Ник разложил свои пожитки на листе брезента как коллекцию редких артефактов и теперь задумчиво ее рассматривал. Два спальника, небольшой набор металлической посуды, пара ножей, несколько шоколадных батончиков, брикет лапши быстрого приготовления и банка тушенки. Запасы еды таяли на глазах.
Он виновато посмотрел на сына, который маячил перед ним в поисках палок для костра. Что ни говори, а парнишка старался, хоть и не верил в его затею. Быть может и в него самого. Ник совсем не хотел его подводить. Парень почти не разговаривал с того дня, как он открыл сарай на берегу.
Сын помахал ему рукой. Ник улыбнулся и махнул в ответ.
А ведь несмотря на все несчастья, Ник впервые проводил время с сыном. Был настоящим отцом. Настоящим. Вот только он не знал, как будет выкручиваться из всего этого. Пару раз ночью он вновь слышал эти странные пощелкивания. Сослался на лихорадку. Так и не удалось уснуть. Нога жутко болела. Скоро он уже не сможет и вовсе ходить. Они постарались уйти как можно дальше в лес и время от времени выходили к другому его краю. Натыкались на поля и по большей части обходили их стороной, опасаясь по долгу оставаться на открытой местности.
Мальчик собрал дров для костра, попросил его зажигалку и довольный пошел разжигать костер. У него получалось все гораздо лучше, чем у отца. Будто бы парень всю жизнь ходил в походы и жег костры. Как много он увидел из того, что обнаружил в сарае Ник? Впрочем, он не жаловался, даже перестал спрашивать о Мелиссе.
Они пообедали жаренной тушенкой, разделив банку на двоих. Сын улеглся на свернутый спальный мешок, раскидав ноги на рюкзаки. Ник взял ковш с водой, вынул из кармана пакетик с растворимым кофе. В лучшие времена он бы даже не притронулся к растворимому кофе. Теперь все стало по-другому. Он стряхнул немного гранул в ковш, так чтобы вода окрасилась в бледно коричневый цвет, но оставалась прозрачной. Первым из ковша отпил сын, благодарно приняв питье. Ник бережно прибрал открытый пакетик назад в карман и допил остатки мутной воды из ковша. Такой вот напиток стал для них роскошью.
Затем оба разделись до трусов и развесили одежду вокруг костра. Футболки, куртки и штаны висели теперь по кругу на импровизированных шестах. Словно собрание призраков, среди которых каким-то образом затесались отец с сыном. Они залезли в спальники, и мальчик прижался к отцу. Ник лелеял свою ногу. Старался не думать о том, что его слегка мутит последние дни. Сослался на увиденное в сарае.
- Пап, а тебе идет борода, - отметил сын.
Ник провел рукой по заросшему лицу. Сколько уже прошло времени?
- Спасибо, сынок. Знаешь, а ты отлично справляешься.
Мальчик благодарно кивнул:
- Мы можем еще немного здесь посидеть?
Ник покачал головой.
- Они идут, да?
- Оставаться подолгу на одном месте днем опасно. Ты же знаешь.
- Знаю, - выдохнул мальчик.
Вечером Ник уговорил сына остаться в лесу, убедив его в важности миссии по поддержанию костра. Сам же вышел из леса и долго наблюдал за одиноким фермерским домом. Словно маяк в огромном море полей, которые раскинулись во все стороны до самого леса. Свет попеременно зажигался в комнатах. Сначала окна первого этажа, потом несколько окон второго. Ник представлял, как добрая семья фермеров ужинает за огромным деревянным столом. Они ставят локти на стол, опускают головы в молитве, а потом весело бренчат посудой. Разливают лимонад. Все уставшие, но счастливые. Вот они закончили ужин и моют посуду. Теперь поднимаются наверх. Сначала в ванную, а потом и в спальню. Упадут в объятия белых мягких перин и одеял. Может, почитают книжку перед сном. Старинную, бумажную книжку.
