Хотел бы в этом цикле статей не просто поговорить о книгах - хотел бы поговорить о тех книгах, которые были у меня в детстве - и которых у меня в детстве не было, но сейчас хотелось бы, чтобы они были. А в общем-то, этот цикл о том "что почитать" - точнее, что я советую, без привязки ко времени и возрасту, потому что книги (и музыка) это лучшее, что создано людьми, и не годится здесь указывать, что надо читать или слушать. Но если осторожно посмотреть в сторону - а вдруг это хорошо - то можно открыть новые горизонты.
Полет на Марс - наверное, одна из самых распространенных в фантастике моего детства тем, поэтому отбирать придется самое-самое... ну не лучшее, я не литературовед - скорее, самое поразившее. И начнем мы с классике.
"Война миров" - это книга не совсем о Марсе, поэтому нашей тематике она не вполне соответсвтует. Но у мистера Уэллса есть еще одна книга про Марс - совсем маленькая, но еще более поразительная. Во всяком случае, детские воспоминания о ней самые яркие.
Мистер Кейв, мелкий лондонский лавочник, запиленный женой однажды обнаружил, что если подставить лучу слабого света антикварное хрустальное яйцо, то в нем можно увидеть изумительные картины.
По словам мистера Кэйва, видение, открывавшееся ему в хрустальном яйце, оставалось неизменным. Это была широкая равнина, и он смотрел на нее откуда-то сверху, точно с башни или мачты. На востоке и на западе, далеко-далеко, равнину замыкали высокие красноватые скалы, похожие на те, что он видел на какой-то картине; на-какой именно, мистер Уэйс так и не добился от него. Скалы тянулись с севера на юг (направление можно было определить по звездам ночью) и, теряясь в бесконечности, видимо, смыкались где-то в туманных далях. В первый раз мистер Кэйв был ближе к восточной цепи скал; тогда над ними всходило солнце и в воздухе парило множество каких-то существ, похожих на птиц. Против солнца они казались совсем черными, а попадая в тень, ложившуюся от скал, светлели. Внизу, под собой, мистер Кэйв видел длинный ряд зданий, и чем ближе они были к темному краю картины, где преломлялся луч света, тем все более расплывчатыми становились их очертания.
Созвездия в видении не отличались от наших - следовательно, место куда он заглядывал было недалеко. А два спутника и маленькое по размеру Солнце позволяло предположить, что через яйцо он смотрит на Марс.
Я уже упоминал о каких-то блестящих предметах на мачтах, которые стояли на террасе дворца у самого края этой картины. Однажды, когда видимость была исключительно хороша, мистер Кэйв рассмотрел одну из таких мачт и увидел, что этот блестящий предмет ничем не отличается от его собственного хрустального яйца. И, как выяснилось из дальнейших наблюдений, такие же хрустальные шары были почти на всех других двадцати мачтах. Время от времени крылатые существа взлетали на одну из них и, сложив крылья, обхватив ее щупальцами, подолгу, иной раз минут по пятнадцать, пристально вглядывались в хрусталь. Ряд наблюдений, проведенных по совету мистера Уэйса, убедил обоих исследователей, что хрустальное яйцо, в которое они смотрят, укреплено на террасе с двадцатью мачтами, на верхушке крайней из них, и что в лицо мистеру Кэйву заглянул один из обитателей потустороннего мира.
...Мистер Кэйв не мог сказать, были ли крылатые марсиане такими же существами, как и те, что скакали по дороге и террасам, и могли ли последние обзавестись по желанию крыльями. Несколько раз на равнине появлялись какие-то двуногие, смахивающие на неуклюжих белых обезьян с прозрачным туловищем. Они паслись среди заросших лишайниками деревьев, и как-то раз один круглоголовый, передвигающийся прыжками марсианин погнался за ними и схватил одного своими щупальцами. Но тут видение сразу поблекло, и мистер Кэйв остался в темноте, сгорая от неудовлетворенного любопытства. В другой раз нечто огромное стремительно пронеслось по дороге вдоль канала. Когда это «нечто» приблизилось к краю картины, мистер Кэйв признал в нем сначала гигантское насекомое, а потом сверкающую металлом машину чрезвычайно сложной конструкции. Он хотел разглядеть ее как следует, но не успел, так быстро она скрылась из виду.
История заканчивается смертью мистера Кейва и исчезновением хрустального яйца.
