Предыдущая глава
Они прошли километра полтора, когда Сергей заметил, что Тугов вдруг остановился и махнул ему рукой.
- Что случилось, Семен? – спросил он, приблизившись вплотную. Вместо ответа тот указал глазами в сторону кустов. Сергей глянул и опешил – на земле ничком лежал человек, облаченный в армейский камуфляж «Горка», его руки и ноги были широко разбросаны, из травы торчал коротко остриженный затылок с пулевым отверстием точно посередине. На спине убитого находилась простреленная радиостанция, оружия видно не было. Сергей хотел было подойти ближе, но Тугов бесцеремонно схватил его за рукав и торопливо-предупреждающе сказал:
- Ни с места, капитан! Судя по эмблеме – это наш. Значит, где-то тут должна быть «духовская» растяжка.
Сергей всмотрелся, действительно, в левом углу воротника, выглядывающего из-под маскировочного костюма, виднелась звездочка в обрамлении венка, означающая принадлежность их владельца к мотострелковым войскам. Капитан глянул на Тугова, закрывшего рукавом нос и, ощутив тошнотворный трупный запах, был вынужден сделать то же самое.
- Что будем делать, Семен?
- А что тут можно сделать? - вопросом ответил тот, не сводя глаз с убитого. - Мертвого не оживишь. Дня три лежит, видишь, как его раздуло.
- Дальше пойдем, что ли?
- Дальше мы успеем, сейчас надо осмотреть местность, может еще кого-нибудь найдем, - Тугов зорко озирался. – Точно, вон еще один, - не отнимая левой руки от носа, он указал правой в нужном направлении.
- Да, вижу, - подтвердил Сергей. – Давай подойдем.
-Только под ноги смотри внимательно, а то… Дай-ка, я пойду вперед.
Они подошли ко второму телу, лежавшему на левом боку на склоне песчаной промоины. Это был светловолосый парень с простым русским лицом, его широко раскрытые глаза смотрели на мир потухшим взором.
- На ухо глянь, - вполголоса сказал Тугов. Сергей посмотрел и вдруг ощутил, как по телу пробежал холод. Крови не увидел, ее смыл бесконечный дождь, но широкая щель раны говорила о том, что человек был убит ударом огромного ножа в ухо.
- Знакомый почерк… - пробормотал Тугов, его смуглое лицо вдруг побледнело. – Знаешь, кто так добивает раненых?
- Понятия не имею.
- Это арабы-моджахеды полевого командира Абу Кутейба, его отряд входит в формирование Хаттаба, мы с ними имели дело в предыдущем заезде. Суки конченные, палач на палаче, но и воевать умеют, этого у них не отнимешь.
- Что здесь произошло, как думаешь? – спросил Сергей, еще более пристально осматривая окрестности и не снимая рук с автомата.
- Навскидку могу сказать так: пацаны попали в засаду, она располагалась, скорее всего, там, - он кивнул в сторону небольшой рощицы. - Убили солдатиков грамотно, а значит, действовали профессионалы. Сначала они уничтожили радиста, у него прицельное попадание в голову, потом прострелили «Стрижа»[1], без сомнения, это снайпер сработал. С точки зрения противника всё абсолютно правильно: связи нет - «вертушку» на подмогу не вызовут. Второй солдат успел среагировать, немного отбежал, упал в канаву и открыл огонь. Отбивался долго, посмотри, сколько вокруг него гильз… - Тугов нагнулся, поднял пару из них, поднес к носу. - Пороховая гарь не выветрилась, это еще раз доказывает, что стреляли дня три-четыре назад. Если бы это произошло позже, то мы бы услышали звуки боя, до нашей кошары отсюда меньше десяти километров.
- Тут воевал не один человек, - напряженно всматриваясь, Сергей шагал вдоль оврага. - Гильз полно… Предохранительная чека от гранаты валяется… Бинт…
- Да, зару'ба была конкретная, человек тридцать схлестнулись, - подтвердил Тугов, изучая взглядом о'спины разрывов на земле. - Наши крепко вляпались, думаю, это была разведгруппа, спецкамуфляж и рация указывают на это, простых «курко'в»[2] так не экипируют. Интересно, смогли разведуны' оторваться от «духов» и уйти, или…? - многозначительно недоговорил он.