Ах, апельсины….
Утром, когда если они уедут по своим делам, он обязательно попробует пробраться в их дом. Он должен.
***.
Ник неуверенно позвонил в дверь, затем звонил настойчиво. Стоял на пороге и прислушивался, приложив ухо к деревянной двери. Внутри приглушенно раздавалась невнятное треньканье звонка. Он был почти уверен, что помимо супружеской пары, которая покинула дом двадцать минут тому назад, в доме еще кто-то был. Почти уверен, что вот-вот он различит шлепанье тапок какого-нибудь дядюшки или крик ворчливой старушки, но - нет. Ник отпустил кнопку звонка, посмотрел на отпечаток круга, оставленный на пальце. Вновь прислушался. Никакого звука внутри дома. Часть его, большая часть, пришла в уныние от преступных мыслей, которые ему теперь предстояло реализовать.
Ник повернулся спиной к двери и присвистнул. Из зарослей кукурузы появился сын. Мальчик опасливо озирался по сторонам и с сомнением смотрел на дом.
Крепкий кирпичный с двумя этажами, обрамленный со всех сторон ухоженным газоном, на котором то тут то там были разбросаны громадные глыбы гранита неправильной формы. Словно декоративные горы, выросшие прямо посреди зеленой травы. Одна из таких глыб располагалась прямо у входа в дом и на ней красовалась медная табличка с фамилией владельцев: “Дом Окронеров”. Еще одна табличка висела прямо на двери с приветственной надписью: “Добро пожаловать”.
- Дома никого, - проговорил Ник.
- Папа, - мальчик колебался.
- Мы проберемся внутрь и посмотрим, что сможем там раздобыть.
- Папа.
Ник схватил сына за плечо и посмотрел ему в глаза. Сдавил плечо сильнее, чем следовало.
- У нас кончились припасы. Нам нужна вода и еда. Да черт тебя дери, ты посмотри на мою ногу. Я не смогу долго идти так. Нужно найти какие-нибудь лекарства и, наконец, обработать эту чертову рану.
Мальчик сделал пару шагов назад.
- Но это чужой дом. И те люди. Это ведь их дом. Почему мы просто не можем постучать и попросить и помощи?
- Да потому что не можем! - закричал Ник.
Мальчик снова весь сжался.
- Нас разыскивают! Пойми ты наконец. Если есть хоть малейшая вероятность, что они видели объявление о розыске или у них есть АР, то нам конец.
- Пап…
- Послушай меня, - прервал его Ник, - я видел то, что не должен был видеть. Мелисса взбесилась, нарушила фундаментальные основы самого ее существования. И я это видел. Поверь мне, сынок, - Ник смягчился.
- Теперь мы плохие? - спросил мальчик.
- Это не делает нас плохими.
- Но мы залезем в чужой дом и возьмем чужие вещи, - парировал мальчик.
- Мы не плохие. Просто нам нужно, - Ник глубоко вздохнул, - выжить и выбраться из всего этого кошмара. Потом мы все вернем. Хорошо?
- Хорошо, - мальчик растерянно кивнул.
Вместе они обошли дом с другой стороны. Ник постучал в заднюю дверь. Ответа не последовало. Он посмотрел в окно, увидел белые стены подсобки. Маленькое помещение, заставленное садовыми инструментами и двумя стиральными машинами. Ник снял с плеча карабин, повернул прикладом к стеклу и ударил. Осколки полетели внутрь подсобки. Прислушался - никакой реакции. Мальчик молча наблюдал. По-прежнему переживал из-за происходящего. Осколки стекла торчали по периметру рамы, как зубы в пасти большого чудовища. Ник сбил большую часть из них прикладом, затем порылся в рюкзаке, достал брезент и перекинул его через оконную раму.
- Ты ведь не останешься здесь, если я попрошу? - спросил Ник, повернувшись к сыну.
Мальчик покачал головой.