Уэллс, безусловно, величайший мастер, но Артур Кларк, к которому я хотел бы перейти сейчас, пожалуй, вплотную к нему приближается.
Сюжет: последний оставшийся в живых участник марсианской экспедиции 1984 года, выполняет задачу экспедиции - наблюдает прохождение Земли по солнечному диску.
Потому что вы будете помнить мое имя и знать, что я был первым человеком, наблюдавшим прохождение Земли. Двенадцать часов пятьдесят девять минут. Земля вышла ровно наполовину. Мне никак не отделаться от впечатления, что от золотого диска откушен приличный кусок. Через девять минут Земля пройдет, и Солнце снова будет целым. Тринадцать часов семь минут. Видеозапись – на полную скорость. Земля почти прошла. Только неглубокая черная выбоинка видна на солнечной кромке. Ее легко можно принять за маленькую точку на лимбе. Тринадцать часов восемь минут. Прощай, Земля-красавица, прощай, Родина. Уходишь, уходишь, всего тебе доброго… Чувствую себя снова нормально. Вся видеозапись передана домой. Через пять минут она присоединится к аккумулированной мудрости человечества. И «Лунаком» узнает, что я находился на своем посту. А эту запись я не отсылаю. Я оставлю ее здесь для следующей экспедиции, когда бы она ни состоялась. Может, пройдет десять, двадцать лет, прежде чем кто-либо снова доберется сюда; есть ли смысл возвращаться на старое место, тогда как целый мир ожидает своей очереди быть исследованным? Так что кассета останется здесь, как оставался дневник Скотта в палатке, пока не нашли его другие исследователи. Именно Скотт подал мне эту идею. Ведь его замерзшее тело не исчезло навсегда в Антарктике. Уже давно его одинокая палатка начала свой марш к океану, сползая вместе с ледником с полюса. Через несколько веков моряк вернется в море. Здесь, на Марсе, нет океанов. Но какая-то жизнь существует там, внизу, на несильно изрезанном эрозией плато Хаос II, которое у нас так и не хватило времени обследовать. А подвижные участки поверхности, видимые на орбитальных фотографиях? А доказательства того, что кратеры с огромных площадей Марса начисто смели силы, совсем непохожие на эрозию. А расположенные в длинную цепь оптически активные молекулы углерода, оказавшиеся в атмосфере Марса? И конечно, тайна «Викинга VI». Даже сейчас никто не в состоянии отыскать какой-либо смысл в последних показаниях приборов, перед тем как что-то огромное и тяжелое раздавило аппарат. И не говорите мне о примитивных формах жизни! Все, что здесь выжило, стало настолько изощренно-сложным, что мы по сравнению с ними, возможно, выглядим такими же неуклюжими, как динозавры… Вот и все. Полный порядок, теперь можно проехать на марсоходе вокруг всей планеты. У меня есть три часа дневного времени – вполне достаточно, чтобы спуститься в долину и добраться до самого Хаоса. Психотерапия сработала. Чувствую себя легко и свободно, так как уже знаю, что намерен сделать. Я собираюсь насладиться поездкой по Марсу и буду вспоминать всех, кто мечтал о нем.
Ну и, наконец, самая любимая книга... то есть, предыдущие произвели более яркое впечатление, но ненадолго. "Аэлита" - это навсегда.
Надо признать, что сплести такой гениальный текст вокруг преданий Скотта-Элиота и Блаватской, при этом сделать его фантастически цельным и увлекательным, в то время было не под силу даже Беляеву. Вообще не знаю, с чем можно сравнить эту книгу. Впрочем, к сюжету:
В 1925-м году инженер Лось и красноармеец Гусев летят на Марс, где находят развалины заброшенных городов. Только через несколько дней они встречаются с живыми марсианами.
Лося и Гусева разбудил сильный шум воздушных винтов. Ослепительно розовые гряды облаков, как жгуты пряжи, покрывали утреннее небо. То появляясь в густо-синих просветах, то исчезая за розовыми грядами, опускался, залитый солнцем, летучий корабль. Очертание его трехмачтового остова напоминало гигантского жука. Три пары острых крыльев простирались с боков его.
Корабль прорезал облака и, весь влажный, серебристый, сверкающий, повис над кактусами. На крайних его коротких мачтах мощно ревели вертикальные винты, не давая ему опуститься. С бортов откинулись лесенки, и корабль сел на них. Винты остановились.
