От автора:
(частично посвящается руководителю моей службы М.Д. Козлову)
Поразительно, что ты чувствуешь, когда понижая передачу, идешь на обгон, словно летчик за штурвалом истребителя, который переводит рычаг управления двигателя с малого газа на взлетный режим перед отрывом от земли, а затем поднимая руль высоты вверх, взмывается над бескрайними полями русской земли.
Но увы, что чувствуешь управляя самолетом, к сожалению, никогда не почувствуешь, управляя автомобилем. Это неповторимо, как неповторим, отрыв от земли, резкий крен влево или внезапный выход из плоского штопора на высоте 5 километров от земли. Мне кажется, если бы ты мог, каждое утро взять свой самолет, сесть в него, разогнаться и полетать над просторами нашей русской земли, погружаясь в эту беспросветное голубое море, ты бы был одним из самых счастливых людей. Ведь счастье, не в деньгах, не в благополучии, счастье прежде всего в любви, в детях и, бесспорно, в таких моментах и увлечениях от которых ты уже не просто человек, а человек у которого есть крылья. Крылья не в прямом смысле, имея ввиду крылья самолета или птицы, а крылья над жизнью. Это то о чем ты думаешь постоянно, чем живешь, или же, то во что периодически, по праздникам, погружаешься полностью, с головой, как в омут, забывая про безопасность, про чувство здравого смысла. Ведь, ключевой момент в том, что мы всегда и внезапно, можем умереть, а обкрадывая себя в таких увлечениях, в которых рискуем, мы попросту поступаем глупо и легкомысленно, как бы абсурдно это ни звучало.
Это смерть, как страшно, впервые лететь на спортивном самолете, вместе с инструктором. Вначале ощущения непередаваемые, когда двигатель постепенно набирает обороты и ты ощущаешь его нарастающую вибрацию своим сердцем. Трепет сердца машины передается твоему сердцу, и ты начинаешь чувствовать самолет, как себя. Неудивительно, ведь теперь твоя жизнь и его – одно целое. Умрет пилот – упадет и самолет и наоборот. Через пару секунд, под тобой лишь необъятная сфера земли, с огромной высоты, с которой ты все это видел только по телевизору. Когда самолет отрывается от земли, ты начинаешь убеждать себя в том, что это просто аттракцион, ожидая, что сейчас будет. Ты знаешь, что тебя ждут вещи пострашнее и опаснее, чем просто плыть над бескрайними полями. Ты знаешь о фигурах высшего пилотажа, которые предстоят позже, и не идут ни в какое сравнение с выходом из сложного заноса на скорости 70 км/ч на автомобиле или разтормозовкой на трассе. Он начинает с разминки, просто вращает самолет вокруг крыла, но потом спрашивает насколько крепкие у тебя нервы. Мы резко начинаем падать, словно наш самолет подбит и паника, которую ты испытываешь, в первый раз, не сравнится со многими величайшими страхами в жизни. Ты пытаешься убедить себя в том, что это просто аттракцион или видеоигра, или, еще лучше, сон. Но реальность в обратном – мы в плоском искусственном штопоре, где твоя жизнь напрямую зависит от прочности и долговечности деталей двигателя и привода механизации крыла. Выйдя из плоского штопора, мы снова взмываемся в небо, удаляясь от земли на максимальном режиме двигателя. От перегрузки отрывает голову, словно на нее давят, пытаясь сломать тебе шею. Ты не можешь поднять руку, ибо на нее также давит 2 или 3g.
Наверное, Михаил Дмитриевич, был как раз тем человеком, который, набирая обороты поршневого двигателя, и делая резкий крен влево чувствовал себя необычайно свободным и ловил от этого кайф. А вы бы не ловили? Ведь страшно лететь в первый раз, потом это становится хобби, любимым делом к которому привыкаешь, но не перестаешь получать от этого удовольствия. Он, безусловно, был человеком, идущим по лезвию бритвы, по краю пропасти, любил рисковать, что бы ему не пророчили. Ведь полеты, было далеко не единственным его опасным увлечением. Он взбирался на горы, покоряя все новые высоты, и играл в хоккей. Поистине удивительно, учитывая, что у него была семья, и он их очень любил, он не мог совладать с собой, со своей экстремальной натурой. Экстрим захлестывал его, как наркотик. Возможно, ощущениями страха, он пытался отвлечься от мыслей о работе. Ведь у руководителя высшего звена их миллион. Он не единственный руководитель, кто в свободное время летал. Хотя свободного времени у них нет.
Как видно из моего рассказа, я повествую от лица курсанта, а представьте, что чувствует летчик в это время, если он всем этим управляет и в очередной раз доверяет свою жизнь механизмам машины. Это и есть романтика. Непередаваемая! Та, что чувствует каждый водитель, когда у него получаются такие захватывающие трюки. «Водитель» коллектива подчиняется тем же законам, видя ситуацию наперед и давая задания людям по способностям и предпочтениям, с целью наиболее эффективного результата. Управлять чем-то, это действительно романтика – непередаваемая романтика водителя, кем и был Михаил Дмитриевич.
Он был водителем от Бога. Да, водителем, который получал удовольствие от управления чем-либо, погружаясь в это с головой, начиная с руководства коллективом конструкторов в 70 человек и, заканчивая стальной птицей. Я не знаю, действительно не знаю, как он водил автомобиль. Но уверен, что набирая скорость и маневрируя, он также чувствовал себя за штурвалом. Хотя, представлять это, ему и не было смысла. Он совершенствовался в высшем пилотаже, как кто-то совершенствуется в вождении автомобилем, осваивая экстремальное вождение. Такие люди, не знают предела совершенства, и этим они бесподобно счастливы!!!
Планирую еще загрузить фотографии к статье для передачи атмосферы и философии!