- Если - «или», то остальных лично я искал бы во-о-он на том холме, - хмуро проронил Сергей, показывая рукой в сторону возвышенности и в подтверждение своей логики добавил. - Этот овраг будто Бог проложил, по нему, если сильно скрючиться, можно без потерь добраться до самого основания.
- Да, на высотке удобнее обороняться, чем в прямом овраге с открытыми флангами, - согласился Тугов. - А значит…
Капитан не дал ему завершить фразу:
- А значит, надо пойти и посмотреть.
Соблюдая все меры предосторожности, они медленно двинулись вперед и пройдя метров триста, поднялись на вершину холма. И тут их глазам предстала ужасающая картина: по окружности довольно широкого углубления в самых разнообразных позах лежало десять человек. Тошнотворный запах разложения человеческой плоти ощущался здесь значительно сильнее, чем на равнине. Земля вокруг убитых была густо засеяна медно-красной россыпью гильз, расстрелянными барабанными пулеметными и плоскими рожко'выми автоматными магазинами, пустыми трубами ручных гранатометов «Муха», изрешеченными фляжками, опустошенными гранатными и патронными подсумками. Почти все люди были перевязаны бинтами: голова, шея, грудь, рука, бедро… Дождь не оставил алых пятен крови, бинты были просто грязно-бурыми.
- Выходит, не ушли... - сдавленно выговорил Тугов. - Заняли круговую оборону и бились до последнего патрона. Гильз целое море – поэтому волки и шакалы не заявились, боятся порохового запаха, как черт ладана.
- Интересно, сколько «духов» ребята завалили? – глухо спросил Сергей.
- Как это узнаешь? – вопросом ответил контрактник. – Своих убитых арабы как правило уносят, потом отмаливают и отправляют к аллаху. Теперь более-менее понятно, как всё было: после того, как снайпер убил радиста и началась погоня, несколько человек стали прикрывать отход группы. Огнем давили «духов» к земле, сдерживали их, потом один погиб. Остальные, используя овраг, отошли к холму, соединились со своими и вместе отстреливались как минимум часа два-три, пока были боеприпасы. Потом «духи» подошли на гранатный бросок, а после всех контуженых, раненых и даже убитых, добивали ножом в ухо. Это, как контрольный выстрел… Повторяю, так поступают только арабы, «чехи» обычно режут горло.
- А этого даже бить было некуда, головы-то самой почти нет, не то что ушей… - расцепил стиснутые челюсти Сергей и кивнул на лежавшего навзничь человека. Его рослая фигура была сплошь изорвана осколками, правая рука и лицо практически отсутствовали, с обнаженных частей тела свисали обрывки одежды. Это зрелище было настолько чудовищным, что Сергей и Тугов какое-то время не решались приблизиться вплотную.
- Майор… Первый раз вижу, чтобы старший офицер пошел в разведку, - шерстяным голосом произнес Семен.
- А это, как посмотреть, он вполне мог проводить здесь рекогносцировку местности перед войсковой операцией, - Сергей потрясенно смотрел на торчащий из-под камуфляжа обрывок погона с крупной зеленой звездой и клок воротника полевой формы с эмблемой из скрещенных пушек.
- Из «эр пэ ка» отстреливался… - Тугов указал на валявшийся рядом с телом офицера исковерканный взрывом ручной пулемет Калашникова. - Патроны кончились, и он подорвал себя гранатой, держал ее в правой руке… Геройский был мужик, - с этими словами Семен обнажил голову. Следуя движению его души, сделал то же самое и Сергей. Скорбно потупившись, они долго стояли возле погибших. Капитан первым нарушил тягостное молчание:
- Ты говоришь, что все произошло три-четыре дня назад, тогда почему федералы до сих пор не отыскали погибшую разведгруппу?
- Как ее отыщешь? – скептически изрек Тугов. - Рация уничтожена, а с последней точки связи группа могла уйти километров на полста в любом направлении. Да и погода сволочная, шибко-то не полетаешь…
- Да уж… - кивнул Сергей, потом рассуждающе произнес. - Странно все это смотрится: майор, старший лейтенант и лейтенант, судя по эмблемам - артиллеристы, а рядовые и сержанты – мотострелки.