По лесенкам вниз побежали щуплые фигуры марсиан. Они были в одинаковых яйцевидных шлемах, в серебристых широких куртках с толстыми воротниками, закрывающими шею и низ лица. В руках у каждого было оружие в виде короткого, с диском посредине, автоматического ружья.
Гусев, насупившись, стоял около аппарата. Держа руку на маузере, поглядывал, как марсиане выстроились в два ряда. Их ружья лежали дулом на согнутой руке.
– Оружие, сволочи, как бабы, держат, – проворчал он.
Лось стоял, сложив на груди руки, улыбаясь. Последним с корабля спустился марсианин, одетый в черный, падающий большими складками халат. Открытая голова его была лысая, в шишках. Безбородое узкое лицо голубоватого цвета.
Как выяснилось, вымирающее "Племя гор" - это плод смешения марсиан и жителей земной Атлантиды, спасшихся на межпланетных аппаратах со своего гибнущего материка.
«Сорок дней и сорок ночей падали на Туму Сыны Неба. Звезда Талцетл всходила после вечерней зари и горела необыкновенным светом, как злой глаз. Многие из Сынов Неба падали мертвыми, многие убивались о скалы, тонули в южном океане, но многие достигли поверхности Тумы и были живы».
«Они вышли из яиц, велики ростом и черноволосы. У Сынов Неба были желтые и плоские лица. Туловища их и колени покрывал бронзовый панцирь. На шлеме был острый гребень, и шлем выдавался впереди лица. В левой руке Сын Неба держал короткий меч, в правой – свиток с формулами, которые погубили бедные и невежественные народы Тумы».
Таковы были Магацитлы, свирепое и могущественное племя. На Земле, на материке, опустившемся на дно океана, они владели городом Ста Золотых Ворот.
Здесь, выйдя из бронзовых яиц, они пошли в селения Аолов и брали то, что хотели, и сопротивляющихся им убивали. Они угнали стада хаши на равнины и стали рыть колодцы. Они вспахали поля и засеяли их ячменем. Но воды в колодцах было мало, погибли зерна ячменя в сухой и бесплодной почве. Тогда они сказали Аолам – идти на равнину, рыть оросительные каналы и строить большие водохранилища.
Иные из племен послушались и пошли рыть. Иные сказали: «Не послушаемся и убьем пришельцев». Войска Аолов вышли на равнину и покрыли ее как туча.
Пришельцев было мало. Но они были крепки, как скалы, могучи, как волны океана, свирепы, как буря. Они разметали и уничтожили войска Аолов. Пылали селения. Разбегались стада. Из болот вышли свирепые ча и разрывали детей и женщин. Пауки оплетали опустевшие хижины. Пожиратели трупов – ихи – разжирели и не могли летать. Наступал конец мира.
Не буду рассказывать детали сюжета а тем более романтическую историю - это все знают (а кто не знает, того даже и не жалко). В общем, вытурили наших с Марса, сказав что они будут вымирать сами, но медленно и красиво.
Кстати, у этой книги есть весьма талантливое продолжение - "Звезды последний луч" Анатолия Андреева. То есть, продолжений-то много (как всякая гениальная книга, она вызывает желание ее продолжить), но сколько-нибудь читаемого после оригинала, кроме этого я не встречал.
Одна из самых потрясающих фантастических книг на русском языке - хотя и совсем небольшая.
Сюжет: отдыхающие космонавты марсианских экспедиций привозят домой множество сувениров. И один из них...
- И то правильно, - одобрительно заметила возвратившаяся Ольга Пантелеевна. - Дохлых муравьев и на земле достаточно.
Анхело Тенд положил вилку.
- Между марсианином и муравьем такое же сходство, как между человеком и котенком. На Марсе развилась великая цивилизация, до уровня которой человечеству не дойти и за десять тысяч лет. И марсиане не вымерли.
Он строго посмотрел на Оксану. Глаза его горели неистовым пламенем какой-то мрачной веры.
- А что же? - робко спросила девушка.
- Они ушли в Айю.
...- Мы не знаем, - ответил за Анхело Василий. - Мы многого не понимаем в цивилизации марсиан. Они не знали звуковой связи, логические основы их мышления качественно отличны от нашего, эволюция протекала у них совсем иначе. Ни способы производства, ни пути развития их общества для нас пока неясны.
