Эко из сосны
«Мы не минималисты», — утверждает Аманда Мосли, дизайнер и владелица, на первый взгляд, самого скромного дома. Избегая ангедонии, которая иногда ассоциируется с минимализмом, Аманда говорит о «теплоте, открытости и веселье» в отношении дизайна своего любимого дома, который создан прямо в архитектурной школе Джона Поусона. Они отказались от монастырского стиля в пользу чего-то удобного, текстурного, сосредоточенного на комфортных глазу материалах.
При этом, когда вы открываете дверь Carmarthen Place в Бермондси, вас встречает ощущение спокойствия и бытового порядка. Дом находится всего в двух шагах от Музея моды и текстиля, между стеклодувной мастерской и муниципальным районом (представительный кусочек городской лоскутной архитектуры юго-восточного Лондона, где частные мелкие кофейни соседствуют с общественными центрами, не получающими достаточного финансирования от государства). Аманда приобрела участок на Бермондси-стрит еще до того, как этот район стал «крутым», и воочию наблюдала его трансформацию. Действительно, она выкупила землю позади своего предыдущего старинного дома, узнав о планируемой застройке квартала, которая должна была стать точечной и повлиять на ландшафт района с его мощёными улицами и викторианскими железными перилами. «Мы решили, что единственное, что можно сделать, это попытаться заполучить землю и построить на ней что-нибудь самим». Так и появился ее дом на Кармартен Плейс.
Аманда сначала работала швеей, затем изучала архитектуру в возрасте около тридцати лет, а в 2015 году вместе со своей дочерью (дипломированным архитектором и выпускницей университета Криса Дайсона) основала компанию Mosley & Mann. Вместе они спроектировали свой дом на Кармартен Плейс, при содействии мужа Аманды, Роба, художника-ремесленника. Теперь, когда новые проекты по строительству жилых домов потянули семейный бизнес на север Англии, Мосли с неохотой покинули свой дом в Бермондси, выставив его на продажу в качестве дома для аренды на время отпуска на сайте One Fine Stay.
Прежде чем приступить к новому проекту, Аманда и ее муж отремонтировали несколько старых домов, что позволило им полюбить натуральные материалы и заинтересоваться экологической архитектурой. В те времена [начало 2000-х годов] экодома называли «кассетными комплексами» — где все сделано на заводе, с точностью до миллиметра, от внутренней древесины до изоляции, покрытий, облицовки. «Вы просто помещаете свой дом на кузов грузовика и привозите его туда куда вам нужно. В то время никто не делал такого в Великобритании, и уж точно не делал в Лондоне». Для пробы они сначала построили на участке мастерскую в этом стиле (студию для творчества Роба), затем разобрали ее и отправили в другое место. На их новый проект — дом с двумя кроватями, доставленный строительной компанией из Испании, — ушло несколько лет на проектирование. Зато на его возведение ушло всего несколько дней.
«Это почти пассивхаус», — объясняет Аманда. (Пассивхаусы — это здания, созданные в соответствии со строгими стандартами энергосберегающего проектирования, так что в них поддерживается почти неизменная температура). «Но мы любим открывать окна пошире, поэтому технически мы не можем его так назвать. Но, тем не менее, экологические качества вполне соответствуют действительности. Использование древесины и деревянных труб для установки невероятно безопасно для окружающей среды. Это незначительная часть того количества стали или бетона, которое обычно используется в производстве и изготовлении», — объясняет она. Действительно, вы просто срубаете деревья, нарезаете их, используя лишь немного электроэнергии, а затем склеиваете их вместе. Так что с точки зрения отходов и использования ресурсов это поразительно. Мы использовали тройные стеклопакеты для окон, а в качестве утеплителя использовали стружку из древесных отходов. Даже бетонные полы, которые при застывании выделяют определенные газы, относительно экологичны, потому что они образуют теплоотвод, как горизонтальный радиатор. Как только пол нагревается, он остается теплым в течение долгого времени».
Бетон играет одну из двух ведущих ролей в доме, вторую — сосна, которая предстает перед нами в своей первозданности. Стены, потолки, двери, светильники и фурнитура (от ручек шкафов до каркасов кроватей) выполнены из одного и того же дерева, что создает ощущение уютного кокона. От оранжевого или банного оттенка дерево спасает светоотражающая побелка, которую обычно используют для покрытия лаком детских игрушек. Кто-то назовет отделку несовершенной, но она намеренно сделана именно такой. Сучья оставлены открытыми, края местами неровно обработаны. При попадании влаги и воздуха появляются щели. Только что прошел сильный дождь, и двери заклинило, при попытке втиснуть их в петли. «Это потому, что дом разбух. Он действительно живет и дышит, — говорит Аманда, — и мы не хотели бы, чтобы было как-то по-другому».
Несмотря на то, что дом находится в нескольких метрах от шумного Бермондси, здесь очень тихо, если не считать успокаивающего шума дождя на плоской крыше, которая еще больше заглушает звуки города за окном. «Это из-за дерева», — говорит Аманда. Звук не резонирует, как на гипсокартоне или металле; и это не стеклянная коробка, внутри которой циркулируют все звуки».
Друзья и постоянные гости Аманды описывают внутренний двор как «волшебный». Обрамленный стеклянным центром дома и не просматриваемый, оригинальная кирпичная кладка цветет мхом, а сказочная подсветка играет вокруг горшков с растениями. Несмотря на то, что дом находится в нескольких минутах от одного из самых оживленных вокзалов Лондона, вы это совершенно не ощущаете.
«Несколько лет назад возле нашего дома на Бермондси-стрит в 4 утра останавливались тележки коллекционеров антиквариата, чтобы пополнить запасы местного рынка», — вспоминает Аманда. Остатки найденных ею артефактов разбросаны по всему дому, оживляя просторы из сосны и бетона. Так же как и следы искусства и ремесла её мужа. Богатые картины уравновешивают строгость дерева во всем доме, особенно в гостиной, где изображена впечатляющая дама на лошади — это изображение матери Роба, сделанное на основе старой черно-белой фотографии. «Он очень эгоистичен. Я просто забрала некоторые из его работ и повесила их, потому что знаю, что он захочет перекрасить стену или даже несколько, если у него будет такая возможность».
Перекрашенные стены присутствует во всем доме. Учитывая характер постройки, дом можно разобрать и перестроить в другом месте. В нем ощущается легкое вмешательство хозяев, внимательность к истории района, который появился задолго до его постройки.