Ник протолкнул в окно карабин, сам пролез внутрь и помог забраться сыну. Оказавшись внутри подсобки, Ник обнаружил на полу пару деревянных ящиков для хранения овощей. Стены и дно ящиков из фанеры, снабженной огромном количеством мелких дыр для вентиляции. Выглядели они не слишком крепкими, но Ник нашел их вполне подходящими в качестве опоры. Взял один из них и подставил под окно. Так он планировал облегчить себе обратный путь. Мальчик одобрительно кивнул.
Ник взял карабин и тихонько толкнул стволом дверь, которая вела в дом. Она бесшумно открылась. Он стоял у порога комнаты, которая была огромным холлом, к которому примыкала кухня и фойе с вешалкой. Комната была очень светлой, поскольку по правую ее сторону располагалось сразу три витражных окна. Шторы широко распахнуты. Сквозь стекла Ник видел цветущий сад поражающий пестрым разнообразием цветов.
Ник сделал неуверенный шаг вглубь комнаты и едва не подпрыгнул на месте, поняв, что ступил на что-то мягкое. Обнаружил под ногами зеленый ворсистый ковер. Подумал о том, что стоило бы снять обувь, но тут же отбросил эту мысль. Сделав еще пару шагов, Ник огляделся. Огромный камин, сложенный из камня, дровница с парой кочерыжек, кресло-качалка, рядом добротный тяжелый стол со скатертью, украшенной приятным орнаментом с цветами. Вокруг стола, как и водится, ряд таких же массивных стульев. Под окнами консоль из вишневого дерева на которой лежало два томика библии и футляр из-под очков. Слева от камина зеркало почти в полный рост. Ник увидел в нем свое отражение и вскинул ружье. Позади тихонько пискнул сын. Ник заставил себя опустить ствол. Выглядел он в крайней степени паршиво. Такого парня он бы точно не пустил к себе на порог. Изможденный бородатый инвалид с перемотанной ногой. Пот мгновенно выступил на его лбу. Ник вытер его о рукав.
Сейчас Мелисса на кухне режет апельсины. Очень умело работает ножом. Брызги летят в стороны.
Из-за общего недомогания Ник даже не вполне осознавал, что его температура поднимается за пределы нормы.
Ник прошелся по холлу в сторону кухни, почувствовав магнетический запах приготовленной еды. Повернулся и замахал сыну, который стоял у входа как перед невидимой дверью. Мальчик радостно сорвался с места, подбежал и схватил отца за руку. Вместе они прошли на кухню. В раковине пара грязных тарелок и кружек. На плите черная сковорода с остатками завтрака. Ник нетерпеливо сорвал крышку и к своему удовольствию обнаружил несколько ломтиков жаренного бекона и пару яиц. Руками схватил одно из яиц и протолкнул его в рот. Туда же полетел кусочек бекона. Набрав полный рот еды и не в силах теперь произнести ни слова, протянул сковороду сыну. Мальчик, не задумываясь, похватал остатки еды со сковородки руками. Покончив с хозяйским завтраком, они приблизились к холодильнику и замерли в предвкушении, будто пираты перед вожделенным сундуком с сокровищами.
В холодильнике Ник обнаружил шайбу сыра, сардельки, сырые куриные яйца и немного овощей. Отец с сыном довольные переглянулись, после чего переместились за стол и позволили себе попировать. Запили все это молоком прямо из бутылок и некоторое время сидели на стульях, наслаждаясь домашним уютом.
Ник попросил сына сложить консервы и хлеб к нему в рюкзак, а сам направился искать аптечку. В ванной открыл первый же шкафчик и достал объемный пластиковый ящик с лекарствами. Благо хозяева были людьми запасливыми и хранили медикаменты на все случаи жизни. Покопавшись, Ник выудил пластинку с антибиотиками и пластинку с аспирином. Выдавил по таблетке и проглотил, запив водой из крана. Нашел чистый бинт и бутылочку с антисептиком. Затолкал в карман, намереваясь использовать, как только будет достаточно далеко от дома. Ногу дергало в месте пореза.
