Юра, мы все… утратили. Уже несколько лет мем с такими (ну почти такими) словами ходит по просторам Рунета. Но что же это «все»? Давайте разбираться.
Чтобы определить, насколько велико утраченное «все», необходимо для начала понять, кто же эти «мы». О ком идет речь? О работниках российской космической отрасли, или о гражданах страны в целом?
Если речь о первых, то не совсем понятно, почему они должны виниться перед первым космонавтом планеты. Как и в начале 1960-х, когда Юрий Алексеевич открыл человеку дорогу в космос, так и сегодня, сотрудники предприятий, работающих на космос, выполняют свою работу на совесть. В рамках наличия этой совести, разумеется.
Кто-то может возразить, дескать в СССР ракеты летали, а сейчас только падают. Но это неверное сразу по двум параметрам утверждение. Во-первых, последняя серьезная авария в российской космической отрасли произошла еще в октябре 2018 года, когда Алексея Овчинина и Ника Хейга выручила штатно сработавшая аварийная система спасения экипажа. А во-вторых, советская история покорения космоса изобилует авариями и катастрофами, далеко не всегда происходившими в результате непреодолимого стечения независящих от людей обстоятельств.
Так что же утратил Роскосмос? Технологии? Они со времен полета Гагарина ушли далеко вперед. Конечно, в их основе лежат советские наработки, но так происходит с любыми технологиями. Они основываются на достижениях прошлых, позапрошлых и так далее лет. Присутствие космонавтов на орбите? Тоже нет. Российские космонавты входят в состав экипажа МКС на постоянной основе. Размах исследовательской деятельности? Да, но он зависит скорее от финансирования, чем от профессионализма работников отрасли.
Получается, «мы», которые все утратили — это граждане страны. Все разом. И утратили мы не умение запускать ракеты или сажать межпланетные станции на другие небесные тела. Мы утратили энтузиазм.
Совсем недавно из Соединенных Штатов прилетела Анна Кикина — единственная на сегодня женщина в российском отряде космонавтов. Сколько человек встречали ее в аэропорту? Эти кадры опубликованы Роскосмосом, на них может взглянуть любой желающий.
Другим ярким примером становится фильм «Вызов», частично снятый на МКС. Количество комментариев о том, что затраченные на производство ленты деньги стоило направить пенсионерам, превышает все разумные величины. Но что, если провести мысленный эксперимент? Спросить у паренька, который вместе с десятками тысяч людей встречал Гагарина на Красной площади и держал в руках плакат «Чур я второй», стоит ли тратить деньги на создание первого в мире фильма, снятого в космосе. Что бы он ответил?
Мы утратили интерес к исследованию космоса. Спросить случайного прохожего на улице, кто такие Сергей Прокопьев, Дмитрий Петелин и Андрей Федяев — мало кто ответит. А ведь эти три человека сейчас находятся на высоте около 400 километров над уровнем моря, на борту Международной космической станции.
Возможно, кто-то слышал про станцию «Луна-25», запуск которой постоянно переносится. Кому-то попадались на глаза планы строительства российской орбитальной станции. Отдельные граждане знают о существовании орбитальной обсерватории «Спектр-РГ». Но какая-то часть из этих немногих людей заранее негативно настроена по отношению к таким проектам.
Мы слишком погрузились в мир потребительства, в котором спутник — это не достижение научно-технической мысли, а аппарат, благодаря которому можно смотреть видеоролики с котиками в своем мобильном.
Мы утратили веру в космическое будущее человечества. А потому надписи на заборах «Юра, мы исправились» должны появляться не тогда, когда в состав России вернулся Крым или Донбасс. Исправимся мы тогда, когда начнем звать детей к экрану телевизора, если там начинаются новости про космос. Тогда, когда начнем отмечать День космонавтики, а не годовщину полета первого человека в космос. Тогда, когда прекратим пялиться в экраны смартфона и разберемся, что за звездочку видно над домом на противоположной стороне улицы по вечерам. Тогда, когда подкинем топлива тлеющей глубоко в душе искорке покорителей космоса. Тогда, когда по-настоящему этого захотим.