В России есть актуальная во все времена поговорка: «новая метла-метёт по новому». Данную поговорку вспомнили и современники Февральской революции в 1917 году, когда сначала в последние дни февраля по Петербургу быстрее молнии пронеслась новость что «арестовали Щегловитова и Штюрмера и привели в Думу».
Арест царского правительства
А потом как говориться, «пошло-поехало». Министерский павильон Государственной Думы, видевший в своих стенах министров только на свободе, увидел их под арестом-растерянных и жалких. А потом царские министры и сановники пошли арестовываться по собственной инициативе, скорее всего из чувства самосохранения.
Прошло всего каких то три дня, и за редким исключением вся правящая клика сановных особ высокого ранга оказалась под арестом. Министерский павильон уже не вмещал всех арестованных сановных деятелей царского режима, которых пришлось перевести в Трубецкой бастион Петропавловской крепости, из которого только недавно восставший народ освободил всех заключенных.
Деятельность Чрезвычайной Следственной Комиссии
И одним из первых действии Временного Правительства было назначение « Чрезвычайной Следственной Комиссии для расследования противозаконных по должности действии бывших министров, главноуправляющих и прочих высших должностей», и председателем которой был назначен известный московский присяжный поверенный Н. К. Муравьев.
Как отмечали сами современники, данная комиссия играла довольно странную роль, её члены занимались больше историческими изысканиями чем следствием. И складывалось впечатление, что комиссия скорее укрывала от народного гнева арестованных деятелей царского режима, а не готовила их к революционному суду.
Из всех арестантов пребывавших в Трубецком бастионе и проходивших по следствию Чрезвычайной Следственной Комиссией только бывший председатель государственного совета И. Г. Щегловитов и бывший министр внутренних дел А. А. Макаров оставили впечатление цельности и некоторой значительности. Первый на посту министра юстиции оказался разрушителем правосудия, а второй вошел в российскую историю своей знаменитой фразой по поводу «ленской расправы» над рабочими : «так было, так и будет!».
Только они, да и бывший директор департамента полиции С. П. Белецкий - осознавали серьезность положения, чувствуя что пришло время держать ответ, и отвечали на все вопросы Чрезвычайной Следственной Комиссии – логично и понятно. Все остальные бывшие царские сановники поражали своим легкомысленным отношением к следствию, которое они считали недоразумением и ждали когда их отпустят, ведь они признали власть Временного Правительства.
Особенно многого Чрезвычайная Следственная Комиссия ждала от допроса бывшего председателя совета министров Б. В. Штюрмера, но как оказалось тот даже умудрялся путать в своих показаниях обычные термины, не знал основных законов Российской империи и не давал отчет своим деиствиям, и многого не помнил..
Получалось, что он обманул любопытство членов комиссии прикинувшись ничего не знающим и не понимающим. Самые простые вопросы были для него невразумительными, он их повторял и молчал в ответ. По словам членов комиссии, самое живое воображение не могло представить в роли министра того Б. В. Штюрмера, который сидел перед комиссией!