У Тамарочки Волынцевой заболела пневмонией мама, Елизавета Даниловна, семидесяти лет.
После стационара она выписалась домой, где ей потребовался дополнительный уход.
Женщина похудела, и большую часть времени спала. Восстановление шло медленно.
Проживала она в частном секторе, где постоянно нужно было шевелиться. А она пока не могла себе этого позволить. Усталость и диспноэ (одышка) выматывали её.
... Елизавета Даниловна проработала в школе сорок лет, и обзавелись набором черт, присущим педагогам.
Она любила поучать, взывать к совести, отчитывать. В общем, желание воспитывать всех, кто, по её мнению, в этом нуждался, присутствовало в ней в виде второй натуры. Профессия не может не наложить отпечаток на личность.
Как актриса театра не могла выйти из образа, хоть спектакль давно закончился, так и Елизавета Даниловна – воспринимала всех людей, как класс с учениками.
В стационаре она отчитала врача-рентгенолога за грязные уши, а медсестру приемного покоя отругала за слово "роспись".
– Роспись – это хохлома или в ЗАГСе. Всё остальное – личная подпись, – заявила умирающая бабушка с каталки таким голосом, что весь приемный покой ощутил приступ стыда за неуча-медсестру...
С Елизаветой Даниловной было нелегко.
Девяносто семь процентов населения представлялось ей шалопаями, и лишь оставшиеся три – любимчиками. И они у неё были, представьте себе!
В любимчиках ходили аптекарша Настя (за знание более дешевых аналогов лекарств), бывший ученик Лёшка Скобелев (за неукоснительное исполнение обещаний) и дочь Тамарочка (за то, что единственная дочь).
Когда дома у Тамарочки встал вопрос о необходимости забрать маму домой, на долечивание, её супруг Михаил пошёл в суровый отказ.
– Нет и ещё раз нет! Я у неё числюсь в шалопаях, поэтому буду чувствовать себя двоечником, которого без конца разбирают на родительском собрании. Она одним взглядом делает так, что мне стыдно! Начинаю вспоминать, где я накуролесил?
– Она слабенькая, ей не до этого сейчас, – спорила Тамарочка.
– Не бывает слабых тёщ. Бывает временная передышка...
Решили, что Тамарочка поездит пока к маме, ведь живёт она недалеко, в пяти автобусных остановках...
И началась у Волынцевой нелёгкая жизнь на два дома.
Вечером домой прибеги, суп быстро Михаилу свари, и к маме. Всё остальное по дому муж делал сам: порядок наводил, с собакой гулял, продукты запасал.
Делал, что успевал.
Потому что, у него была вторая работа: ночью он подрабатывал в такси.
В такие дни Тамарочка оставалась у мамы с ночёвкой.
... На третью неделю такой разрывной жизни, она ощущала себя черепками, которые уже не склеить….
Работа и два дома…. Это оказалось безумно выматывающим предприятием!
Только лишь плитка молочного шоколада с цельным фундуком могла вернуть Тамаре жизненные силы и улучшить настроение.
Ну и, конечно, помогал крепкий сон.
… Погасили они с мамой свет и собрались ложиться спать в десять вечера, как вдруг послышался стук в калитку....
– Кто там? – слабеньким голосом спросила Елизавета Даниловна.
– Лежи, мам. Сосед вроде какой-то… не разберу, – ответила дочь.
– Тихо.
Они прислушались.
Мужской голос громко попросил у Елизаветы Даниловны денег, три тысячи, до завтра.
– А, так это Лёшка Скобелев, мой ученик! – заулыбалась всем существом мама.
– Наверное, опять жена озадачила его, на ночь глядя, что деньги дочке нужно в школу сдать! Тамар, дай ему. Он всегда приносит, если пообещал. Завтра с карточки снимет и отдаст.
Тамара удивилась, конечно, что всё это происходит практически ночью, но отсчитала три тысячи рублей из кошелька, и вынесла соседу.
Она узнала этого Лёшку!
Он был моложе на три года. Она с такими малявками в детстве не дружила.
Лёшка с великой благодарностью взял спасительную сумму, и перед тем, как уйти, покосился на карман Тамарочки.
"Что он там так разглядывает"? – подумала она, и обнаружила, что "на автомате" сунула в карман халата плитку молочного шоколада.
Собиралась её начать есть, да Лёшка пришёл....
... Тамарин муж Михаил заработал этой ночью неприличную сумму денег, о чём не смог смолчать.
Утром он заехал к жене и тёще.
Пусть Тамарочка гордится им, а заодно и покормит уставшего мужа.
