С европейскими мореплавателями и первопроходцами мы худо-бедно разобрались. А что же происходило в России. Неужели наша страна не участвовала в серьёзных географических открытиях. Отнюдь. Просто дело в том, что Россия времён раннего ренессанса, по сути своей, не была морской державой. Северные моря не в счёт. К тому же, если считать Россию не только как Царство Московское с присоединёнными Иваном IV Грозным землями, Казанского, Астраханского, Башкирского и пр. царств, но считать и земли, лежащие за Уралом, то необходимости искать новые земли в заморских берегах у России не было. Освоить бы свои.
Российское царство времён Ивана Грозного уже имело территорию по площади больше всей Европы. А ресурсами наши края Бог не обделил. Россия всегда была самодостаточной державой. Великий Шёлковый путь одной своей веткой проходил через Малую Азию (Турцию), а северной веткой шёл прямиком в русские земли. Россия получала и шёлк и пряности из первых рук. Поэтому у русских царей никогда не было колониальных амбиций.
Это европейским странам как воздух нужны были колонии, так как с одной стороны, турки-мамлюки отрезали сухопутный канал в Азию и полностью его контролировали. А с другой стороны, Европа слишком бедна природными ископаемыми, значит их нужно было искать где-то ещё. Зато в у европейских стран, практически у всех, имелся доступ к тем или иным морям. Соответственно и флот был развит.
Российский флот состоял в основном из торговых и промысловых кораблей, которые базировались в Белом море и хорошо знали северные моря. В Балтийское море Россия получила выход при Иване IV Грозном, отвоевав Нарву. Царь хотел дружить с Англией и даже сватался к Елизавете I "Королеве Девственнице", но получил отказ. Впрочем, как и многие другие короли и принцы. Окончательно царь Иван поссорился с королевой Англии из-за того, что она отказалась поддержать Россию в Балтийском конфликте. А английские купцы и вовсе обнаглели на русских землях. Тогда Царь Всея Руси написал Елизавете I, что её торговые представители «о наших о государских головах и о чести и о прибыли земле не думают, а ищут только своих торговых прибытков», и отменил все привилегии, ранее предоставленные созданной англичанами Московской торговой компании.
Так как Россия не имела собственного флота на Балтике, а Англия отказала в поддержке, то в марте 1570 года было принято решение действовать по обстоятельствам. Иван Грозный выдал «царскую грамоту» (каперское свидетельство) датчанину немецкого происхождения - Карстену Роде. В ней, в частности, говорилось «…силой врагов взяти, а корабли их огнём и мечом сыскать, зацеплять и истреблять согласно нашего величества грамоты… А нашим воеводам и приказным людям того атамана Карстена Роде и его скиперов, товарищей и помощников в наших пристанищах на море и на земле в береженье и в чести держати, запасу или что им надобно, как торг подымет, продать и не обидеть».
Согласно договору, Роде должен был продавать захваченные товары в русских портах, поставлять в Нарву для нужд России каждый третий захваченный корабль и по лучшей пушке с двух остальных кораблей, десятую часть от всей захваченной добычи. Пленных, которых можно было обменять или получить за них выкуп, он также обязался «сдавать в портах дьякам и иным приказным людям». Экипаж капера права на добычу не имел, а получал жалование в размере шести талеров в месяц.
В мае того же года, купив и оснастив корабль на царские деньги, Роде вышел в море. А уже в июне корсар захватил шведское торговое судно полное соли и селёдки. Товар продали, на захваченный корабль установили пушки и уже на двух кораблях Роде отправился в поход. Через несколько дней трофейный корабль захватывает ещё одно шведское судно, полное товаров, а сам Роде взял на абордаж шведский военный флейт. В июле под командованием капитана Карстена Роде была уже эскадра из трёх кораблей с 33 пушками.
Карстен развернулся на славу. Следующая его вылазка стоила ганзейским купцам 5 кораблей с грузами. А немного погодя, Роде напал и захватил польский караван уже из 17 кораблей.
Когда поляки узнали об этом, разразился международный скандал. Немедленно была снаряжена польская военная эскадра для поимки наглеца. Всем прекрасно было известно, где базируется флотилия Роде и польская эскадра выдвинулась к острову Борнхольм. Однако на подходе к острову поляков встретила датская эскадра. Поскольку Роде был датским подданным требовались переговоры.
Датчанин сказал поляку, что Роде на острове нет, что он ушёл в Копенгаген. И если пан пожелает, то датская эскадра может сопроводить польскую эскадру до Копенгагена и предоставить досмотр гавани. Поляки согласились. Но как только они подошли к Копенгагену, датская эскадра открыла огонь из всех орудий, загоняя поляков в гавань. Вся польская эскадра была арестована как шпионы союзной им Швеции, с которой Дания находилась в конфликте.
На следующий день в Копенгаген зашла эскадра Роде. Как оказалось весь этот план придумал именно он. Ярости и гневу поляков не было предела. В сентябре под началом корсара находилось уже 6 кораблей, полностью укомплектованных экипажами и вооружением. На кораблях Карстена были не только датчане и немцы, но и русские — архангельские поморы и стрельцы Пушкарского приказа.
Однако послужить верой и правдой российским интересам Роде не удалось. В скорости Фредерик II, король Дании заключил мир с королём швеции и Карстен Роде стал датчанам не нужен. В октябре его эскадру окружили шведы, команду разогнали, а самого Роде арестовали. Роде от шведов бежал в Копенгаген, но был задержан датскими властями. Однако содержался он под домашним арестом, «с почетом», в хороших условиях. Видимо Фредерик II побаивался гнева Ивана Грозного. Узнав об этом царь писал Фредерику письмо, в котором предлагал отправить Роде к нему, чтобы «о всем здесь с него сыскав, о том тебе после отписал бы».
Дело в том, что Карстен Роде, как истинный сын своего народа, царский договор не исполнял, кораблями не делился и пушек не поставлял. Весь хабар забирал себе. Вот и водись после этого с европейцами. Иван Васильевич хотел сам разобраться с Карстеном, но ответа от Фредерика не получил. Через несколько лет царь Иван ещё раз написал Фредерику:
«Лет пять или более послали мы на море Карстена Роде на кораблях с воинскими людьми для разбойников, которые разбивали из Гданска на море наших гостей. И тот Карстен Роде на море тех разбойников громил… 22 корабля поимал, да и приехал к Борнгольму, и тут его съехали свейского короля люди. И те корабли, которые он поймал, да и наши корабли у него поймали, а цена тем кораблям и товару пятьсот тысяч ефимков (талеров). И тот Карстен Роде, надеясь на наше с Фредериком согласие, от свейских людей убежал в Копногов. И Фредерик-король велел его, поймав, посадить в тюрьму. И мы тому весьма поудивилися…».
Интересно, обратили внимание, как тогда назывался город Копенгаген - Копногов 😜 Вполне себе русское название. И почему талеры назывались на Руси - ефимки)))
Однако Иван Грозный немного поудивился действиям своего союзника, да вскоре потерял всякий интерес к Роде. Видя это, Фредерик перевёл корсара в тюрьму строгого режима, где его в последствии удавили. Вот, не нарушал бы Карстен царского договора, может быть Иван Васильевич и похлопотал бы за "своего". А так слили «московитского капера» — чтобы он своим существованием не усложнял международные отношения в непростом балтийском регионе.
По большому счёту никакой прибыли от Роде для России не было. Но шороху он на Балтике навёл нешуточного. Так медленно, но уверенно Россия становилась морскою державою и начинались её открытия и освоение новых земель.
Обо всём этом в следующих статьях.