Прочная основа, заложенная Сталиным в период с 1929 по 1953 годы, при которой экономика страны работала как единая система, была варварски перекроена, и вывернута на изнанку пришедшим на смену Хрущевым. Именно он сменил курс страны от социализма в сторону капитализма. Это было ничем не обоснованное неистовое противостояние всему тому, что делал и чего достиг Сталин, попытка самоутвердиться за счет принижения предшественника. Экономика, поставившая при Сталине мировой рекорд по темпам среднегодового роста в 13,8%, за десять лет правления Хрущева из опережающей превратилась в затухающую. Об этом периоде нашей истории я подробно рассказывала в предыдущих статьях (ссылки на некоторые ниже). Сегодня о том, как после смещения Хрущева СССР попытался выбраться из экономической ямы и в какую ловушку угодил.
Вместо приоритета страны – приоритет разрозненных предприятий
Либерман со своим предложением проявился весьма своевременно. Да, да, тот самый Либерман, портрет которого 12 октября 1965 года появится на обложке американского журнала Times. Это потом, а пока…
9 сентября 1962 года в газете «Правда» выходит статья доктора экономических наук, профессора Харьковского инженерно-экономического института Евсея Либермана «План, прибыль, премия», автор которой предлагает отказаться от целостного развития экономики СССР в пользу предоставления автономии предприятиям, чтобы они сами определяли, что и в каких объемах хотят выпускать. Интересы сотен тысяч отдельных предприятий получали приоритет над интересами станы. Вот такой парадокс. Фактически предлагался переворот.
Преподносилось это красивыми словами с отсылкой на задачи, поставленные в Программе КПСС:
«Построить систему планирования и оценки работы предприятий так, чтобы они были жизненно заинтересованы в наиболее высоких плановых заданиях, во внедрении новой техники и улучшении качества продукции, словом, в наибольшей эффективности производства».
Что предлагалось? Прибыль – мерило всего
«Как же можно доверить предприятиям составлять планы, если сейчас все их наметки, как правило, гораздо ниже их действительных возможностей?». Т.е. понимая, что предприятия не будут добровольно работать по максимуму, предлагалось «по каждой отрасли производства должны разрабатываться и утверждаться на длительный период плановые нормативы рентабельности». Размер поощрения коллективов предприятий привязывался к достигнутому уровню рентабельности в форме прибыли в процентах к производственным фондам. Это значит, что прибыль, которую получает предприятие, становится мерилом всего.
«С полным основанием можно утверждать, что предлагаемый порядок освободит централизованное планирование от мелочной опеки над предприятиями … Резервы лучше всего знает и может вскрыть только само предприятие… Пусть сами предприятия … покажут, на что они способны в соревновании за лучшие результаты» - говорилось в статье Либермана.
Это был первый шаг к капиталистическому производству, но без рынка и без конкуренции, вынуждающей удерживать качество.
Эти идеи стали основой реформы 1965 года в СССР, известной еще как реформа Либермана – Косыгина, по фамилии председателя Правительства в то время А.Н. Косыгина. И если на первом этапе Косыгин был противником предлагаемого Либерманом пути, то потом, пытаясь удержаться у власти, свое мнение переменил.
Местечковость вместо сверхзадач
4 октября 1965 года выходит Постановление «О совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства», в котором одним из ключевых решений становится сокращение показателей планирования в соответствии с предложением Либермана. Прибыль становится важнее товара. Основными плановыми показателями предприятия становятся два денежных показателя: общий объем реализуемой продукции в оптовых ценах и общая сумма прибыли. Контроль государства ослабевает и ограничивается всего девятью показателями плана, все остальное отдается на откуп предприятию.
Казалось бы, надо радоваться: заводы получили больше самостоятельности. Вот только в условиях единой системы народного хозяйства страны эта самостоятельность обернулась еще провалом. Предприятия больше не работают на сверхзадачу государства, каждый обособляется в своих интересах, да и сверхзадачи как таковой уже нет.
Если при Сталине главным были выпускаемые предприятием штуки товаров, для чего внедрялись современные технологии, и следовательно, снижалась цена, то теперь главным становится то, сколько денег заработало предприятие, продав килограмм колбасы или пару галош. Чтобы выпустить больше колбасы из 1 кг мяса проще и дешевле добавить туда больше посторонних ингредиентов. При этом, постоянно росла цена на отпускаемый товар, так как это повышало прибыль предприятия – тот самый ключевой показатель, от которого все отталкивались. Чем большую прибыль при отгрузке товара показывает завод или фабрика, тем считается более эффективным управление, а значит – завод получает от государства премии и разные «коврижки».