...Глубоко в почве скрылись гигантские города. Мертвые города. Ни одного марсианина не осталось, найдены только миллиарды странных сухих оболочек. Не то хитиновый покров насекомых, не то какая-то одежда. Перед отправкой в Айю они или покинули эти оболочки, или... Здесь начинается область сплошных загадок. До сих пор ничего, собственно, не удалось установить наверняка. Маленькие марсиане возводили под землей циклопические сооружения, где человек чувствует себя лилипутом. Для чего созданы эти сооружения, можно только гадать. Там очень трудно работать, Саша. Тебя все время преследует ощущение, будто на этой мертвой планете кто-то есть.
Марсиане, остатки подземных городов которых нашли люди - возможно, одно из самых качественных описаний, которые я только встречал.
Анхело вернулся, неся марсианское зеркало. Он установил его на полу, слегка наклонив. Затем вынул черный стержень, провел им по золотистой раме зеркала. Раздался отдаленный звенящий гул, будто где-то далеко в небе летел реактивный самолет. Тенд взял со стола пачку фотографий и с размаху швырнул их в зеркало. Они исчезли. Туда же полетели кристаллы с Красного купола, записи, катушки с магнитной лентой, дневник братьев Дисни и сам желтый чемодан с его змеевидными ремнями. Предметы исчезли беззвучно.
"Почему же мы не встаем?" - с испугом подумал Егоров.
Тенд подошел к зеркалу и оглянулся.
...Дольше всех боролся Самойленко. В самый последний момент, когда Тенд начал растворяться в воздухе, теряя обычные нормальные очертания, капитан попытался вскочить с места. Тенд оглянулся, и капитан рухнул в кресло. Фотоаппарат его слабо щелкнул.
- Я не убивал Диснитов. Они... - Голос Анхело достиг самых высоких тонов и оборвался.
Самойленко заслуженно гордился: это был единственный снимок живого марсианина. Три глаза, расположенные по вершинам правильного треугольника, смотрели со страстной неземной силой. Они были глубоки и бесконечно мудры.
Егоров взял в руки сверкающий серый овал. Зеркало бесстрастно отражало действительность. Последняя дверь в Айю была захлопнута.
Но надолго ли?
Сама концепция того, что другой мир может быть тут, рядом, просто мы его не воспринимаем - она тогда была достаточно новой и захватывающе интересной - особенно при такой хорошей проработке - литературно, текст написан безупречно.
Классе в четвертом нам порекомендовали на внеклассное чтение сборник "И грянул гром" - оттуда запомнилась (кроме "Кто ты" Кемпбелла) - "Марсианская одиссея" Вейнбаума. Но запомнилась, правда, более чем.
Пересказать сюжет Вейнбаума очень сложно, нужно быть таким же сумасшедшим поэтом, каким был Вейнбаум. Первая марсианская экспедиция, один из исследователей неудачно садится вдали от базового корабле и должен возвращаться на него пешком по пустыне.
По дороге он встречает Твилла - своеобразное разумное существо, чем-то напоминающее страуса.
Марсианин на самом деле не был птицей. Он даже и не был похож на птицу, разве что с первого взгляда. Клюв-то у него был и что-то вроде перьев, но это был не настоящий клюв. Он был вроде как бы гибкий. Видно было, что кончик медленно изгибается то в одну, то в другую сторону; что-то среднее между клювом и хоботом. На ногах по четыре пальца, и четырехпалые такие штуки — можно назвать их руками, и маленькое округлое тело с длинной шеей, а на конце крохотная головка и этот клюв. На дюйм выше меня и… ну, Путц его видел!
Здесь очень интересный момент - практически во всей англоязычной фантастике 20-го века (насколько мне известно, и позже тоже, но из поздней читал гораздо меньше) никак не изображается чужность. Инопланетянин - это человек, у которого гипертрофированна одна-две черты, и все. Мыслит он, в любом случае, совершенно по-земному и всегда склонен торговать, воевать и предавать. Почти единственное исключение - Венбаум. Конечно ему далеко до запредельных построений Лема, но ведь это развлекательное чтение.
Я полез за спичками, но марсианин покопался в сумке и вынул какую-то штуку, похожую на тлеющий уголек. Он только прикоснулся к веткам, и пламя запылало — а вы ведь помните, чего нам стоило развести огонь в этой атмосфере!