- Ничего странного здесь нет, - сказал Тугов. – Артиллеристы выполняли свое задание, а приданные солдаты из мотострелковой части сопровождали офицеров и вели разведку местности.
- Документы у них забрали или нет? - поинтересовался Сергей.
- Естественно, забрали, для отчетности, - зло объяснил Тугов. - За убитого офицера Кутейбовцам платят тысячу баксов, за солдата - двести. Бизнес, как никак… А у майора и забирать-то было нечего, «фенька» свое дело отлично знает - лучше любой мясорубки умеет изготавливать фарш… От тех документов остались одни клочки.
- А если все же глянуть? Такой человек заслуживает, чтобы о нем…
- Не городи херню, капитан! – вдруг взорвался Тугов. – Или хочешь, чтобы и тебя разнесло на запчасти? «Духи» наверняка заложили под майора сюрприз! Была бы веревка да наша территория, можно было потянуть. А в этих условиях шуметь – себе дороже!
- Я все-таки попробую… - Сергей не мог понять, почему столь упрямо настаивает на своем. Но что-то, необъяснимое и очень существенное заставляло его поступать так и никак иначе.
- Не дуркуй, Романов, ты здесь не один! – предупредил контрактник почти угрожающе. - Себя не жалеешь, о других подумай!
- Отставить! – теперь уже вспылил и сам Сергей. – Этот офицер не должен числиться без вести пропавшим. Документов у него, разумеется, нет, но посмотри внимательнее – на его шее висит жетон военнослужащего.
- Вижу, - подтвердил Тугов. – Но именно к нему могли привязать растяжку.
- А за него тянуть не надо, надо просто перерезать шнурок и снять медальон, только и всего.
- Только и всего… - раздраженно пробормотал Тугов, а сам уже переводил автомат из положения «на грудь» в положение «за спину», стволом вверх, чтобы дульный срез не зацепился за что ни будь. - Отойди за склон, капитан, и заляг, я сам все сделаю, опыт, слава Богу, есть. А то ты со своей упёртостью здесь наработаешь…
- Не надо мне суфлеров, без тебя справлюсь! – проделав такую же операцию со своим автоматом, Сергей осторожно опустился перед убитым на правое колено и в эту минуту был похож на офицера, целующего багряный бархат гвардейского знамени во время его вручения боевому соединению.
Спроси Сергея в эту минуту, он не смог бы объяснить, почему пошел на смертельный риск? Скорее всего, им управляло непреодолимое желание хоть как-то порадеть за героя, не пожелавшего сдаться на милость врагам. Было, пожалуй, еще одно обстоятельство, некий вопрос, обращенный к самому себе: «А ты, капитан Романов, смог бы поступить вот так же? Решился бы вырвать предохранительную чеку гранаты в расцвете своей жизни, чтобы вмиг исчезнуть в испепеляющем взрыве. Чтобы больше никогда не вернуться на родное подворье, не обнять отца, не припасть к теплой и родной груди матери, не поцеловать сестер и вообще - не жить».
Ответа не было. Лишь в руке обостренно ощущалась холодная рукоятка ножа, да тускло светилось его узкое жало.
… Шнурок не был натянут, он извивисто лежал на изорванной осколками широкой груди майора. Сергей запустил под него отточенное лезвие, сжав шнурок двумя пальцами, перерезал его и снял жетон, отметив, что он почти не пострадал от взрыва. Поднявшись, осторожно отшагнул назад и едва не наткнулся на Тугова. Сидя на корточках, тот деловито срезал ножом жетон с шеи худощавого бойца. Их взгляды встретились, и Сергей еще не успел ничего сказать, как Тугов, глядя на него с холодным прищуром, негромко объяснил:
- Если один упертый творит глупость, то другому ничего не остается, как делать то же самое… И потом, почему про майора его родные должны узнать, а про остальных – нет? Хотя бы с двух-трех надо снять жетоны, у которых они снаружи. Это всё, что мы можем сделать, раз уж не имеем возможности похоронить ребят.
Головной убор Тугов так и не надел, мелкий дождь струился по его широкой загорелой пролысине.
