Тепло. Слишком тепло и ветрено, что, казалось, я легкая пушинка одуванчика, которая вот-вот сорвется с цветка. Прочь, с родного поля, куда-то в другие края.
Шаг, два. Дуновение ветра и я еле устояла на ногах. Улыбнулась.
Страха нет. И мыслей тоже нет. Безразлично уставившись в одну точку, прямо перед собой, резко стало все равно на окружающий мир. На то, что сегодня хороший, летний день. На то, какими красивыми могут быть зеленые деревья даже отсюда. Сверху. Раньше было страшно даже от одной мысли о том, что раньше заставляло сердце разбиваться снова и снова.
Снова шаг. Замерла. Посмотрела вниз с полным безразличием. Если вам когда-нибудь скажут, что стоит только взобраться чуть выше, чем положено, начнется паника, не верьте. Это ложь. Люди, которые свысока казались маленькими серыми муравьями, совершенно не замечали, как прямо над ними, на крыше серого мраморного здания, в белом коротком платье с легкостью лани грациозно ступала девушка. Вся эта суета, суета. Все куда-то бегут, толкаются и кричат друг на друга. Вон там плачет маленький мальчишка из-за того, что в этом спешке потерял маму. А вон там, на деревянной лавочке, сидит старик в черной шляпе, не в силах попросить помощи у мужчины, который идет мимо и разговаривает по телефону. У них просто нет времени посмотреть наверх, на голубое небо и довольно зажмурить глаза.
Снова шаг. Расставила руки в стороны, как маленькая девочка, которая идет по бордюру.
Погода – странная штука. Сегодня тепло, а вот вчера был дождь. И вчера я гуляла под этим самым дождем, заложив руки в карманы и нацепив розовые очки в виде сердечек. Мне всегда спокойно, когда идет дождь. Когда вода стекает у тебя по волосам, по лицу, что кажется, что ты плачешь, но нет. Ты не плачешь. Ты просто идешь и идешь в никуда, слушая классическую музыку, и думаешь, думаешь. В первую очередь о том, что людям, и маленьким, и большим, не повезло. Они болеют, страдают. Умирают. Вся беда в их смертности. Но они не видят в этом никакого горя. Наоборот. Без боли, без страдания, не бывает жизни.
Я улыбнулась и вновь посмотрела на людей. В тысячный раз пожалела их судьбу. Такую страшную. И в конечном итоге такую одинокую. И как бы мне хотелось, чтобы это был просто сон. Приятный сон, когда после впадаешь в небытие и уходишь вместе с семьей, которую никогда не видел при жизни. И в этот момент на их лицах улыбка.
Но в тоже время, люди – странные создания. Странные и бессмысленные. В них столько беспросветной злобы. Столько греха. Столько яростной войны как с самим собой, так и с другими. Убивают и радуются, что полегли не они. Все бояться этого самого конца, когда на самом деле это круговорот. Болезней, голода, войны и смерти. Каждый раз. И в каждом человеке ведется эта борьба. За счастье? Или за несчастье других?
Я снова остановилась, посмотрела наверх, пытаясь рассмотреть что-то родное в раскрашенном голубой акварелью небе. Но нет. Не нашла, как бы старательно я не вглядывалась этот бескрайний простор. Ухмыльнулась. И села на горячий мрамор, раскачивая туда-сюда босыми ногами.
Никто не сможет любить, так как простые смертные. Они любят друг друга, так как понимают, что ни один, ни другой не вечен. Как говориться в свадебной клятве? «До самой смерти»? И любят они, до самой смерти. А некоторые еще и после. Всегда. И эта любовь приносит страдания. Они держат эту хрупкую, как хрустальный горный цветок, нежность в руках, так бережно и осторожно, боясь разбить в прах. И смотрят друг на друга в тандеме порыва своей необъятной любви. Но что это? Наверное, счастье.