А эта его сумка! — продолжал рассказчик. — Это было, друзья, не кустарное изделие. Нажмешь сбоку — открывается, нажмешь в середине — она закрывается так плотно, что и не видно, где было открыто. Лучше всякой «молнии».
Ну смотрели мы, смотрели на огонь, и я решил попробовать с марсианином пообщаться. Я показал на себя и сказал: «Дик». Он понял сразу же, протянул свою когтистую лапу и повторил: «Тик». Затем я показал на него, и он издал свист, который я обозначил «Твил», потому что не мог усвоить его произношения. Дело шло на лад; что бы закрепить достигнутое, я повторил «Дик», а затем, указывая на него, — «Твил».
Тут-то мы и застряли! Он защелкал вроде бы отрицательно и произнес что-то вроде «П-п-про-от». И это было только начало; я всегда был «Тик», но что касается его — иногда он был «Твил», иногда «П-п-про-от», а остальное время — еще целых шестнадцать разных трескучих названий.
...— В общем, — сказал Ярвис, — я продолжал урок. Все шло хорошо, и мне казалось, что я смогу объяснить ему свою мысль. Я показал на Землю на своей схеме, затем на себя, затем, чтобы было убедительнее, на себя и на нашу Землю, которая светилась ярко-зеленым почти в зените.
Твил так раскудахтался, что я был уверен, что он понял. Он подпрыгнул, потом указал на себя, потом на небо, потом опять на себя и опять на небо. Потом себе на живот, а затем на Арктур, потом на Спику, потом себе на ноги и еще на полдесятка звезд, а я смотрел на него в изумлении. Потом ни с того ни с сего он подскочил. Ну и прыжок это был, скажу я вам! На семьдесят пять футов в высоту, ни дюйма меньше. Я увидел его силуэт на фоне неба, затем он перевернулся и свалился вниз головой, клювом в землю, как стрела. Вонзил клюв прямо в центр моей схемы, как в мишень!
Дальше они пошли вместе, и по дороге встретили другой вид разумных существ.
Мы вышли на дорогу и наткнулись вдруг на фантастических тварей. Представьте только себе — на четырех ногах топает бочка, а у этой бочки еще четыре не то руки, не то щупальца. Головы нет, зато туловище опоясано цепью глаз. Да еще эта бочка толкает перед собой тележку. Вслед за ней показалась вторая, точно такая же.
На нас они не обратили никакого внимания. Так что когда появилась третья, я просто встал перед ней, вытянув руки вперед, и сказал: «Мы друзья». И что же, по-вашему, эта тварь сделала? Неожиданно проревела: «Мы тр-р-рузья», — и толкнула тележку прямо на меня. Я еле успел отскочить. Через минуту показалась следующая тварь. Она не остановилась, а пробарабанила на ходу: «Мы тр-р-рузья», — и понеслась дальше. Может быть, все эти существа общались между собой? Может, они часть какого-то общего организма? Не знаю, но думаю, что Твил знает.
В общем, представление о книге я дал, а дальше читайте сами. К сожалению, не все у Вейнбаума написано им самим, многие книги дописаны поле его смерти (и не лучшим образом). А мы пойдем дальше.
"Мир угасшей жизни" назван так не случайно - у многих авторов, начиная с Уэллса, Марс ассоциируется с древней, остывшей планетой. У Мартынова это буквально так, хотя окончательно это проясняется только в "Наследстве фаэтонцев".
Сюжет: на Марс летят два корабля - Хепгуда и Камова. На Марсе обнаруживается очень скудная растительность в немногочисленных оазисах и всего два вида крупных животных "кролики" и "прыгающие ящерицы". Хепгуда пожирает "прыгающая ящерица", Камов со спутникам делает несколько экспедиций и, в конце концов, тоже попадается к "ящерицам", в результате чего остается один на Марсе, но возвращается на корабле Хепгуда - однако, поскольку не смог вылететь вовремя, вынужден дать слишком большое ускорение, из-за чего не мог больше летать в космос.
Те главы, где Камов один на Марсе - фактически, предвестник остальных книг Мартынова: он всегда писал об одиночестве, это главная его тема. Особенно ярко это проявилось в лучшей его книге - "Спираль времени".