- Жаль, что нет карты и привязки к местности, отметили бы это место, чтобы сообщить родителям, где их сыны сложили головы, - примирительно сказал Сергей.
- Да, жаль… - судорожно вздохнул Семен и, протянув Сергею стопку овальных алюминиевых пластинок с личными номерами убитых воинов, сурово закончил. – Пусть они хранятся у тебя, капитан.
- Пусть, - кивнул тот. - А если что-то случится со мной, не забудь их забрать…
Переводя автомат в боевое положение, Тугов кивнул и хмуро обронил:
- Пошли домой, наши уже, поди, заждались, тревожатся.
***
- Значит, отбивались до последнего? – медленно и угрюмо переспросил старший лейтенант Никитин.
- Так точно! - коротко подтвердил Сергей.
- Что ж, это лишний раз доказывает, что мы находимся на «духовской» территории, иначе наши уже отыскали бы и забрали убитых.
- Похоже на то, - кивнул Сергей и разговор на этом надолго прекратился.
Никитин, отощавший, почерневший, смертельно усталый, сидел на охапке соломы, привалившись спиной к саманной стене кошары. Казалось, что командир спит, но на самом деле он позволил себе лишь на несколько минут прикрыть глаза. Вскоре офицер пошевелился, поднял отягощенные дремотой веки, прогоняя сон, провел по лицу черной шершавой ладонью. Сидя поодаль, подчиненные напряженно следили за ним одиннадцатью пар глаз. И лишь раненый лейтенант Голубенко недвижно лежал на соломе, в полубессознательном состоянии. Командир обвел товарищей внимательным взглядом, разлепил спекшиеся губы.
- Кошелев, у нас пожрать осталось что-нибудь? – хриплым надтреснутым голосом произнес он с видимым усилием.
- Малость имеется… - сержант Кошелев, еще недавно пухлощекий румяный мальчишка, подвижный как колобок, балагур и анекдотчик, а теперь постаревший лет на пять мужчина, подтянул к себе тощий рюкзак, развязал тесьму. Десять банок свиной тушенки, несколько пачек галет, расплющенная массивная плитка пайкового шоколада да измятая пачка сигарет предстали перед глазами голодных бойцов.
- Это все, командир… - как-то виновато развел руками сержант. - Сухпай нам выдавали только на сутки.
- Раздели на всех, порубаем, пока есть что. Пару банок оставь на «эн зэ».
Ели в долгом напряженном молчании. Когда с тушенкой и галетами было покончено, Кошелев раздал всем по два квадратика шоколада. Получив свою долю, Сергей положил шоколад в рот и хотел было посмаковать, но не успел, зубы самопроизвольно раздробили хрусткие кусочки нежнейшего, как показалось, лакомства. Про себя горько усмехнулся: буквально три дня назад можно было зайти в любой киоск и купить хоть десять плиток этого самого шоколада и жевать его до одури, а надоест – выбросить. Сейчас же всё было по-другому. И не исключено, что эти два квадратика довоенного благополучия, вполне могут оказаться последними…
Из невеселых раздумий его вывел голос сидящего рядом младшего сержанта Хохлова, длиннорукого нескладного парня с простоватой деревенской физиономией:
- Зо'бнешь, капитан? – в его грязных цепких пальцах дымилась сигарета.
- Давай, - нехотя отозвался тот. От первой глубокой затяжки сладко и звонко закружилась голова – Сергей не курил уже несколько лет. Жадно затянулся еще и еще, подольше задержал горячий дым в легких, чувствуя, как становиться чуточку теплее, затем вернул окурок владельцу.
Тем временем свечерело и сразу же ощутимо похолодало. Сергей плотнее завернулся в отсыревший изодранный камуфляж, подтянул к груди колени и зябко скрестил на груди руки. Сожалеюще вспомнил о плащнакидке, которую пришлось отдать очередному караульному.