Внедрять новые технологии стало невыгодно
А вот менять оборудование на новое и внедрять современные технологии стало очень невыгодно – эти затраты снижали прибыль. Вот такой парадокс.
Заместитель председателя Правительства, председатель Госплана (1965–1985 годы) Н. Байбаков описывает ситуацию на примере пищевой промышленности: «Резко ухудшилась продукция пищевой промышленности. Пищевики из прежнего количества мяса производили больше колбасы, увеличив в ней содержание крахмала. Прибыль увеличивалась не за счет роста эффективности производства и ресурсосбережения, а путем скрытого повышения цен на выпускаемые товары. Производственники снижали качество продукции, увеличивая ее количество. Словом, гнали численные показатели. Прибыль предприятий создавала видимость благополучия. Деньги на счетах предприятий накапливались, но не имели ресурсного обеспечения. Мы стали закупать зерно, мясо и другое продовольствие за границей. Значительно увеличился импорт готовых товаров за счет снижения импорта новой техники. Нас выручал экспорт нефти и газа, цены на которые значительно выросли» (источник 1)
Современные российские ученые, в том числе А. Галушка, А. Ниязметов и М. Окулов, исследуя результаты той реформы, пишут: «Таким образом, переход к планированию от достигнутого и утверждение прибыли в качестве главной цели деятельности предприятия, а также использование механизмов материального стимулирования работников, привязанных к этой прибыли, создают систему отношений, в которой руководители и трудовой коллектив предприятий заинтересованы не сокращать, а увеличивать затраты, чтобы увеличить прибыль. При этом нет мотивов увеличивать производительность труда, сокращать издержки, внедрять новые технологии, увеличивать качество выпускаемой продукции. В результате вместо снижения затрат запускается прямо противоположный механизм — увеличения затрат. Главной движущей силой предприятий становится не эффективность и развитие, а «надувание» прибыли и затрат, торг за распределение ресурсов — «выбивание фондов». (итсочник1)
Впоследствии такой подход привел к тому, что экономика утратила восприимчивость к достижениям науки и внедрению новых технологий и техники. Председатель Правительства (1985–1990) Н. Рыжков так характеризовал: «Возникла парадоксальная ситуация: страна, располагающая гигантским научным потенциалом, не могла его реализовать. Было совершенно ясно, что причина невостребованности разработок наших ученых — экономический механизм. Он просто не воспринимал всякие новшества, отталкивал их» (источник 1)
К началу 1980х началась разбалансировка системы, нарушились дисциплина и цепочки поставок.
Как сообщалось, «…Ревденский завод по обработке цветных металлов в Свердловской области недопоставил Казанскому производственному объединению «Теплоконтроль» 19 тонн бронзового проката для изготовления пружин к манометрам. Цех, выпускающий эти изделия, постоянно лихорадило, он неоднократно останавливался. Без четырехкопеечной пружины нельзя сделать манометр. В результате в 1982 году объединение недодало своим заказчикам 428 тысяч манометров. У «Теплоконтроля» 18 тысяч потребителей. Многие из них недополучили необходимые им приборы. В числе пострадавших оказались Ковровский экскаваторный, Алапаевский станкостроительный, Барнаульский аппаратно-механический заводы, московский завод «Рассвет» и многие, многие другие… Цена манометра 4 рубля 70 копеек. Но срыв его поставок ведет к тому, что большое количество экскаваторов, станков и другого оборудования стоимостью в десятки тысяч каждое своевременно не поступает заказчикам, давая тем самым всё новые и новые импульсы для продолжения цепной реакции сбоев и простоев». (3)
Право распоряжаться деньгами предоставили, а контроль не обеспечили
Николай Константинович Байбаков отмечает: «В чём же причина неудачи реформы? Причина, я считаю, не единственная. Прежде всего, неправильно был решён вопрос о разграничении функций государства, его центра, с одной стороны, министерств и республик — с другой. На практике это привело к тому, что средства, доходная часть бюджета ушли на предприятия, а расходы остались за государством. И план первого года реформы нёс в себе этот недостаток: финансы были сбалансированы нормально, а госбюджет свести без дефицита за счёт текущих средств не удалось. Проанализировав состояние отраслевой экономики, Косыгин пришёл к выводу, что, предоставив предприятиям право свободно маневрировать ресурсами, мы не сумели наладить должный контроль за их использованием. В итоге заработная плата росла быстрее, чем производительность труда. Пришлось пойти на временное, как нам казалось, заимствование средств для покрытия расходов госбюджета из доходов предприятий. Но, позаимствовав один раз, остановиться уже не смогли…» (источник 1)
Говорим о коммунизме, но держим курс на капитализм.