В "Стажерах" Марсу посвящен большой фрагмент. В той же вселенной есть еще новелла "Ночь на Марсе", но во-первых, она целиком включается в наше повествование (это то же мир, то же время, те же люди), во-вторых, от одного автора я беру только одну книгу.
Стругацкие, как обычно, очень хорошо отражали то, что были готовы воспринимать их читатели - и раз Марс, как правило, именуется "странной" или даже "загадочной" планетой - ну что же, пусть так и будет: в "Стажерах" на Марсе находят именно загадки.
Наташа наклонилась. Из трещины в цементе свисал толстый стебель колючки с крошечным цветком на конце.
— Какая прелесть! — сказала она.— А я и не знала, что колючка цветет. Красиво как — красное с синим…
— Колючка дает цветок очень редко,— медленно сказал Феликс.— Известно, что она цветет раз в пять марсианских лет.
— Нам повезло,— сказала Наташа.
— Каждый раз, когда цветок осыпается, на его месте выступает новый побег, а там, где был цветок, остается блестящее колечко. Такое вот, видите?
— Интересно,— сказала Наташа.— Значит, можно подсчитать, сколько колючке лет… Раз… Два… Три… Четыре…
Она остановилась и посмотрела на Феликса.
— Тут восемь ободков,— сказала она неуверенно.
— Да,— сказал Феликс.— Восемь. Цветок — девятый. Этой трещине в цементе восемьдесят земных лет.
— Не понимаю,— сказала Наташа и вдруг поняла.— Значит, это не наша база? — сказала она шепотом.
— Не наша,— сказал Феликс и выпрямился.
— Вы об этом знали! — сказала Наташа.
— Да, мы об этом знаем,— сказал Феликс.— Это здание строили не люди. Это не цемент. Это не просто холм. И пиявки не зря нападают на двуногих прямостоящих.
Первоначально, это был набор отдельных рассказов, собранных вместе только по инициативе издательства. Собственно, сборником совершенно отдельных рассказов он и остается. Написано совершенно потрясающе напевным и поэтичным языком... правда, к Марсу, строго говоря, никак не относится. Вообще, Брэдбери, если хотел, мог писать и фантастику - но здесь он явно этого не хотел. Это попытка заглянуть в глубину поэзии через призму себя (точнее, homo sapiens)... даже не знаю, как сказать точнее. Прочитайте и составьте свое мнение.
Небольшая повесть - не лучшее произведение Шалимова. В первом поселении на Марсе люди начинают видеть странные картины, после чего болеют и умирают. Причина этого - некое информационное поле (оставленное марсианами - первоначально жителями Фаэтона, переселившимися потом на Землю), сохраненное в замерзшей под песком воде.
Кстати, эта идея преемственности миров обитания человечества, составляет сюжетную линию и следующей рассматриваемой нами книги.
Наверное, лучшая книга Казанцева - монументальная эпопея, начинающаяся с рассказа о жителях Фаэтона, уничтоживших свою планету термоядерным взрывом океанов - спаслась только земная экспедиция и две орбитальные станции, вращающиеся вокруг Марса. Они строят марсианские подземные города и отказывются от знаний об атомной энергии и космических полетов.
Однако Луна, спутник Фаэтона, грозит Земле столкновением - и марсианам приходится вспомнить по "движение без отталкивания" - да и про ядерные взрывы, чтобы изменить путь Луны.
Потомки фаэтов снова скрываются под поверхностью Марса, и постепенно вырождаются там, пока их не открывает земная экспедиция.
Книга немного тяжелая по языку, не очень увлекательная стилистически но с хорошим и продуманным сюжетом, основанном на популярных в те годы палеоастронавтических представлениях. Оанесс, Шива, Кон-Тики и много кого еще упоминает автора как осколки погибшего Фаэтона.
"Багряная планета" - книга вполне в русле марсианских представлений 70-х. Сама планета описана довольно реалистично, а если в настоящее время марсиан на ней нет, то вполне возможно что когда-то они были.
Сюжет: первая марсианская экспедиция. Сначала они видят пустую планету. Потом находят горы мусора, оставленные высокоразвитой цивилизацией. Потом их посещают видения и они убеждаются, что хотя "вечно идущие" и мертвы, какие-то из их механизмов еще действуют. А потом они обнаруживают, что "вечно идущие" в самом деле намерены идти вечно.
Книга немного выше среднего и на первое прочтение впечатление производит.