- А ну-ка давайте в кучу, ребятки, подумаем, как нам жить дальше? – прозвучал над ухом сиплый голос Никитина. И когда все тесно сгрудились вокруг него, продолжил. - Позицию мы занимаем хорошую: обороняться здесь можно долго, боеприпасы имеются. Вторые сутки тут сидим, и никто нас пока не обнаружил. Идти куда-то дальше нет смысла, кошара стоит на отшибе, в ней сухо и тепло. Вот только с продуктами проблема, их у нас больше нет, зато воды до хрена, дождь и не думает прекращаться. Но продукты, это не самая большая беда, можно и потерпеть, проблема с раненым лейтенантом, он больше терпеть не может… - Никитин не успел договорить, короткая автоматная очередь, состоявшая из двух-трех выстрелов, ударила в чуткой вечерней тиши. Все вскочили со своих мест, тревожно заозирались.
- Группа, в ружьё! – громко скомандовал офицер. – Занять круговую оборону!
Бойцы бросились к окнам и дверям, щелкая выключаемыми предохранителями автоматов, падали наземь, приникали к прицелам, напряженно всматривались в туманный полумрак. Но тихо было вокруг, одинокая очередь утонула в безбрежном пространстве чеченской равнины.
- Откуда стреляли? – старший лейтенант привстал на колено и обежал торопливым вопросительным взглядом своих солдат.
- Со стороны левого боевого охранения, - отозвался Тугов. - Там Чалый стоит.
- Давай по-быстрому туда, Семен, узнай, как и что? Кошелев, пойдешь с ним, прикроешь с тыла.
- Есть! – почти одновременно отозвались оба. Но едва они двинулись в сторону поваленных ворот, как все услышали приближающиеся тяжелые шаркающие шаги.
- Не стреляйте, свои! – раздался голос старшины Чалого, а вскоре из тумана выплыла его огромная расплывчатая фигура.
- Это я, мужики… я… - забормотал он, переступая через валявшееся бревно. – Там такое, товарищ старший лейтенант… такое… - он искал глазами Никитина.
- Прекрати мычать, докладывай, что случилось? – возник перед ним офицер. – Ты почему пост оставил, в кого стрелял?
- Жратва ко мне сама пожаловала, вот и стрелял, - в голосе Чалого слышались победные нотки. – Теперь нам голод до фонаря – мяса добыл мало не с центнер, там такая зверюга!
- Какая еще на хрен зверюга, объясни толком!
- Олень, навроде как… Огромаднющий… Рога – во! – старшина выпростал из-под мокрого плаща и разбросал в стороны свои дюжие руки, пытаясь показать размеры рогов. – Прямо на меня вышел и встал боком. Подойди он позже, я не заметил бы в темноте, а сейчас еще видно было… Короче, бабахнул, с одной очереди завалил, так что мясом мы теперь обеспечены.
- Теперь мы обеспечены проблемами, ты понимаешь это, кретин?! - наступая на Чалого, бешено взревел Никитин. - Я не знаю, какой там олень, но ведь ты, идиот грёбаный, выдал нас своей пальбой! Имей ввиду: если сейчас сюда сбегутся «духи», то я тебя еще до начала боя вот этой самой рукой пристрелю! – Никитин схватил своей огромной пятерней щекастую физиономию старшины, смял ее, затем с гадливым выражением на лице отшвырнул Чалого от себя.
- Но я ж хотел, как лучше… - плаксиво промямлил тот, обтирая ладонью мокрое лицо, ища взглядом поддержки от окружающих. – Я ж за всех… Я ж за ребят…
- Заткнись, сволота! – Никитин недвусмысленно наставил на него автомат, угрожающе произнес. - С тобой разберемся потом, если останемся живы, понял?
- Я понял… я все понял… лейтенант… старший… товарищ… - не сводя насмерть испуганного взгляда с дульного среза автомата, перепутал все слова Чалый. Но Никитин уже не слушал его, стремительно повернувшись к остальным, скомандовал:
- Всем приготовиться к бою, гости скоро будут здесь! Гранатометы на фланги, пулеметы к воротам, патроны экономить насколько это возможно. Бить только наверняка, подпускать «духов» как можно ближе.
- Вадим… - тяжело и прерывисто захрипел очнувшийся вдруг лейтенант Голубенко. – Дай мне одну гранату и автомат, от моего «Макарова» в бою толку мало… Вам немного помогу, а потом… Короче, живым сдаваться не желаю.
