Чудесное воспоминание из детской поры: вы идете домой, или из дома, довольные всем на свете, солнышко греет, пятерку получили за диктант, и жизнь хороша, и жить хорошо. Только вот загвоздка: на выходе из бучи, боевой, кипучей, вы замечаете соседок, сидящих на лавочке перед подъездом, и в горле – вдруг образуется ком, настроение падает вниз со свистом, а внутри как будто выключили свет. Что же такого опасного и пугающего в милых, невинных бабулях, коротающих дни свои на скамейке возле дома? А то, что они пропускают весь мир через свою негативную оценку, и все, что кажется им чужеродным, стараются искоренить.
Словами ли, действиями ли, непрошенными советами они вместо того, чтобы ответить на искреннюю улыбку и приветствие, начинают поучать, тем самым заставляют сердце бешено колотиться, одергивать одежду, и прическу поправлять.
Они как хорошо натренированные собаки-ищейки, всегда найдут, что прокомментировать, к чему придраться, по поводу чего выразить недовольство.
Почему-то нам с раннего навязывают непрошенное мнение и считают, что это – норма. При этом выражать свое несогласие – дурной тон. Как и желание учиться на собственном опыте и ошибках.
Вся их нравоучительно-критическая система базируется на убеждении, что они всю жизнь уже прожили, уж побольше нашего знают». Большинство этих мнений мало того, что не имеют никакого отношения к реальности, они еще и сформированы телевидением, поэтому кругозор складывается не из пережитого ими опыта, а вследствие просмотра «информативных» программ, в которых нравоучения преподносятся как способ передачи информации молодому, неопытному поколению.
Почему-то до сих пор считается, что мы не сумеем разобраться сами с тем, как устроен мир, и наше мнение нивелируется. Считается, что мы, молодежь, грубы, невежливы, невежественны и не испытываем должного священного трепета перед людьми, которые «старше и мудрее» нас.
Хотя долгота жизни не является ни показателем «мудрости», ни объективным измерителем «подлинных» фактов, которые преподаются нам, как важнейшие жизненные уроки, которым мы должны следовать беспрекословно, и уважать всех без разбора, автоматически, потому что человек «больше видел, больше прожил», не беря в расчет то, какую жизнь он вел, что сделал, а чего не сделал, какими человеческими качествами он обладает или не обладает.
Почему пожилые люди позволяют себе грубить, отвечать неприветливо даже на самые вежливые обращения и обижаются, когда их не воспевают за их безграничную мудрость, которой они щедро осыпают тупых недоносков? Какое может быть уважение к человеку, который не выказывает уважение к тебе?
Возраст – не показатель ни ума, ни человечности, ни чего бы то ни было еще, за что следует человека уважать априори. Мы имеем право не быть любезными, если нас считают недоразвитыми идиотами, потому что мы младше и не видывали еще всякого «дерьма», то есть, жизни.
Это эйджизм, которому нет ни оправдания, ни адекватного объяснения. Пожилые люди, ставящие себя выше всех остальных, похожи на карманного Гитлера, мнящего себя и арийскую расу лучше других, просто потому что. Никаких доказательств этому нет, никаких поводов, чтобы считать себя суперчеловеком, который автоматически становится лучше и умнее всех прочих после того, как ему исполняется шестьдесят.
Это мерзко, обидно и нелепо. Мы имеем права не уважать человека только за то, что он родился раньше нас. Нам не известно, какие поступки он совершал, чем руководствовался в своей жизни, и откуда растут ноги у его мнений, выводов и оценок. Приходил ли он лично к каким-то умозаключениям, которые теперь выплевывает, точно святой водой кропит, на глупых неоперившихся птенцов, или он просто принял их на веру, ни требуя доказательств, ни соотнося это со своим реальным опытом?
Им говорят по телевизору, который является для них непререкаемым авторитетом, что на Западе плохо, пирсинг – немодно, те-то – молодцы, а те-то – сосут концы. И они просто верят, не проверяя, не видя своими глазами, не слыша своими ушами. И считают, что делают благое дело, пытаясь донести эту тупую, никчемную, сфабрикованную правительством чушь, чтобы держать народ в страхе и внушать им те мысли, которые позволяют контролировать население. И старшему поколению хочется контролировать и запугивать младших.
Когда мы выказываем несогласие, они начинают орать, что молодежь нынче неблагодарная, не умеют отделить зерна от плевел, ничего святого не чтут, старость не уважают, и к авторитетному мнению бабки, которая не то что в Европе не была, дальше своего двора тридцать лет не выходившая, не прислушивается.
Откуда здесь взяться почтению? Почему мы должны прислушиваться к этим мнениям? Почему мы, бывшие в Европе, или читавшие исследования о влиянии курения на организм, или сделавшие пирсинг по той простой причине, что нам захотелось его сделать, должны выслушивать откровенно неприязненный и уничижительный поток грубостей и оскорблений?
Это тянется издревле, и подобно многим другим укоренившимся убеждениям, которые ныне считаются просто пережитками, утратившими свою актуальность, оно должно быть разрушено.
Чтобы вас уважали, уважайте сами, не считайте, что вы единственный источник мудрости в этом море безмозглых баранов, и придерживайте язык за зубами, потому что ваше мнение не всегда ваше, и не всегда верно. И даже если оно верное, это вовсе не означает, что вы должны трубить об этом на всю Ивановскую. Научитесь такту, несмотря на то, что вас, кажется, уже поздно менять, и после пятидесяти человек закостеневает и становится неспособен к обучению. Вы все же рискните и попробуйте, и увидите, что в мире намного больше любви, терпимости и уважения к тем, кто относится к другим людям не с позиции единственно правого в мире человека, по сравнению с которым все – бездарные букашки, но с верой и убежденностью в том, что все люди равны, и опыт каждого уникален, а количество прожитых лет не делает вас ни самым лучшим, ни заслуживающим уважения, ни автоматически авторитетным.