И, наконец, "Моряки вселенной" - книга 1940 года (я читал переиздание 70-х в "Уральском следопыте"), достаточно примитивная и схематичная - до "Аэлиты" далеко.
Экспедиция на Марс находит развалины цивилизации, вымершей тысячелетия назад. Выясняется, что перед поразившей их болезнью, марсиане побывали на Земле и даже вывезли к себе одного из жителей погибающей Атлантиды - он и написал рукопись, которую земляне нашли.
Сошедшие с неба направили нас к своим кораблям. Подобно крылу ворона, облако закрыло Солнце, воздух наполнился тьмою, и вдруг красная молния разорвала небеса. Страшный удар грома повалил нас с ног, земля заколебалась, небо загорелось над нами. Все бежали, бросив носилки. Один я остался с теми, кого сопровождал. ...Я взглянул второй раз и увидел — с океана катилась на город волна, подобная черной горе.
Не помню, как прибыли на Марс. Болезнь вошла в мое тело, и дух мой много дней и ночей боролся с недугом. Но настало время, я встал с постели и вышел. Чужая земля была под ногами, чужое небо надо мной, и в том небе, подобно птичьим стаям, летали лодки и корабли. Я сел и поник головой, и марсиане молча обступили меня. Так началась моя жизнь на Марсе, который здесь называли планетой Ор.
...Марсиане не утешали, но заботились обо мне. Тот, который на Земле первым вышел из яйца, ходил вместе со мной, возил меня в летающей лодке, все показывал и, что я спрашивал, объяснял. Его звали Лиск.
Планета Ор была великой пустыней, и в ней, подобно оазисам, города. Океан Марса высох много веков тому назад, осталось немного рек, озер и три моря. Воды не хватало, и марсиане гнали ее по каналам с юга и севера, когда там таяли снега. Ее нагнетали многорукие и многоногие железные рабы из черного и зеленого железа. Они были заключены во дворцах, укрытых в недрах планеты. На берегу озер и морей и в тех местах, где сходились каналы, стояли города; на красных песках росли деревья без листьев и колючие травы. ...Свои города они строили в недрах планеты. На поверхности возвышались отдельные здания да прежние города, построенные далекими предками марсиан. Как тысячи солнц, сияли в недрах планеты круглые светильники, били фонтаны и мостовая текла среди улиц, подобно реке в ущелье. Летающие клетки и живые лестницы соединяли нижние города с верхними. Песчаные бури и ночные холода не проникали под почву.
...Марс засыхал, подобно оазису в бездождие. Солнце сушило влагу, почва горела, вода уходила — и так было много веков кряду. Когда воды стало меньше четверти суши, появились первые признаки страшной болезни. Марсиане стремились к исходу на другую планету, обильную водой, вспышки страшной болезни торопили их. И вот, когда они научились летать, было послано два корабля на планету Венеру, но те корабли не вернулись. Через несколько лет три больших корабля отправили на Землю. Вернулся один, на нем Лиск привез меня, другой погиб в Атлантиде, третий сгорел в пути. Голубые воды Земли влекли марсиан. Они хотели обосноваться на ней. Пять огромных кораблей для первых переселенцев были готовы к отлету, но чума поразила планету Ор, и глаза Лиска закрылись.
Если "Звезда утренняя" Константина Волкова задумана как нечто среднее между фантастикой и научно-популярной литературой, то "Марс пробуждается" - нечто, среднее между фантастикой и сказкой. Герои у нее те же самые, что и в "Звезде утренней".
Сюжет: Прилетевшие на Марс земляне встречают деградирующую цивилизацию, управляемую служителями своих богов. Земляне пытаются восстановить баланс воды на планете, жрецы им мешают - словом, все как обычно.
Еще одна шпионско-пришельческая книга, чувствуется, что ее автор заглядывался на "Шестой океан" Гомолко (и слегка пересмотрел Джеймса Бонда).
Сюжет: гангстеры похищают разработчика космической станции с дочерью - но в пути их перехватывают пришельцы: это вторая экспедиция на Землю, а первая отметилась в библейском сюжете - книге Исхода.
Поскольку гангстеры встретили мионцев не лучшим образом, они потеряли желание садиться на Землю и улетели, а людей высадили на Марсе, где те обнаружили остатки уничтожившей себя цивилизации.
На этом, наверное, сегодня все - но нас еще ждут дальние полеты, поэтому далеко не уходите.
