Переход на сторону врага
В сентябре 1941 года с должности начальника планового отдела Саратовского треста столовых и ресторанов в Красную Армию был мобилизован уроженец чувашского села Кошки-Куликеево Паймук (Блинов) Фёдор Дмитриевич (1901-1946). В Красной Армии в звании старшего лейтенанта он занял должность полкового инженера. В мае 1942 года 6-я армия (второго формирования), в состав которой входил полк Фёдора Паймука, в ходе Харьковской операции попала в окружение. Красноармейцы стали предпринимать попытки выхода из окружения, но Ф. Д. Паймук добровольно с оружием в руках без сопротивления предпочёл сдаться в плен.
После перехода на сторону врага Фёдор Паймук некоторое время содержался в лагере в городе Шепетовка (Stalag 357 Schepetowka), расположенном в оккупированной Каменец-Подольской области Украинской ССР. В декабре 1942 года он был переведён в сборно-формировочный лагерь в городе Ченстохове (Stalag 367 Tschenstochau) (оккупированная Польша). В марте 1943 года его отправили в лагерь в Целендорфе (пригород Берлина), а оттуда в свободный лагерь Имперского министерства оккупированных восточных территорий Вустрау, также расположенный недалеко от Берлина.
Христианская рота
Лагерь Вустрау был организован для тех военнослужащих, которые соглашались на сотрудничество с нацисткой Германией. Вскоре, после перевода Фёдора Паймука в лагерь Вустрау, туда прибыли сотрудники так называемого Татарского посредничества (комитета) - коллаборационистской организации, подчинённой Имперскому министерству оккупированных восточных территорий (министр — Альфред Розенберг). Это были: создатель и шеф Комитета немецкий юрист Генрих фон Унгляубе, лидер Комитета Шафи Алмас и его секретарь Гариф Султан. Они пригласили Паймука работать в Комитете для обслуживания христианской роты Легиона "Идель-Урал", составленной из чувашей, мордвы, марийцев и удмуртов. В этой роте было 150 человек. Паймук был приглашён как представитель интеллигенции чувашского народа. Так он сблизился с верхушкой Волжско-Татарского легиона (Легиона "Идель-Урал"), где уже сотрудничал коллаборационист чуваш Иван Скобелев.
Командирский состав в христианской роте был исключительно из числа татар. Это не нравилось легионерам из чуваш, мордвы, марийцев и удмуртов, так как татарские командиры всячески издевались над представителями христианских народов (например, они посылали их в наряд вне очереди тотчас же после смены из наряда и, кроме того, говорили, что благодаря лишь татарам и их легиону они остались живы). Муллы насильно водили их на мусульманские богослужения и говорили, что все тюркские народности в будущем Идель-Уральском государстве будут исповедывать ислам и говорить только на татарском языке. Обо всём этом Фёдор Паймук докладывал командиру легиона майору Зекендорфу, который за эти действия снял с должности татарского командира роты. Однако, по словам Паймука, перечисленные действия всё равно не были искоренены. Паймук проводил беседы с чувашами, мордвой, мари, удмуртами, на которых утверждал, что их предки казанскими татарами эксплуатировались и подвергались издёвательствам во сто крат более, чем при покорении их русским царизмом, и что татарские мурзы отнимали у них лучшие земельные угодья, леса и прочее. Эту беседу подслушали татары и донесли Султану, а тот вместе с фельдфебелем Салеховым пытался за это арестовать Фёдора Паймука. В упомянутой роте Паймук посещал политзанятия, проводимые ротным культурником. Ему поручили организовать чувашский хор для участия в концерте, посвященном годовщине легиона "Идель-Урал". Паймук выступал за перевод христианской роты в состав РОА генерала А. Власова. Паймук был недоволен засильем татар в "Союзе борьбы", и задумал образовать в составе РОА национальный отдел, куда должны были войти представители чувашей, мари, мордвы и удмуртов. Предполагалось, что отдел возглавит И. Н. Скобелев.
На допросах в МГБ СССР арестованный после войны Паймук говорил, что ему не дали работу в Татарском комитете из-за возражения татар, так как он настраивает чувашей, мордву, мари и удмуртов против татар; что после этого он ходил в Восточное министерство и был направлен в Дом отдыха для легионеров туркестанцев и кавказцев; что в декабре он вернулся в Берлин и два месяца оставался без работы.
