Дело получило ход, как я и упоминал ранее, шестого марта. Именно тогда, набравшись смелости и решимости, я оставил свой пост и вышел к широкой дороге, по ту сторону от которой громоздилась махина таинственного пристанища неизвестности.
Кстати, начало рассказа здесь
Капли холодной ранней весны остужали мой пыл, а в разум заползали змейки сомнений. Что-то подсказывало мне, что не стоит прикасаться к тому, что неспроста скрыто от моих глаз. Некоторым тайнам стоит оставаться тайнами! Ибо так всем будет легче. Однако чувство уже взбудораженного любопытства брало верх над любыми страхами.
Тяжёлый дождь, полуночный мрак улицы, большие бесформенные лужи, отражающие и преломляющие белый свет молодой луны, оглашающие ночь ужасающие мотивы ритмично бьющегося сердца, и сам я, стоящий подле высоких прутьев арочных ворот и не спускающий глаз со светящегося окна третьего этажа…
Перелезть через забор оказалось достаточно просто. Мышцы всё ещё помнили годы, проведённые в армии… Оказавшись на территории завода, я на миг впал в ступор, буквально не понимая, как быть дальше. Со стороны цехов на меня взирал мутный глаз старой камеры видеонаблюдения. Я понимал, что она смонтирована ещё в двухтысячных и ныне вряд ли способна работать, но само её наличие обостряло и без того имеющееся чувство жутковатой атмосферы происходящего.
Далее, немного поразмыслив и снова придя в себя, я решил идти не по открытой площади вдоль многочисленных окон предприятия, а сквозь помещения цехов. Едва я успел отварить покосившуюся дверь эвакуационного выхода, как сразу почувствовалась некоторая затхлая, безмолвная энергетика дьявольского ужаса, копившегося годами под сводами этой ветхой крыши. Оно и не удивительно. Маргиналы, разного рода неформалы и наркоманы – вот неполный перечень того, что в последние годы видели эти серые стены.
Оказавшись наедине с медленно угасающим зданием, я осторожно продвигался вперёд… Всё никак не получалось понять, что производили в этом месте? Почему закрыли и что в этом месте такого невыносимого увидели мои коллеги?
Насквозь прогнившие трубы, широкие залы, пустые кабинеты... Всё в совокупности действительно напрягало нервы. Однако я находил здесь вполне оправданную логику и даже некую романтику… Время от времени разорванный металл гулял на ветру, издавая будоражащие воображение жуткие звуки. Всё это время мне было действительно не по себе, но я продолжал идти.
Здесь как нельзя лучше чувствовался дух ушедшей эпохи. Общая картина тотальной разрухи разбавлялась редкими произведениями живописи, оставшимися висеть на выщербленных стенах лишь из-за ненадобности в новой парадигме старого общества. Однако вдоволь полюбоваться старыми картинами и плакатами у меня не получилось. То тут, то там слышались раздражающие удары, хлопки и… И звуки иного рода. Это должны были быть вездесущие крысы, но всё же я не мог чувствовать себя спокойно, потому что в памяти свежа была реакция сменщиков, уверяющих меня в том, что сюда ходить не следует.
"То, что есть там, оно...» — вспоминались слова одного из них.
Хоть я еще и не осознавал, какой ужас ждет меня впереди, все же мне уже было страшно. И стало ещё страшнее, когда я, шатаясь по коридорам и заглядывая во всевозможные кабинеты, наткнулся на одну подозрительно обустроенную коморку. В том закутке я обнаружил шкаф с дюжиной поварских книг, стул, стол и монитор, на пыльном экране которого красовалось мутное изображение камер наружного видеонаблюдения...
Невозможно передать тот ужасный трепет, что испытывал я в ту секунду. Сердце мгновенно забилось с новой частотой, а разум тут же сформировал главный вопрос, вытеснивший все предшествующие размышления на задний план: что теперь делать?