя бы романы Дюма-отца, где он описывает борьбу королевской власти с Фрондой.
Например, Курбский говорит о старых порядках, когда царь правил страной при непосредственном участии «добрых советников». А Грозный на это возражает: «Было мне в это время восемь лет; и так подданные наши достигли осуществления своих желаний — получили царство без правителя, об нас же, государях своих, никакой заботы сердечной не проявили, сами же ринулись к богатству и славе, и перессорились при этом друг с другом. И чего только они не натворили»...
Историк В.О. Ключевский резюмирует: «Каждый из них твердит свое и плохо слушает противника. «За что ты бьешь нас, верных слуг своих?» — спрашивает князь Курбский. «Нет, — отвечает ему царь Иван, — русские самодержцы изначала сами владеют своими царствами, а не бояре и не вельможи». В такой простейшей форме можно выразить сущность знаменитой переписки»...
Иные говорят, что Курбский – первый русский диссидент. Дескать, резал царю правду-матку. Но вообще-то диссидентом Курбского можно считать только имея воспаленное воображение. Служил-служил царю-батюшке и власти, а потом – бац! – и стал диссидентом. Как же это так? Диссидент – с латыни «несогласный». Кто никогда не изменяет своей совести и своим убеждениям. А тут получается, что Курбский сначала-то был «согласным». У него, наверно, совесть и убеждения эластичные, способные к мимикрии. Что ж это такие за убеждения, когда в них одновременно и смеркается, и заря занимается? Или диссидент – это правдоруб, чья позиция зависит от его отношений с властями, размеров гонорара и собственного благополучия?
А потом, как ни крути, этот «правдоруб» перешел на сторону врагов своей родины и всячески натравливал на нее поляков и литовцев. И вообще он жил по римскому принципу: ubi bene ibi patria – где хорошо, там и родина. Я бы даже сказал, что точнее всего для Курбского подходит: ubi panis ibi patria – где хлеб, там и родина. Ведь он получил от польского короля Сигизмунда II богатые подарки и земли, да и женился тоже весьма выгодно. Так что диссидентство Курбского не столь убедительно, как его тяга к деньгам и власти.