В семье Марины Пасха начиналась задолго до Светлого воскресенья. Знаками приближающегося праздника были мытье матерью окон и покупка бабушкой разноцветного сахара.
В один из выходных дней мать Маринки распечатывала заклеенные на зиму окна, поворачивала шпингалеты и распахивала настежь деревянные, выкрашенные белой краской, скрипучие рамы. В доме сразу становилось прохладно и светло. В воду мать добавляла немного уксуса и лимона. И этот остро-свежий аромат выгонял душные запахи зимнего жилья.
Марина должна была вынести во двор и вытрясти все половики и дорожки, подмести пол и протереть чистой тряпицей мебель. Отец с дедом не принимали участия в этом домашнем обряде. Они занимались двором и садом – вывозили мусор, белили стволики вишен и абрикосов.
Бабушка, вернувшись с рынка, помимо всякой снеди, доставала из сумки белый бумажный кулечек. Осторожно открывала его и показывала матери и Маринке крупные разноцветные сахарные комочки. Бабушка с мамой оценивающе рассматривали их, судили о качестве сахара, окраски комочков.
«В прошлом году сахар покрупнее был»
«Зато этот – поярче!»
«Тот тоже яркий был»
И белый кулечек прятался на верхнюю полку кухонного шкафчика.
Марине всегда хотелось попробовать этот разноцветный сахар сам по себе, не на белой голове кулича, а прямо так – зачерпнуть пальцами радужные комочки и захрустеть ими, ощущая, как тает во рту сладкая россыпь. Но сахару было немного, и, со вздохом провожая взглядом кулек, девочка начинала ждать Пасху.
Незаметно пролетали две недели, и наступал Чистый четверг. Вся семья шла в баню. Вернее, в душевые, которые находились через улицу от их дома. Там, в маленьких кабинках с каменными скамейками, можно было искупаться под настоящим горячим душем, а не в тесном корыте с нагретой на плите водой. В душевые семья ходила раза два в месяц и перед большими праздниками, а в остальное время мылись на кухне.
Вернувшись из бани, бабушка начинала печь куличи, а мать красить яйца. Из кухни по дому расползался аромат луковой шелухи, вареных яиц и сладкого сдобного теста. Пока мама с бабушкой колдовали на кухне, Марина делала всем Пасхальные сувениры.
Делать их её приучила мама еще с раннего возраста. Марина из альбомных листов склеивала белые конверты. Конвертов должно было быть много – по числу всех родственников, которые по семейной традиции, приходили к ним на Пасху. Для этого Марине покупали новый чистый альбом для рисования. На каждом конверте девочка рисовала то цыпленка, то пасхальное яйцо, то веточку мимозы. Для бабушки и дедушки и других пожилых родственников она еще пририсовывала на конверты красивые крестики, такие же, как тот крестик, что висел у Марины на шее. Бабушка говорила, что он оберегает ее от бед и болезней. Марина не хотела, чтобы бабушка и дедушка болели или умерли раньше времени, и поэтому усердно рисовала для них крестики.
В каждый конверт Марина вкладывала то белую салфетку с вышитыми в уголке буквами «ХВ», то аккуратно написанный рецепт бабушкиного пирога, то красивые открыточки с молитвами, которые бабушка приносила из церкви, то моточек связанного матерью кружева. Все эти сувениры сама Марина, бабушка и мама начинали собирать после Масленицы, когда начинался Великий Пост.
Бабушка во время Поста часто ходила в церковь, иногда брала с собой Марину. Некоторые молитвы Марина уже запомнила – «Отче наш», «Ангелу хранителю» и «Богородица-дева, радуйся!», и могла читать их в церкви и дома, по вечерам перед сном, как учила ее бабушка.
На каждом конверте Марина старательно писала имя того, для кого предназначался подарок. Она уже умела писать печатными буквами и читать по слогам. В этом году она пойдет в школу. Маринка ждала этого события с волнением, радостью и страхом. Ведь там будет учительница, она будет строгим голосом спрашивать у них разные примеры, задавать задания. Марина решила, что будет слушаться учительницу и хорошо учиться. «Надо будет спросить у бабушки, нет ли какой молитвы для учебы» - подумала Марина.