Ему теперь на две недели можно забыть про такси!
В доме Елизаветы Даниловны всегда водился творожок, сметанка, яички и прочие вкусные вещи.
Своего хозяйства у пожилой учительницы уже не было, но ученики не забывали её и привозили гостинцы, в знак уважения.
Все они прошли суровую школу её воспитания. Многие состоялись.
Эх, знала бы она своего зятя Мишку с раннего детства, он бы у неё шёлковый был!
Сидит Михаил за столом, не знает с чего начать – сколько вкусного перед ним лежит.
Вдруг, раздаётся стук в калитку.
И мужской голос громко говорит:
– Хозяеваа! Тамара! Спасибо, что выручила меня, на ночь глядя!
Михаил насторожился, а гость продолжал ещё громче:
– Я принёс три тысячи, как договаривались!
Аппетит у законного мужа пропал.
Он вышел на крыльцо, и застал следующую картину: Тамара улыбалась, опершись о зелёный заборчик, а сосед отдавал ей не только деньги. Протягивал молочную шоколадку с цельным фундуком!
– Ой, спасибо, мой любимый! – (имея в виду шоколад, сказала Тамарочка).
– Я что-то не понял сейчас! – возмутился Михаил. – Что происходит? Кто это тут – твой любимый?
– Шоколад, Миш!
– Здравствуйте, – с готовностью поздоровался сосед. – Я у вашей супруги денег поздно вечером одолжил, три тысячи! У Алёнки в школе батарею прорвало, с родителей деньги собирали, а у меня всё на карте. Утром уже отнесли деньги в школу. Спасибо, выручили!
– А, шоколадку зачем принёс, а? – стоял, нахмурясь, Михаил.
– Да потому что меня все соседи развернули, ни у кого денег не было! Только у Тамары нужная сумма оказалась… и тёща ваша, золотой человек, всегда выручает, потому что пенсию вовремя получает...
Лёша не стал задерживаться, и заспешил домой.
Михаил постоял-постоял немного на крыльце, да и прямиком направился к тёще в комнату.
– Как вы себя чувствуете, Елизавета Даниловна?
– Да как… Как будто завтра помирать.
– Вы мне такие разговоры не заводите! У вас семья есть, не дадим пропасть. Тамарочка! Собирай маму, поедем к нам.
Тамара ушам своим не верила, даже переспросила, не ослышалась ли?
– Елизавета Даниловна, поедете к нам? – официально спросил её мнения зять.
– Поеду. Страшно одной-то. А дом как?
– Ну, приглядим. Вы же не насовсем. Как полегчает, вернётесь. В квартире легче лечение получать, чем тут. "Скорая" быстрее приедет, если что. Да и, Тамаре разрываться больше не придётся...
Во время разговора, Михаил подозрительно поглядывал на Лёхину шоколадку. Как на замеченную, но, ещё пока не устранённую, гадюку.
– Спасибо, зятёк, – сказала тёщенька. – Век не забуду доброты твоей.
– Да ладно, чего уж там. Только об одном я прошу вас, мама, пока мы в конструктивном диалоге пребываем. Не учите меня жить!
– Теперь ты четвёртый....– ответила бабуля.
– В смысле, четвертый? – не понял Михаил.
Зато Тамарочка очень хорошо всё поняла и улыбнулась!
– У мамы своя система ценностей. По поступкам. Теперь ты у неё тоже в любимчиках, да, мама? А любимчиков она жизни не учит.
Бабушка загадочно улыбнулась.
Прошло три месяца.
Лечение и восстановление шло хорошо. Зять и тёща редко встречались на территории квартиры, Михаил таксовал.
Общение носило у них взаимоуважительный характер.
Один раз пришёл Михаил домой, а тёщи нет.
– А где учительница первая моя?
– Не поверишь, Миш. С нашей собакой гуляет!
Михаил припал к окну, и точно. Тёщенька сидела на лавочке, а Фантик резвился рядом, запутывая ей ноги длинным поводком.
– Ну вот и выздоровела… – почему-то печально сказал он.
– Домой собирается на выходных, – вздохнула, в унисон мужу, Тамарочка.
– Ты ей скажи, когда захочет, в любое время пусть едет к нам. Без всяких там!
Миша открыл портфель и преподнёс жене шоколадку. Он ласково смотрел и улыбался.
– Ой, спасибо, мой любимый!
– Кто? Шоколад?
– Ты, Миша.
********************************
Друзья, если вам понравилась история, ставьте лайки, подписывайтесь на канал и пишите отзывы – всем будем рады!
С теплом, Ольга.