Вернулся к сыну и похвалил его за то, что тот уже собрал рюкзак. Ник позволил себе еще порыться в ящиках кухонного гарнитура, надеясь обнаружить зажигалку, но ничего подобного не нашлось. Скоро у них будут проблемы с тем, чтобы разжигать костер. Они уже пересекали холл, когда услышали звук двигателя приближающейся машины.
Ник чертыхнулся, посмотрел на сына, в глазах которого отражался страх и что-то вроде: “Я так и знал”.
Они ринулись к задней двери.
Звук двигателя замер где-то на подъездной дороге, а потом и вовсе затих.
Отец с сыном забежали в подсобку. Ник выбросил в окно оба рюкзака и поставил на землю с другой стороны дома карабин, оперев о стену. Затем Ник ступил коробку, которую приготовил заранее. Коробка треснула под его весом, но Ник не обратил на это никакого внимания. Пролез через оконную раму и оказался снаружи. Следом на коробку встал мальчишка и протянул руки.
Со стороны фасада дома доносились голоса хозяев дома. Похоже это была супружеская пара. Мужчина что-то рассказывал жене, которая после каждой его фразы вставляла: ”Ой-ей”.
- И представляешь, я тогда подошел к энтому чудаку и говорю: “А ты часом меня не обманываешь? ”.
”Ой-ей”.
- Он такой: ты чего старик, совсем дурной стал….
”Ой-ей”.
- А потом я ему как показал вот энту бумаженцию….
- ”Ой-ей”.
Мальчик стал подтягиваться, держась за руки отца. Он уже пролез наполовину, когда фанера, так тщательно продырявленная, вновь затрещала и проломилась. Мальчик соскользнул вниз, зацепившись рукой об один из стеклянных зубьев, который еще оставался торчать в раме. Стекло вспороло кожу на внутренней стороне предплечья. Мальчик стиснул зубы, но не издал ни звука. В уголках его глаз показались слезы.
- Давай парень!
Запаниковав, Ник рывком выдернул сына из окна, однако не учел, что его нога намертво застряла в коробке. Она ударилась о раму, выбив остатки стекла и рухнула вниз, издав невыносимый грохот.
Ник в спешке схватил карабин с пола.
Из-за угла дома появилась пожилая пара.
- Ухтыж твою мать! - выругался мужчина в штанах с подтяжками и в бейсболке.
- Ой-ей, - произнесла женщина, прикрыв губы ладонью.
Ник направил ружье в сторону стариков. Начал паниковать. В голове метались мысли, жар подступил ко лбу. “Ружье! Ты выронишь чертово ружье! ”, - кричал внутренний голос. Ник смутно понимал, что водит стволом из стороны в сторону, пытаясь нацелить его на хозяев. Он как можно крепче ухватился за карабин, уперев его в плечо. “О гребанные апельсины! Теперь ты должен убить этих людей”.
Старый пузатый фермер выронил из рук сумки с продуктами. Они упали на землю. Бутылка с молоком выпала и разбилась. Мужчина закрыл собой жену и выставил перед собой большие мозолистые ладони, призывая Ника не делать ничего, о чем он может потом пожалеть.
- Пааап! - крикнул позади сын. Голос его словно звучал откуда-то издалека.
Ник на краткое мгновение обернулся на сына. Бледный как мел, худой со следами укусов от комаров на лице. Мальчик прикрывал ладонью рану, из которой ручейком бежала струйка крови. Капала на землю, где уже образовалась небольшая лужа.
Ник заплакал. Не просто пустил слезу, а зарыдал как младенец. Он опустил плечи, бросил ружье и похромал к сыну. Сделав пару шагов, Ник почувствовал невероятную слабость, сознание продолжало мутить, а перед глазами заплясали черные чернильные пятна, которые вскоре затмили все. Ник упал в обморок.