Появилась еще одна странность, которая шла вразрез с идеей социализма. Это введение для предприятий платы за фонды. Произошло изменение отношений между коллективом предприятия и государством. Если во времена Сталина считалось, что коллектив предприятия является частью народа, владеющего средствами производства, которые при социализме, как известно, принадлежат народу и народ может пользовать ими бесплатно, теперь все развернулось в обратную сторону. Коллектив стал своеобразным арендатором техники, помещений, станков и пр., которые требовались ему в процессе производства продукции.
Почему же так получись? Это вопрос сложный и тема еще для одной статьи. Факт в том, что правительство, поняв, что экономику сильно штормит и все показатели падают, начало искать выход. Но вместо того, чтобы вернуться к действенной и эффективной модели, внедренной Сталиным, приняли за основу идею, придуманную Либерманом. Говорили о коммунизме, но держали курс на капитализм. Все, чему учил Сталин старались не вспоминать.
Смешение капитализма и социализма
С момента смерти Сталина к началу реформы Либермана прошло всего 12 лет. Созданная Сталиным экономическая система имела большой запас прочности и еще можно было все исправить. Почему же к ней не вернулись? Точного ответа найти не удалось. Могу лишь предположить, что, как всегда в сложных вопросах, здесь совокупность факторов.
На первом месте – «развенчание культа личности Сталина», образ «зла», который внедрил в сознание людей Хрущев, перечеркнув таким образом все достижения, которые были у страны в период правления Сталина. Страна лишилась прочной основы: и идеологической, и экономической.
Второй причиной, вытекающей из первой, является то, что в период «хрущевской оттепели» началось омещанивание людей. Идеологическая основа, смертельно раненая политикой «развенчания культа личности», была окончательно добита ухудшающейся ситуацией в экономике страны. Дефицит и снижение качества отечественных товаров привели к тому, что советские люди начали смотреть на Запад, а их мечтой стали югославские сапоги, чешский хрусталь и стенка из ГДР.
Третья причина, вытекающая из второй, усиление влияния популярной в то время теории конвергенции, согласно которой в мире происходит постепенный и естественный процесс сближения социализма и капитализма, впитывание каждой из систем лучших качеств другой. Предполагалось, что в капиталистический мир возьмет из социалистического социальную направленность, а социализм от капитализма – рыночные механизмы. Последующий ход истории доказал несостоятельность такого подхода, но в СССР эта теория хотя официально и отвергалась, многие советские руководители, ученые, диссиденты, интеллигенция и др. ей тайно симпатизировали. Быть может, именно из этого исходила попытка Либермана скрестить элементы капитализма с социалистической моделью ведения хозяйства и социалистическим отношением государства и общества. Это и стало Троянским конем для экономики страны, пытавшейся оправиться после реформ Хрущева. Первые годы внедрения реформы (восьмая советская пятилетка (1966-1970 гг) дали небольшой рост, но потом началось неконтролируемое падение, завершившееся крахом СССР.
С реформой Либермана социалистическая экономика в ее изначальной сути прекратила свое существование.
Продолжение следует.
Дорогие друзья! Мой канал – просветительский. Он существует благодаря вашей поддержке и выдержке автора вопреки всем преобразованиям на Дзен. Если вам понравилась эта статья или другие мои статьи - поддержите канал через банковский платежный сервис по этой ссылке (сумма любая). Это важно для существования канала и придаст оптимизма автору: https://pay.cloudtips.ru/p/dc889a0c
С благодарностью, Жанна Швыдкая.
Источники:
1. При подготовке статьи использованы результаты исследований и данные из книги «Кристалл роста» авторов А. Галушка, А. Ниязметов и М. Окулов.
2. Е. Либерман «План, прибыль, премия».
3. Н. Стариков «Реформа, погубившая СССР».
Некоторые предыдущие публикации на канале на эту тему:
2. Как Хрущев превратил передовую экономику СССР в затухающую?
Ссылки на мои книги Ozon.ru
«Огранка» - первая книга декалогии «Гравитация жизни»
«Метаморфоза» - вторая книга декалогии «Гравитация жизни»
2. Ссылка на мои книги в электронном формате на Литрес
3. В Санкт-Петербурге книги «Огранка» и «Метаморфоза» представлены в центральном книжном магазине «Дом книги» на Невском пр.28 (знаменитый Дом Зингера напротив Казанского собора)
#история #ссср #сталин #общество #наука #финансы #экономика
#советскийсоюз #философия #политика #КПСС #коммунизм
