Ну вот, слово за слово, я и добралась до такого непростого феномена и понятия как «идеал заботы». Оба слова понятны. Очевиден смысл, лежащий за ними. Но никакой информации, кроме того, что такой феномен существует и что он динамичен, а значит способен изменяться, я нигде не нашла.
Пока что я могу предположить, что «идеал заботы» – это многогранный феномен, обладающий философскими, социологическими, культурными, психологическими, экономическими, историческими и, возможно, еще какими-то другими характеристиками. Верно также, что содержание идеала заботы способно оказывать влияние на поведение заботы, а изменения в экономике, культуре, психологии и социальном устройстве будут корректировать сам идеал заботы, который в свою очередь будет снова влиять на поведение заботы.
Само появление слова «забота» в лексиконе ученых обязано феминистским настроениям и гендерным исследованиям. Произошло это не так давно, социолог Елена Здравомыслова говорит, что термин «забота» пришел из повседневной речи социальной политики 1970-х годов. Исследовательница определяет заботу как «совокупность физических, интеллектуальных и эмоциональных усилий, которые направлены на благополучие других людей, в особенности тех, кто нуждается в помощи и ограничен в степени самостоятельности».
Это определение заботы помогает нам понять, что идеал заботы будет представлять собой такую совокупность усилий заботящегося человека, которая будет способствовать максимальному благополучию других людей. Но здесь мы опять должны вспомнить, что идеал заботы — явление динамичное. Он обязательно зависит от огромного количества условий — исторических, экономических, культурных, социальных, психолого-педагогических, экологических и, возможно, еще каких-то.
Мои прародители, родившиеся в 1910 – 1920-х годах, о своем максимальном благополучии говорили: «Сыт, одет, обут. Что еще нужно?» Мои родители, дети войны, к своим базовым потребностям добавляли возможность учиться, получить профессию и высшее образование. Это были послевоенные годы в СССР, когда страна восстанавливалась из пепла. В эти годы главным для родителей было накормить детей. К концу 50-х годов дети войны были не просто обуты, одеты и практически сыты, главное, почти все они учились — в техникумах, институтах, университетах. Причем бесплатно и по собственной инициативе.
У моего поколения, родившегося в 1960 – 70х годах, базовые потребности в детстве были удовлетворены. Мы не голодали, неплохо одевались, родители где-то доставали нам вполне приличную одежду, в крайнем случае сами шили и вязали. Мы учились в школах, ходили на музыку, занимались спортом, посещали театры и ездили на экскурсии в другие города. У нас были бесплатные факультативы, кружки, школьные театры, музыкальные ансамбли, общественная работа, собрания и сборы, походы и спортивные соревнования. Мы отдыхали в пионерских лагерях и детских санаториях, ездили с родителями на море, выписывали и читали детские газеты и журналы. Могли быть записаны сразу в несколько библиотек, где некоторым любителям давали читать четыре или даже пять книжек на руки. В плане материального благополучия наше поколение жило хорошо. Конечно, и мы переживали подростковые кризисы, ссорились с родителями и даже убегали ненадолго из дома. Многих из нас частенько воспитывали ремнем, и мы мечтали о теплых доверительных отношениях с родителями, где нас могли услышать, где нам могли дать еще больше заботы. «Какими мы были наивными…» Я частенько с ностальгией вспоминаю выходные дни в своем советском детстве. Вся семья дома, родителям не надо идти на работу, все вместе обедают и ужинают, вечером все дружно смотрят телевизор — настоящие выходные, которых в моей нынешней жизни уже давно не существует…
Поколение моих детей, родившихся в 80 – 90-е годы, опять было отброшено историческими событиями к первоочередному удовлетворению базовых потребностей. Заботиться о детях тогда означало накормить их, хорошо бы разнообразно, более-менее прилично одевать, учить, и только позже покупать игрушки и входившую тогда в обиход компьютерную технику.
Поток западных товаров привел к резкому увеличению количества потребностей у детей, и это обязало родителей учиться зарабатывать на эти потребности. Возможно, именно в это время серьезного расслоения уровня жизни, стали появляться идеалы заботы, ориентированные на вполне конкретные заработки и уровень жизни. Для кого-то идеальной заботой оставалось обеспечение ребенку базовых потребностей, других рост благосостояния приводил к поощрению и удовлетворению всех желаний, мечт и капризов детей.
Но кроме материальных благ в идеал заботы постепенно стали вплетаться и эмоциональные нити. Немалую роль здесь сыграло распространение практической психологии и психотерапии. Родители теперь должны были не только удовлетворять потребности детей, они должны были принимать их, эмоционально включаться в их жизнь, строить с детьми дружеские отношения, — словом, делать всё, чтобы не травмировать ребенка. Поколение моих ровесников в целом справлялось с родительством, училось принимать своих детей и работало, работало, работало на обеспечение их потребностей.
Прошло еще 20 – 25 лет… Наши дети стали родителями, и вот что произошло… Когда я смотрю на свою дочь, невестку и их подруг, своих молодых коллег и дочерей друзей и знакомых, своих повзрослевших учениц и бывших студенток, своих клиенток, я вижу, как непросто им быть матерями. Материнство никогда не было легким, об этом пишут историки, социологи, демографы, психологи, педагоги. Но сегодня, отмечает социолог Ольга Исупова, «материнство воспринимается женщиной как-то по-новому трагично».
Это произошло из-за появления в обществе и закрепления в общественном сознании новых нормативных требований к исполнению женщиной материнской роли. Никогда раньше общество не требовало от женщины такого чрезмерного и во многом искусственного выполнения роли матери.
Сегодня идеальная мать — это мать, полностью посвятившая всю себя ребенку. Современное общество, объявив школу сферой услуг, возложило на семью, родителей и, разумеется, на мать всю ответственность за здоровье ребенка, его развитие, учебу, социализацию, досуг и всё остальное. Такая тотальная ответственность требует также стопроцентной вовлеченности матери в жизнь своих детей. При этом с родителей и с матери никто не снимает и профессиональную занятость, наоборот, капиталистическая организация труда предъявляет к ней как к работнику такие же высокие требования. По отношению к отцам современное общество еще более-менее благосклонно. Отцам пока что позволяется тратить на работу значительное время и меньше включаться в детей, но и здесь новый образ уже маячит на горизонте и готовит свой список требований для соответствия роли идеального папочки.
Автор статьи: Елена Владимировна Мартынова, к.пс.н., доцент, директор Высшей Школы психологического консультирования.
