СОКРАТ: «ЛЮДИ СТРЕМЯТСЯ УЗНАТЬ ТО, ЧЕГО ОНИ ЕЩЁ НЕ ЗНАЮТ. ИМ НУЖНО СТРЕМИТЬСЯ УЗНАТЬ ТО, ЧТО ОНИ УЖЕ ЗНАЮТ».
Автор: Трой Оукс
Китайский философ Чжуан-цзы, известный как Чжуан Чжоу или Мастер Чжуан, жил в IV в. до н. э. Он считается автором древнего даосского шедевра, носящего его имя, Чжуан-цзы.
Работа Чжуан-цзы была описана как «юмористическая и глубоко серьёзная, беззаботная и болезненная, точно аргументированная и намеренно запутанная». На первый взгляд, его учения могут показаться бессмысленными. Он утверждает, что «слушание прекращается на ухе», что мы должны «спрятать мир в мире» и что человек, идущий по правильному пути, «идёт двумя дорогами».
Но Чжуан-цзы восхищает парадоксом. Его философия намеренно играет словами, чтобы показать, что язык сам по себе является главным барьером в поиске истинного «я» и желании жить счастливо и полноценно.
По мнению Чжуан-цзы, слова содержат всё чуждое истинному «я»:
«Сеть для рыбы существует благодаря рыбе. Поймав рыбу, вы забудете о сети. Заячий капкан существует благодаря зайцу. Поймав зайца, вы забудете о капкане. Слова существуют благодаря смыслу. Уловив смысл, вы забудете слова. Где мне найти для беседы человека, забывшего слова?»
Слова подобны сосудам для условных различий и ценностей, которые мы унаследовали с прошлого. Но язык как носитель общественных идеалов и ожиданий стал источником нерешительности, беспокойства и страданий, которые лишают нас удовлетворения и покоя.
Разделяя мнение, выраженное в «Дао дэ цзин» Лао-цзы, Чжуан-цзы утверждает, что мы должны сначала потеряться в языке, чтобы обнаружить, что высшее знание находится за пределами слов.
Сто школ мысли
Чжуан-цзы был строгим критиком доминирующих и требовательных идеалов своего времени.
Золотой век китайской философии длился с VI по III в. до н. э. в период династии Чжоу. Расцвет разных философских взглядов в то время известен как «Сто школ мысли».
Интеллектуалы нужны были для направления общества и его правителей на Путь (Дао) — центральной концепции и практической особенности даосизма.
Двумя доминирующими школами «ста школ мысли» были конфуцианство и моизм. В широком смысле конфуцианство ставит во главу угла ритуальные приличия и семейное благочестие как некоторые из обязательных добродетелей «джентльмена», то есть достойного и образцового гражданина или правителя.
Моисты критично относились к конфуцианцам. Они выступали за расчётливую беспристрастность в распределении забот — взгляд, во многом напоминающий то, что на Западе позже назовут «утилитаризмом».
Распространённой критикой конфуцианства является то, что оно слишком много внимания уделяет социальному порядку через ритуалы и иерархии. В отношении моистов можно возразить, что очень много внимания уделяется установлению универсального морального принципа таким образом, что появляется опасность упустить из виду сложные особенности индивидуальной моральной жизни.
Чжуан-цзы выступал против всех этих мнений, предполагая, что убеждение конфуцианцев или моистов, например, во многом зависит от индивидуального мнения. Традиции и школы мысли устанавливают высокие идеалы, которые рискуют вырвать из нас душу в поисках справедливости и истины.
Для Чжуан-цзы важно, чтобы мы сохраняли разумную, скептическую дистанцию от общепринятых различий и сопротивлялись приверженности одному мировоззрению.
«Это неправильно. Так не бывает. Если бы правильное было действительно правильным, оно так явно отличалось бы от неправильного, что не было бы нужды в спорах. Если бы было действительно так, то оно так явно отличалось от того, чтобы не было необходимости в спорах. Забудьте о годах и различиях. Прыгните в безграничное и сделайте это своим домом!»
Принятие здорового скептицизма к унаследованным идеям означает «опустошение своего „я“» или, возможно, упражнение в тренировке «забывания» того, что чуждо истинному «я». В этом состоянии мы менее склонны заниматься ненужными занятиями, которые навязываем себе, чтобы справиться с тяжестью социальных ожиданий.
Это то, что Чжуан-цзы утверждал, что мы должны тренировать способность быть в мире, а не вне него.
«Значит, мудрец бродит во всём существующем, и не теряется. Ему нравится стареть и умереть молодым. Ему нравится начало и конец».
Однако нам не нужно быть скептиками. Слова не ветер. Нам необходимо помнить, что словами «есть что сказать», и что язык является лишь хранилищем значений, а не смыслом.
Чжуан-цзы утверждает, что мы не можем отрицать, что являемся социальными животными. Определённые обязанности являются неотъемлемыми чертами той роли, в которых мы оказываемся. Быть в мире, а не вне его означает, что мы спокойно принимаем то, что находится вне нашего контроля.
Терапевтический скептицизм и сон бабочки
Самая знаменитая притча Чжуан-цзы о сне:
«Однажды мне, Чжуан-цзы, приснилось, что я бабочка, порхающая повсюду, во всех смыслах и целях бабочка. Я осознавал только счастье бабочки, не осознавая, что я Чжуан-цзы. Вскоре я проснулся и снова стал собой. Теперь я не знал, был ли я тогда человеком, которому снилось, что я бабочка, или я теперь бабочка, и мне снилось, что я человек».
Задумавшись о том, что мы, возможно, спим, то мы — бабочка, которой снится человек. Мы делаем то, что позволяет нам освободиться от нормального и человеческого способа понимания мира. Это своего рода терапевтический скептицизм.
Принятие этого более универсального мнения делает наше понимание более целостным и увлекательным. С практикой наша обычная жизнь наполняется моментами спонтанных переживаний.
Мы учимся видеть трансформацию вещей — как всё в итоге становится частью чего-то другого. Изучая окружающий мир, мы выходим за пределы своего ограниченного мышления и пробуждаем безграничное любопытство ко всему, что находится во Вселенной.
В XX в. философ и писательница Айрис Мердок описала высшую добродетель, необходимую для полноценной жизни, как «бескорыстие».
«Добро — это трансцендентная реальность», — писала она, а бескорыстие, или терапевтический акт скептицизма, позволяет нам «пробить завесу эгоистического сознания и приобщиться к миру таким, какой он есть на самом деле».
Чжуан-цзы и Мердок согласятся с тем, что наша способность выйти за рамки человеческого взгляда, видеть мир глазами бабочки и делает нас людьми. Мы можем найти своё истинное «я», когда открыты нашей огромной способности к воображению и творчеству и освободимся от различий, идей и традиций, заключённых в словах.
Заключение
Возможно, Чжуан-цзы лучше оставить без внимания. Я оставлю вам строчку, которая мне напоминает афинского овода, Сократа, и его тягу к знаниям. Но что она на самом деле означает, зависит от вас:
Сократ: «Люди стремятся узнать то, чего они ещё не знают. Им нужно стремиться узнать то, что они уже знают».
Трой Оукс —профессиональный фотограф, родился и вырос в Австралии и всегда хотел знать, почему и как всё работает.
Источник: The Epoch Times