- Да и никто не желает, Саша, - вымолвил потрясенный Никитин. - Гранату и автомат не дам, лучше возьми моего «Степаныча», с ним тебе будет удобнее. Только на очередь не ставь – сильно разбрасывает, бей одиночными… - с этими словами он снял с плеча узкий ремень с деревянной кобурой-прикладом, в которой покоился двадцатизарядный автоматический пистолет Стечкина и передал его раненому офицеру. Тот с заметным усилием извлек оружие из кобуры, прищелкнул ее к рукоятке, передернул затвор и, положив пистолет на грудь, сказал, потеплев глазами. – Спасибо, командир. Только еще одну обойму дай, я себя постараюсь подороже продать…
Никитин молча вложил в его ладонь запасной магазин.
***
В неимоверном напряжении истек час, в звенящей тишине прошел другой, начался третий, но все было спокойно вокруг. Короткая автоматная очередь утонула в глухой туманной ночи, судя по всему, ее никто не услышал.
- Тугов! – старший лейтенант отыскал глазами солдата. – Бери этого замудо'нца Чалого, захвати Кошелева и посмотри, кого этот деятель подстрелил? Может, никого там и не было, закемарил и пальнул случайно, да только панику понапрасну поднял.
Тугов, Кошелев и Чалый вскоре вернулись, волоча по мокрой траве какое-то рогатое животное. Все столпились вокруг, всматривались с любопытством.
- Сайгак это, а никакой не олень, - определил кубанский доброволец-контрактник с громкой казачьей фамилией Есаулов. – Кавказская антилопа.
- Ты уверен в этом? – спросил Никитин.
- Конечно, - подтвердил Есаулов, – я ж охотник, не один раз таких добывал. Крупный самец, пуда на три потянет, если не больше.
- И что теперь с ним делать?
- Распотрошить и зажарить, продуктов-то не осталось, жрать больше нечего, - деловито посоветовал Чалый, было заметно, что он постепенно возвращается в свое обычное самоуверенно-нагловатое состояние.
- Это тебя, с-суконца, надо распотрошить и зажарить! – с ненавистью процедил Тугов. – Помимо того, что трус, так еще и дурак конченый! После твоей стрельбы нам только огня и дыма здесь не хватает. Олень ему причудился, паникеру, в штаны небось навалил, когда этого барашка увидел.
***
- Может, действительно обработать сайгака, да отварить мясо ночью, а, Серега? – спросил Никитин ранним утром следующего дня, когда стало понятно, что на выстрелы никто не среагировал. - Хватит надолго.
- Думаю, этого не стоит делать, - отрицательно покачал тот головой. - Дым далеко ощущается, и еще дальше виден огонь – беды не оберемся… От того, что мы сварим мясо и пропустим его через кишечник – толку мало, я предлагаю использовать этот трофей по-иному.
- Как это? – не понял Никитин.
-Знаешь, Вадим, самая страшная категория дураков, это дураки инициативные, но именно они сами того не подозревая, приносят иногда неоценимую помощь, - Сергей понизил голос и прошелся взглядом по спящим вповалку бойцам. – Этого дебила Чалого не ругать надо, а благодарность ему объявить перед строем.
- Еще чего не хватало! – бурно возмутился Никитин. – Этот гад едва не выдал группу, а ты его чествовать собрался… И за что же, позволь узнать?
- Прежде всего за то, что он сайгака завалил, а не дикого кабана…
- Загадками говоришь, капитан, - недовольно поморщился Никитин. – Сайгак, кабан… При чем здесь кабан?
- Кабан ни при чем, - усмехнулся Сергей потрескавшимися обметанными губами. – А вот сайгак в самый раз будет.
- Это почему же? Я что-то никак не включусь.
- Да потому, что мусульмане свинину не едят…
Никитин с минуту молчал, соображая, потом осенённо воскликнул:
- Заману'ху предлагаешь подкинуть «духам», правильно тебя понимаю?
- Ты меня очень правильно понимаешь, старлей! – подтвердил капитан.
- Ну, ну, давай ближе к делу, - уже нетерпеливо проговорил тот.