Я по доброму хмыкнула, зажмурив глаза от порыва теплого ветерка, который так нежно и бесстрастно прикоснулся к моей щеке. Захотелось сложить бумажный самолетик, чтобы пустить его за ним, за ветром. Чтобы он плыл по воздуху, а я смотрела, как он спускается вниз, к людям. А когда опуститься, может быть, кто-нибудь из детей подберет его. В удивлении осмотрится по сторонам. И не найдя начавшего эту удивительную игру, пустит снова полетать в небеса.
За спиной открылась дверь, но я не оглянулась. Я почему-то знала, кто это. Там, стоит и в страхе пытается отдышаться. Хотя никакой записки я не оставляла.
– Аня, пожалуйста, отойди от края… – Голос его был взволнованным, но таким красивым, что я зажмурилась от удовольствия. – Не совершай ошибку. Мы справимся со всем вместе. Только скажи, я все приму.
– Все примешь… – повторила я его слова, встав на ноги.
– Только, пожалуйста, не прыгай…
– Не прыгать? – удивленно отозвалась я, повернувшись к нему всем корпусом.
Он был красив как никогда. Высокий, статный, черноволосый. С голубыми испуганными глазами. Я мягко улыбнулась ему. Очевидно, что он только что проснулся. Волосы не причесаны, белая рубашка не заправлена. Он медленно ступал ближе и ближе, шаг за шагом. И страх. Я чуяла его. Он пахнет сгоревшими цветами роз и чем-то еще. Скорее всего корицей.
– Мне очень жаль. – Я сделала шаг по краю. – Но я не могу по другому.
– Нет, ты можешь. Мы можем. Мы совсем справимся. Вместе. Только пожалуйста, не прыгай.
Он замер. Я остановилась и еще раз посмотрела на его испуганное красивое лицо. Он осторожно протянул руку, как будто ждал, что я жадно схвачусь за нее, а он рванет меня на себя. Мы упадем на пол. Я заплачу. А он будет успокаивающе гладить меня по волосам и качать, как фарфоровую куколку, только что чуть не разбившуюся вдребезги. Но я не сделаю того, чего он ждет. Я не схвачу его теплую руку. Не прижмусь к его груди холодной бледной щекой. Не прикоснусь к нему в последний раз.
– Ты веришь мне? – я смотрела в его глаза и наслаждалась голубизной океана.
– Аня… Пожалуйста.
– Скажи, ты когда-нибудь верил мне?
– Да… – голос у него сорвался, а губы задрожали.
– Тогда верь мне и в этот раз.
Я раскинула руки в стороны. Смотрела, как крохотный клубок страх в его сердце разрастается в огромный ком. Как расширяются зрачки в голубых бездонных глазах, которые наполняются слезами. А я все стояла на краю крыши, не смотря назад. Я смотрела только на него. Я хотела видеть его лицо в последний раз.
– Мы встретимся с тобой. – Улыбалась я. – Только в другом мире.
– Пожалуйста… Все будет хорошо, только отойди от края…
– Я полюбила тебя. И за это тебе спасибо. Если бы не ты, я бы никогда не испытала бы этот дар. А теперь верь и смотри.
– Нет!
Я закрыла глаза и откинулась назад. Полетела вниз, к земле. А он, не успев схватить меня, упал на колени перед обрывом. И плакал.
Я открыла глаза. Улыбнулась. Смотрела на него. И замерла в воздухе. Его панический горький страх изменился на недоумение. А я парила в воздухе, то поднимая, то опуская серебряные ангельские крылья. Слишком красивые для смертного. Слишком обычные для ангелов.
– Прощай, любовь моя. Мы скоро встретимся вновь.
И, пустив ему воздушный поцелуй, я бесшумно летела вверх к небу, а затем вовсе и исчезла. А он все так же сидел на крыше в потрясении. И думал над смертностью людей, которые там, внизу, все спешили, спешили. И в своей суете не заметили ангела. Девушку, которую он любил. И до сих пор любит.