Дед Мирон жил одиноко на краю села. Селом это место можно было назвать лишь по привычке. Сейчас большинство домов стояло заброшенными, лишь дедова изба не пустовала, да несколько бабушек жили в разных местах деревни. Жили лишь потому, что уезжать было невмочь, да и, честно говоря, не к кому.
Были у некоторых дети, но так давно не было от них вестей, что старухи уже и не надеялись когда-нибудь увидеться. А дети, живя в городах, благополучно забыли о стариках, окружённые своими делами и заботами!
Что поделаешь - жизнь распорядилась так, что не всем выпадает старость в кругу семьи, кому-то остаются лишь одинокие дни и ночи. Пусть так, старики не роптали, лишь, разглядывая старые фотографии, роняли скупые слёзы, вспоминая давно ушедшие дни!
Они уже и друг к другу в гости почти не ходили, копались в своих огородах больше от скуки, выращивая свеколку и морковку, которую парили в русской печи, да пару мешков картошки. Этого им хватало на всю зиму. Раз в месяц почтальонка привозила "пензию", а раз в неделю в деревеньку приезжала автолавка, местные жители закупались необходимыми продуктами, не барствуя, но и не экономя!
Куда уж экономить! Кому? Так жили - доживали свой век несколько одиноких старушек, да стариков. Деревенька пока числилась на балансе района, сельское руководство не сбрасывали стариков со счетов, давая возможность дожить им в родных местах. Поэтому в деревне было электричество, которое позволяло работать стареньким телевизорам, развлекая стариков и старушек в долгие зимние вечера.
Так бы и дожил дед Мирон в своём доме, если бы не странная история, которая приключилась с ним после долгой зимы. Одним вечером, когда уже зима уходила, а весна ещё не вступила в свои права, в дверь Мироновой избы постучали. Лихих людей в округе не наблюдалось, но с опаской все относились к непрошенным гостям - кто его знает, кто там за дверью, кого привела темнота и непогода.
А ненастье в тот вечер выдалось знатное - зима и весна в поединке сошлись. Зима колючим снегом бросалась, а весна холодным дождём хлестала. Сошлись воедино и горе тому путнику, кто в такую непогоду за порогом дома оказался!
Мирон прислушался в надежде, что показалось ему! Не хотелось привечать незванных путников! Но нет - стукнули ещё раз, совсем слабо, а потом ещё, внизу двери, будто обессилевший человек сидя стучит.
Так и есть! Приоткрыл Мирон дверь, а там, на крыльце сидит человек, по очертаниям как ребёнок, до самых глаз в огромный платок или плед укутанный. Дрогнуло сердце у старика - кого же непогода привела к его порогу. Из-под пледа тонкая рука показалась, в ней смятые купюры зажаты, дождём намоченные. Понял Мирон, что незнакомец в дом просится, заплатить готов:
- Да что мы, нЕлюди разве какие? Какие тут деньги, зачем? Спрячь-ка быстрее!
Ухватил Мирон человека под руки, в дом завести, а там веса, как ребятёнок маленький. Еле ногами передвигает, но по закутанному видно, что в теле! Зашли в дом, прохожий отдышался немного и плед с себя скинул. Ахнул Мирон! Сидит девчушка перед ним, по годам не понять, лет двадцать, и живот на глаза лезет.
- Батюшки, девка! Да тебе рожать не сегодня - завтра!
Мирон много лет в селе ветеринаром проработал, хоть и не людей, а животных немало на своём веку принял, видел, что срок близок. А женщина глазами огромными смотрит на старика, руки сложила перед собой, молит:
- Не выгоняйте меня, дедушка! Некуда мне идти! Пожалейте хоть малыша моего!
- Никто тебя не гонит, горемычная! Оставайся, сколь надо, только ведь малыш скоро на свет запросится, что делать будем?
- Справимся как-нибудь! Дедушка, чайку бы мне, замёрзла я совсем.
- Ох, да что это я! Стою, как пень! Сейчас, милая, сейчас!
Через несколько минут запыхтел самовар. Нашлось и молоко, которое Мирон брал у соседки. Она одна ещё держала корову и молоко покупали все жители. Мятные пряники, недавно купленные в автолавке, варёная картоха и помидоры, засоленные дедом собственноручно - всё пошло в ход!
Женщина поела картошки с помидором, немного, хоть и видно, что голодна. Больше всё на чай налегала, с молоком, грелась.
- Как тебя зовут то, милая?
- Катей.
- И откуда ты в наши края?
- Дедушка, можно я вам завтра всё расскажу, устала я, мОчи нет, говорить не могу, а от чая горячего совсем размякла. Можно я посплю немного, постелите мне хоть на полу. Лишь бы в тепле!
- Зачем на полу? Ложись около печки или на печь лезь, если сможешь. Там тепло, никто тебя не потревожит. Спи, потом захочешь, расскажешь, мне торопиться некуда! Ложись, отдыхай!
- Спасибо вам, дедушка! - уже совсем сонным голосом пробормотала Катя и уснула сразу же, только голова подушки коснулась!
- Сколько же ты на улице "гуляла", дорогая моя?
Старик нашёл в чулане старый, но крепкий тулуп, пахнущий овчиной и деревенском домом. Укрыл свою гостью, которая во сне вздрагивала и вздыхала. Затем прикрутил лампу, чтобы свет лишь еле освещал натопленную комнату и долго пил чай из блюдца, всё подливая себе и думая о том, откуда занесло к нему неожиданную гостью.
Тихо шуршали мыши, тикали ходики, дом засыпал. Вскоре и старик улёгся на свою кровать, дом погрузился в сон. Лишь негромкий храп старика, да бормотание Катерины нарушали ночную тишину. Ночь окутала деревню своим покрывалом! Лишь звякнет цепью один из немногих оставшихся псов и снова тишина.