В то время в газете «Идель-Урал» появилась чувашская страница, которую читать было трудно (Скобелев с Кадеевым при участии доктора Бенцинга разработали алфавит на базе латинских букв). По этому поводу М. Джалиль долго смеялся: «Лучше придумать нельзя, Иван. Пусть тратят бумагу, содержат наборщиков, а результат — дырка от бублика». Паймук обрушился на Скобелева, обвиняя его в издевательстве над чувашами. Настаивал, чтобы издавали отдельную газету на русском. «Какие же мы националисты, если читать будем по-русски, — отвечал ему Скобелев. — А что касается алфавита, то этот вопрос не подлежит обсуждению, ибо утвержден самим министром».
Потом Скобелев получал немало писем от Паймука с жалобами на газету, на татар, на эмблему, пока он не приехал в Берлин редактировать русскую газету «Свободное слово».
После поездки в Прагу в конце марта и до мая 1944 года Паймук жил в Даргибеле, где профессор фон Менде предложил Унгляубе и Шефи Алмасу использовать его во вновь открываемой газете для чувашей, мордвы, мари и удмуртов, на что он дал свое согласие. Профессор предложил назвать эту газету "Волго-Урал" или "За национальную свободу". Паймук остановился на последнем названии. Скоро Паймук с Кадеевым приступил к изданию газеты. Ими было выпущено 15 номеров, затем после бомбежки здания издательства, где находились все национальные редакции, Паймук самоустранился и не участвовал в выпуске последних двух номеров. Газета "За национальную свободу" перепечатывала готовый русский текст в качестве передовицы.
Паймук показал на допросах в МГБ СССР, что из выпущенных им 15 номеров лишь 6 имели передовицы, подтасованные из вышеуказанных материалов и окрашенные кое-как в национальные тона, так как "мы (я, Кадеев и Скобелев) не умели писать, не имели газетного опыта и достаточной подготовки. <...> Мы и не ставили, откровенно говоря, задачи пропагандировать в них национальные идеи, все были недостаточно развиты и не подготовлены к пониманию каких-либо национальных задач", - говорил он следователю. В газету помещали материалы из быта народов Среднего Поволжья, перепечатывали поэзию и прозу из найденного у доктора Бенцинга чувашского журнала "Сунтал". Паймук напечатал под псевдонимом Ф. Пулод свою статью на чувашском языке "Очерк из истории чувашского театра" (в 2-х номерах) и в нескольких номерах "Историю чувашского народа до завоевания Казанского царства". Были опубликованы несколько статей на чувашском языке А. П. Кадеева и одного чуваша из числа восточных рабочих, работавшего у немецкого крестьянина.
В марте 1944 года Паймук по указанию Унгляубе не был допущен на съезд "Союза борьбы за освобождение" "Идель-Урала", решения которого были напечатаны только в татарской газете, а Паймук в своей газете поместил выдержки из речи Скобелева. Скобелевым и чувашскими легионерами Паймук заочно был включен в состав президиума "Союза борьбы", но Унгляубе и Шефи Алмас категорически воспротивились этому и его не утвердили.
12 сентября 1944 года представитель чувашей в «Союзе борьбы тюрко-татар Идель-Урала» Ф. Паймук заявил в беседе в Главном управлении СС: «Отношения в комитете не очень хорошие, почти такие же как и у туркестанцев, где во главе встал представитель одного народа. Все это свидетельство политической глупости и тщеславия. А Шафи Алмас больше поддерживает своих соплеменников».