- А ближе к делу будет так: Голубенко практически при смерти, так что обстановка заставляет нас действовать активно. Мы обязаны сделать всё, чтобы спасти нашего товарища и выход здесь только один: как можно скорее доставить его к своим, а значит… - Сергей вдруг зашелся долгим надрывным кашлем и за него договорил Никитин:
- А значит, нам нужна машина! И не какая-нибудь маломестная колымага, а большой грузовой автомобиль, чтобы в него вместилась вся группа.
- Точно! - кое-как отдышавшись, подтвердил капитан. – Задачу по захвату транспорта надо объединить с задачей по захвату «языка». Узнавать наше местоположение, выяснять оперативную обстановку и пробиваться к своим. В деревню за «языком» не пойдешь, надо караулить его у дорог, Тугов позавчера высказывал правильную мысль…
- Я и сейчас ее подтверждаю, - не дал договорить Сергею хриплый надтреснутый голос.
- А мы думали, что ты спишь, Семен, - обернулись офицеры к нему.
- Выспался… - тот широко зевнул и сел, сбросив с себя охапки полуистлевшей соломы, которой утеплялся. – Правильно толкуешь, капитан, полностью с тобой согласен. «Душары» на такую халяву должны клюнуть, уж шибко они шашлычок обожают.
- Всё непременно получиться! - ободренный его поддержкой, горячо заговорил Сергей. – Впечатление у проезжающих должно создаться такое: сайгак переходил дорогу, его сбила машина и уехала. Или, его кто-то ранил в поле, а он смог добежать до дороги, завалился и отдал Богу душу. Надо быть последними дураками, чтобы проехать мимо и не поднять полцентнера свежего мяса.
- Думаешь, клюнут? – усомнился Никитин.
- Уверен в этом, - твердо сказал Сергей. – Если, например, бросить на дорогу какой-нибудь ящик или мешок, то это вряд ли сработает – подумают, что заминировано и проедут мимо.
- Или расстреляют из автомата, - согласился Тугов. – Мы всегда так делали…
- А если человека положить на проезжую часть? – предложил Никитин. – Раненый выполз на дорогу и потерял сознание, бывает же такое.
- Такое бывает только в кино, снятом дилетантами… - скептически произнес Сергей. - А в реальной жизни все проще: рубанут очередью и нет его.
- А если это окажется свой? – не сдавался Никитин.
- Ничего страшного, спишут на боевые потери.
- Ну, тогда быть посему, - решительно произнес командир. – Начнем с рекогносцировки, как и положено, пойдем на нее втроем.
- Надо бы Есаулова захватить, он местный, по-чеченски малость калякает, да и вообще мужик бывалый, - порекомендовал Тугов.
- Добро, буди его, - согласился Никитин. – За старшего оставим сержанта Доманова, он обстрелянный вояка, Крым и Рим прошел.
***
- Ну, а ты что скажешь, Захар? – спросил Никитин у Есаулова, когда местность для засады была детально изучена.
- Я скажу так: из этого роя', не выйдет ни ..я', - матюгнулся тот и смачно плюнул.
- Это почему? – непонимающе воззрился на него старший лейтенант.
- Да потому, что уж слишком много факторов, как на заказ: и холм на дороге, и впадина на его вершине, и деревья, и кусты, и именно в этом месте лежит сайгак, а вокруг него следы человеческих ног… Не надо держать «чехов» за дураков, они тоже умеют засады устраивать.
- Во-первых: у нас нет выбора, Захар, - возразил Сергей. – А во-вторых: чем примитивнее порой театральная постановка, тем достовернее она бывает для зрителей.
- В театре оно может и так, а на войне всё малость по-другому… - скепсис все не сходил с лица Есаулова. - И потом: ну бросим мы сайгака на дорогу, ну остановится возле него какая-нибудь машина – и что дальше? Как мы узнаем: федералы это, «чехи» или вообще Кадыровские ополченцы? На лбу у них это не написано, сейчас все в одинаковом камуфляже ходят, и оружие у всех одно и то же.
- Хо-о-о, дружище, - улыбчиво протянул Никитин. - Уж это вообще не проблема. Если подъедут наши, то мы их узнаем за секунду - мат будет стоять десятиэтажный… «Чехи» ведут себя малость по-другому. Да и морды у них…
- Ну, в общем-то да… - подумав, согласился Есаулов. А Никитин обратился Сергею. - У меня вопрос, капитан: а вдруг возле сайгака остановится грузовик со взводом «чехов», что тогда?