Для своей двоюродной сестры Зои она положила в конверт найденный в марте подснежник. В тот раз дед с отцом собрались за березовым соком в ближайшую рощу и взяли Марину с собой. Пока они собирали сок, Марина рассматривала первые нежные побеги травы, собирала для бабушкиной растирки желтые головки мать-и-мачехи. Около ручья, там, где уже стаял снег, она увидела нежные, бело-зеленые головки подснежников. Они были маленькие, тоненькие – удивительно, как они не померзли от ночных заморозков! Марина принесла несколько цветочков домой для мамы и бабушки, а один они с мамой положили между страниц книжки. И теперь, аккуратно раздвинув страницы, достала тоненький, засушенный цветок. Чтобы он не поломался в конверте, Марина вырезала белую картонку, мазнула клеем и осторожно приклеила на неё подснежник. А сверху прикрыла папиросной бумагой, «позаимствованной» у деда. Подумала, и добавила в конверт мятную конфету.
Готовые подарки Маринка складывала в круглую плетеную корзинку. Эти конверты они вручали гостям вместе с крашенными яйцами, приговаривая таинственные слова:
«Христос воскресе!»
«Воистину воскресе!»
И после этого радовались, обнимались и целовались. Почему-то обязательно по три раза. Марина вместе с другими детьми старательно повторяли за взрослыми – обменивались яйцами и с серьезным видом троекратно касались губами щек.
Потом уже, когда с обменом яйцами было покончено, все садились за праздничный стол, где на белоснежной скатерти в центре стола стоял большой кулич со свечкой, а вокруг него, как цыплята возле наседки, лежали разноцветные яйца. За столом собирались все бабушкины дети – Маринкины тети и дяди с женами, мужьями и детьми, - всего у бабушки их было пятеро, считая Маришкину маму. Приходили соседки баба Нюра и баба Мотя, пасечник дед Матвей и мамина подруга Александра, которую все звали Сашей. Каждый гость приносил с собой какое-нибудь блюдо. И вскоре белая скатерть едва виднелась из-за блюд и тарелок с праздничным угощением.
Но, сколько бы блюд не стояло на Пасхальном столе, всегда все начинали с кулича, яиц и кутьи. После молитвы, которую читала бабушка, дед разрезал большой кулич и раздавал по куску сначала старшим, потом сыновьям, затем дочерям и невесткам, приговаривая при этом: «Пожалуйста, разговейтесь!». Если кулич заканчивался, разрезали второй такой же и третий. Таких куличей на столе всегда стояло несколько штук разного размера. Маринке они напоминали большую церковь, куда они с бабушкой ходили накануне святить куличи и яйца. После наступала очередь детей. Для ребятни бабушка всегда пекла маленькие сладкие куличики, добавляя в них творог и сладкий изюм.
Получив по куску кулича, каждый из собравшихся за столом брал луковое яйцо и ложку белоснежной с черными изюминками кутьи. Маринке очень нравилась кутья. На самом деле это была рисовая каша с изюмом и медом. Ее Маринке мама готовила, когда та болела. Но на Пасху ее все называли важно – «кутья». Марина тоже ее так называла. Потому что на Пасху туда добавляли мед, а Маринке мама заправляла ее сахаром и молоком.
Потом дед торжественно говорил: «Христос воскресе!», и поднимал рюмку сладкого вишневого кагора, а все собравшиеся ему хором отвечали: «Воистину воскресе!». По глотку разбавленного водой кагора получали и дети.
После этого бабушка начинала потчевать гостей, на столе появлялась бутылка беленькой, а дети, наевшись сладких куличей и кутьи, бежали во двор биться на яйцах.
Биться на яйцах было весело – надо было с силой ударить своим яйцом по яйцу противника так, чтобы оно треснуло. Победителем объявлялся тот, чье яйцо оставалось целым. Если яйцо трескалось, его съедали и бежали за новым, становясь в конец очереди яичных бойцов. Если есть уже было невмоготу, то яйца складывали в специальную корзинку. Их потом бабушка резала в салат или окрошку, добавляла в суп. Целую неделю после Пасхального воскресенья семья ела яйца, проигравшие в боях. Если яиц оказывалось слишком много, их раздавали уходившим домой гостям.
Светлое воскресенье подходило к концу.
Солнце потихоньку клонилось к закату, окрашивая небо в нежные пасхальные цвета, и Маринке казалось, будто само небо превращается в большое разноцветное пасхальное яйцо.
«Христос воскресе!» - говорила Маринка радужному небу и уходящему солнцу. «Воистину воскресе!» - отвечали ей небо и солнце.