В своей газете он поместил известный "Манифест" генерала А. А. Власова, принятый 14 ноября 1944 г. на так называемом Съезде народов России в Праге. В этом документе провозглашался вооруженный поход с целью свержения советской власти, созыв Учредительного собрания, ликвидация колхозов и развертывание частной хозяйственной инициативы. Когда состоялось соглашение Власова с Гиммлером об объединении народов России под руководством "Русского комитета", Паймук решил выйти из "Союза борьбы" и присоединиться к "Русскому комитету". На допросе в 1946 г. он заявил: "У меня были намерения создать в легионе роты из чувашей, мордвы, марийцев и удмуртов, так называемые "православные роты", укомплектовать их своим национальным командным составом, обучать их военному делу на своем родном языке. Мои шаги в этом направлении встречали отпор со стороны руководства организации "Идель-Урал". Скобелев на допросе в августе 1946 г. подтвердил эти слова Паймука и добавил, что Паймук для усиления религиозной пропаганды в "православных ротах" хотел иметь попа и издавать для православных легионеров свою газету. В январе 1945 г. после оформления "Комитета освобождения народов России" Паймук по своей инициативе посетил генерала А. А. Власова. Здесь он заявил, что сам лично и ряд чувашских легионеров выражают сочувствие платформе "Русского комитета". Паймук и Власов условились, что после перехода легионеров из чувашей, мари, мордвы, удмуртов в "Русском комитете" будут образованы секции названных народностей, а вопрос о государственном устройстве этих народов будет разрешен позднее, после захвата власти. Власов предложил Паймуку договориться с Восточным министерством о переходе чувашей, мордвы, мари, удмуртов с их газетой в ведение "Русского комитета" с образованием секций, после чего это оформление следовало произвести через оргуправление комитета, возглавляемое генерал-майором В. Ф. Малышкиным. 12 января Малышкин подтвердил свое согласие на это. Паймук сообщил об этом Скобелеву и Алкаеву. Они тоже посетили Малышкина и услышали то же самое. На это посещение им дал согласие Файзуллин, заместитель президента "Союза борьбы" Шефи Алмаса, и выдал им документ на ведение переговоров, но он ставил условие, что это слияние сил должно произойти при условии выдачи письменного обязательства русским комитетом "Союзу борьбы" о том, что "Волго-татарский" легион войдет в РОА как самостоятельная единица и руководство им должно остаться за татарскими военными. На это Малышкин ответил, что легион будет расформирован и влит в РОА, сохранив при этом отдельные национальные подразделения татар, мари, мордвы, чувашей. После этого Файзуллин испугался, что он получит за это головомойку от Восточного министерства, и просил Алкаева вернуть ему документ на ведение переговоров. Слияние с "Русским комитетом" не состоялось потому, что к этому отрицательно отнеслось Восточное министерство. Против слияния восстало и руководство "Союза борьбы".
Скобелев бывал на тактических занятиях, на полигоне, где встретил своего односельчанина, от которого получил совет: по прибытии на фронт повернуть оружие против фашистов и перейти к своим и предупредил будь осторожнее «с длинным пожилым чувашом» (речь шла о Паймуке).
Две встречи с Семёном Николаевым
В 1944 году Фёдор Паймук дважды встречался с проживавшим в Праге белоэмигрантом Семёном Николаевым - уроженцем чувашской деревни Начар-Убеево, расположенной в 8 км от родного села Паймука - Кошки-Куликеево.
Паймук добился аудиенции у профессора Ф. Менде и получил разрешение поехать к Семену Николаеву. Паймук уже из лагеря написал Николаеву письмо. Адрес Николаева Паймук нашёл в газете "Новое слово", где было объявлено, что тот в Русской ученой академии читает лекцию на тему "Владивосток и его значение".
Первая встреча с Семёном Николаевым произошла в конце марта 1944 года, когда Унгляубе направил Паймука в Тироль к немецкому крестьянину на работу, а по пути разрешил заехать в Прагу к Николаеву, которого он знал по дяде. Встретившись с Николаевым в первый раз Паймук не затрагивал каких-либо политических вопросов, лишь желал встретить земляка, известного среди чувашей по полученному еще в царское время высшему образованию. На этой встрече Паймук получил от Николаева предложение переехать в Прагу и приступить к работе в возглавляемом им Обществе "Русской библиотеки" Русской учёной академии.
Профессор и его жена Тесси начали спрашивать о Советском Союзе, Сталине. Не скрою, жизнь в неволе, общение с разными людьми сделали меня политически эрудированным человеком. Я лицом в грязь не ударил, рассказывая о советских людях: мол, как процветала страна, как хорошо и вольготно жилось, как все нации, включая чувашей, были равны. Добавил, что перед вами — типичный представитель нашего народа. Тут я опять увидел, как старый человек, профессор плачет.
На другой день я поднялся с постели. Вместе с профессором и его женой осмотрели достопримечательности Праги.