- Со взводом нам не сладить, поэтому такой грузовик мы конечно же пропустим, - ответил Сергей. – И будем ждать, когда подъедет что-нибудь поскромнее…
- Ни хрена путёвого из этой затеи не получится, казаки, – снова подал голос Есаулов. – Чечены могут вообще не соблазниться сайгаком. Им ведь нельзя есть мясо животного, из которого не выпустили кровь, мусульманская вера не дозволяет.
- Так пусть подойдут и выпустят… - неуверенно изрек Никитин.
- Из убитого вчера сайгака кровь не выпустишь, она уже свернулась, - знающе пояснил сержант.
- А как «духи» определят, когда оно убито? – спросил Тугов. – Может быть – совсем недавно…
- Выпущена кровь или не выпущена, нам это все равно! – почему-то зло отчеканил Сергей. - Главное, чтобы проезжающие люди обратили внимание на сайгака и остановились, вот мы и определим: боевики это, федералы или штатские люди?
- А если не остановятся, а проедут мимо? – всё не сдавался дотошный Есаулов.
- Не проедут! – уверенно сказал Сергей. - Дорога в самом низу узкая, с боков ее поджимают склоны, объехать сложно. Мы положим сайгака так, чтобы он перегородил дорогу. Такую тушу не каждая машина сможет пустить под себя, поэтому пассажирам придется оттаскивать животное в сторону.
- А если это будет большой автомобиль с высоким дорожным просветом? – этот резонный вопрос задал уже Тугов.
- И это – не беда, - был готов ответ у Сергея. – Ну какой водитель пустит под свою машину такое препятствие, а вдруг под ним заложен фугас? Только законченный кретин пойдет на это.
- Хорошо, допустим, ты прав, капитан… - думал вслух Никитин. – Вот боевики заметили нашего козла и остановились, и что дальше?
- А дальше будет так: первым надо нейтрализовать водителя, чтобы он на газ не успел нажать и удрать. Поэтому снайпер должен держать его на прицеле постоянно! Остальные стрелки уничтожают пассажиров, а тех, кто пойдет к сайгаку, надо постараться взять живыми, чтобы потом они ответили на наши вопросы.
- А вдруг к сайгаку вообще никто не пойдет? – продолжал допытываться Никитин. - Ведь «духи» могут испугаться препятствия, развернут машину и отвалят.
- Этого я не исключаю, - согласился Сергей, - но в любом случае у нас будет одна-две минуты, пока они станут осматриваться и принимать решение. И вот еще что: поскольку лишний шум нам не нужен, стрелять будем с применением «пэбээсов»[3], я смотрю, в отряде их несколько штук имеется.
- Имеется, да только бы лучше без пальбы обойтись… - тяжело вздохнул Никитин и через паузу решительно подытожил. – Ну что, отцы-командиры, будь посему - начинаем действовать, отсиживаться в кушеря'х больше нельзя. Начнем с разделения отряда, способных воевать у нас тринадцать человек. Шестеро остаются с раненым, остальные работают здесь. Ступай за ребятами, Семен, сам отберешь для этого троих. Поровну раздели боезапас, оставь там один гранатомет и один пулемет, остальные заберете. Не забудь про «пэбээсы». Предупреди, если мы не вернемся, пусть мужики действуют согласно обстановке. Тащите сюда этого чертова сайгака, приступаем к работе.
- Чалого там оставить или сюда привести?
- Здесь этому паникеру делать нечего, - неприязненно бросил старший лейтенант. - Шепни Доманову, чтобы глаз с него не спускал.
- Есть! – Тугов накинул на плечо ремень автомата и, пригнувшись, ловко заскользил между кустами.
[1] Коротковолновая приемопередающая радиостанция Р-394 «Стриж - КМ». Диапазон действия от 150 до 1200 км. Предназначена для подразделений войсковой разведки.
[2] «Куро'к» - рядовой срочной службы (армейский жаргон).
[3] ПБС – прибор бесшумной, беспламенной стрельбы. Устанавливается на дульном срезе автоматного ствола.
Продолжение