В Берлин вернулись ни с чем. Паймук был зол на меня за то, что я его опорочил в глазах профессора. Шефам я доложил, что профессор не рекомендовал отказаться от общего герба Идель-Урала, раз чуваши войдут в состав Волго-Татарского государства, нет необходимости иметь свой герб. С моим мнением согласились и Паймуку показали «фигу».
По приезде в Берлин Паймук просил Унгляубе и Шефи Алмаса отправить его в Прагу насовсем. Вначале они согласились, а потом, наведя справку в Восточном министерстве, отказали.
Осенью 1944 года Ф. Д. Паймук во второй раз побывал в Праге у С. Н. Николаева в связи с поручением Управления пропаганды выявить, какие эмблемы можно придумать для отличия легионеров из чувашей, мари, мордвы и удмуртов, сохраняя надпись "Идель-Урал". На этот раз Паймук приехал с Иваном Скобелевым.
В Праге дом профессора разыскали быстро. Семен Николаевич расплакался, когда услышал родную речь. Вечер провели культурно. Посуды на столе было много, но есть было нечего. Шнапс, который Скобелев с собой захватил, развязал языки. Паймук хотел согласовать с профессором варианты герба Чувашии. Но профессор угадал, что между Паймуком и Скобелевым есть разногласия, не дал разгореться спору.
Николаев предложил эмблему сделать на желтом фоне колосистой ржи со снопом и воткнутым серпом в него и внизу надпись "Идель-Урал". Николаев спросил у гостей, как живут чуваши в СССР, и Скобелев ему образно расписал, что «на полях работают трактора и комбайны, что во всех больших селах открыты школы с 10-летним обучением, что между русскими и чувашами нет никакой разницы». Паймук пытался возразить, но Скобелев отрезал, что он среди чувашей вообще не работал. Также Паймук рассказал Николаеву, что недоволен политикой партии и Советского правительства в деревне, что не согласен с коллективизацией и ликвидацией кулаков. Паймуком и Николаевым были разработаны отдельные нарукавные эмблемы для отличия поволжских легионеров от татарских военнослужащих легиона «Идель-Урал». Попутно Паймук просил, чтобы С. Николаев дал статью о Симбирской чувашской учительской школе. Тот категорически отказался и сказал, что он давно, со времени выезда из Владивостока, оставил всякую политическую работу, кроме того стар. Дать оценку газете "За национальную свободу" отказался. Насчет герба он ответил Паймуку: отрадно, что болеешь за чувашей, а герб нужен, когда есть государство. Но ты борись, чтобы этот народ сохранил свою свободу и язык, а культура привьется, тем более, как утверждает господин Скобелев, в этом отношении есть успехи и т. д.
На другой день Скобелев заболел, т. к. сказалось употребление шнапса. Паймук вместе с Николаевым и его женой осмотрели достопримечательности Праги.
Возвращение в СССР и казнь
В последние дни войны Паймук сумел присоединиться к воюющим войскам и даже заслужил медаль "За взятие Берлина". 24 апреля 1945 года он явился к военному коменданту Красной Армии. Его поместили в фильтрационный лагерь, проверка ничего не установила, и его в ноябре 1945 года демобилизовали. Скоро он прибыл к своей семье в Саратов.
Работники органов государственной безопасности "вычислили" Паймука. Бывшие легонеры на допросах давали показания, где выплыли имена Скобелева, Кадеева, Паймука и других лидеров. Паймук был арестован в феврале 1946 года и привезён в Чебоксары. В сентябре 1946 года военный трибунал Приволжского военного округа на выездном заседании лишил Александра Блинова (Паймука) звания старшего лейтенанта и приговорил его к расстрелу с конфискацией имущества. Военная коллегия Верховного суда СССР отклонила поданную кассацию и оставила приговор в силе.
Аналогично сложилась судьба Скобелева, Кадеева и многих других
легионеров.
Дочь Александра Паймука — Муза — в 1956 году просила пересмотреть дело и реабилитировать отца, но жалобу оставили без удовлетворения.
Определением ВК Верховного Суда РФ от 28.05.2003 № 5-8159/46 суд признал осужденного Ф. Д. Паймука не подлежащим реабилитации, поскольку он обоснованно осужден за измену Родине и организационную деятельность, направленную на подготовку и совершение преступлений.
