Как за мат судили
Признаюсь, что меня удивили следственно-судебные материалы, связанные с рассмотрением в первые годы советской власти дел в отношении судей, «дискредитировавших революционное правосудие», в том числе - путем нецензурных выражений. Приведу лишь два примера.
Как-то в архиве РГВА, в закрытом фонде Реввоентрибунала Республики, нашел дело 1920 года «о неправомерных действиях председателя трибунала Петроградского укрепленного района тов. Антонова».
Суть дела сводилась к тому, что за опоздание из отпуска сотрудника трибунала Тарасова Антонов обругал его нецензурной бранью, а затем поместил на трое суток на гауптвахту.
На «место происшествия» выехал председатель Реввоентрибунала Западного фронта. Он начал выяснять обстоятельства и причины конфликта, детально опросил всех работников. Они недоумевали – почему этому незначительному инциденту придается столь серьезное значение? Член трибунала Гуляев даже написал в своем объяснении: «Все сотрудники трибунала - свои люди, исключительно коммунисты, в обращении между собой не стесняющиеся в выражениях, произнесение матерных слов – обычное и никого из состава РВТ (реввоентрибунала – авт.) не стесняющее».
Однако заключение председателя трибунала фронта Ю.И. Денисова было категоричным:
"Взаимоотношения в РВТ не соответствуют такому высокому учреждению, как трибунал, деловые разговоры начинаются и заканчиваются матерными словами...»[1].
Учитывая это, а также слабую грамотность Антонова, он был смещен с должности.
Еще одно дело - "по обвинению в должностных преступлениях председателя реввоентрибунала 8-й армии Озоля».
В чем же выразились его должностные преступления?
Читаем постановление трибунала Кавказского фронта от 12 мая 1920 года:
«...Озоль был груб и некорректен с лицами, с коими ему, Озолю, приходилось по службе иметь дело, а на судебных заседаниях позволял себе кричать на обвиняемых, стучать кулаками по столу, называть на «ты», терроризировал подчиненных ему сотрудников".
Решение было следующим: запретить Б. Озолю "занимать ответственные должности в следственных и судебных органах Советской власти»[2].
К сожалению, подобного рода судейское самодурство встречается и в наши дни. Правда, приговоры в таких случаях давно уже не выносят и от должностей редко освобождают.
Немало дел, связанных с нецензурной бранью в адрес советской власти, ее институтов и конкретных представителей, было рассмотрено в период массовых репрессий. Так, постановлением спецколлегии Куйбышевского областного суда от 19 февраля 1938 года Иван Андреевич Митясов был приговорен за контрреволюционную пропаганду и агитацию (ст. 58-10 ч.1 УК РСФСР) к 5 годам лишения свободы, с последующим поражением в избирательных правах сроком на 3 года.
Его преступные действия выразились в следующем. 19 октября 1937 года Митясов был доставлен в отдел милиции с Линдовского рынка г. Куйбышева. Он обвинялся в том, что «находясь на рынке в нетрезвом виде, производил антисоветские выкрики о Генеральном секретаре ЦК ВКПБ (б) тов. Сталине».
Этот малограмотный крестьянин, отец пятерых детей, продавал на рынке валенки, которые сам валял, а поскольку было холодно, выпил для "сугрева" самогона.
Когда милиционеры стали требовать у него разрешение на выезд из колхоза на рынок, Митясов нецензурно обругал их, а заодно и всю советскую власть. В протоколе особо отмечалось, что он матерно послал даже тов. Сталина...
Как за мат награждали
Известно, что в годы войны бойцы поднимались в атаку не только со словами: "За Родину!", "За Сталина!".
В письме Г. Покровского руководству ГУЛАГа НКВД СССР о работе северных лагерей в 1941–1943 годов сообщалось:
"На Ухтинском направлении в районе Кеми одно из подразделений, сформированное в большинстве из освобожденных Сорокского лагеря, находилось в обороне и прикрывало отход наших частей на новые позиции. При атаке немцев на это подразделение силами, вдвое превышающими, один из бойцов не вытерпел нахождения в обороне, выскочил из прикрытия и с криком и руганью нецензурными словами по адресу немцев бросился вперед. Его примеру последовали все бойцы. Это было настолько неожиданно и стремительно, что немцы не выдержали и отступили, понеся большие потери" (3).
Имя этого героического бойца в письме не указано, был ли он награжден - неизвестно. Хочется надеяться, что его каким-то образом поощрили.
Весной 1945 года на одном из дорожных указателей, который информировал о том, что до Берлина - какое-то большое количество километров, один из советских бойцов написал: «Х... ня - дойдём!».
Проходившие мимо колонны военнослужащих смеялись над автором и его "творением". Их реакция заинтересовала проезжающего мимо генерала.
Выяснив причину, генерал вскоре установил и автора. Вместо того, чтобы его наказать за такое творчество военачальник принял правильное решение - представить шутника к награде - «за поднятие боевого духа!».
Утверждают, что это - не легенда, не выдуманная история. Может быть, их было несколько. Об этом известно из воспоминаний фронтовиков. Похожий исторический эпизод нашел даже отражение в фильме "Фронт за линией фронта". Пожилой солдат (его играл актер Иван Лапиков) сделал надпись на указателе: "Ни хрена, дойдём!"
Вместе с тем, вариантов этой истории и версий о том, кто это был - немало.
По одной из них, это был вовсе не пожилой, а молоденький солдатик по имени Михаил, которому генерал за поддержание морального духа красноармейцев объявил 10 суток отпуска.
По другой версии, эту надпись сделал и после даже сфотографировал военный фотокорреспондент Борис Шейнин. А прочел надпись и приказал найти шутника сам маршал Жуков.
Друг Шейнина, писатель Михаил Лезинский вспоминал, что в послевоенные годы, когда маршал прибыл инспектировать Черноморский флот, Шейнин, работавший в Севастополе фотокорреспондентом, решился подойти к Георгию Константиновичу:
- Товарищ маршал, разрешите обратиться?
- Разрешаю.
- Мне передали, что вы во время войны меня искали
- Я? Вас искал? – на лице маршала нарисовалось удивление и недоумение.
- Это я же тогда написал на указателе ту крылатую фразу... - и Борис сказал какую.
Жуков весело посмотрел на Шейнина, затем нагнулся к нему и тихо сказал:
-Я ж тебя, дурачка, хотел представить за ту надпись к званию Героя Советского Союза, но тебя не нашли.
Борис Григорьевич Шейнин - известный военный фотокорреспондент. Автор книг «Севастопольская поэма» (1964), «В объективе война» (1966). Награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны I и II степеней, орденом Красной Звезды, пятнадцатью медалями. Скончался 10 мая 1990 года, похоронен в Севастополе на Военном мемориальном кладбище.
[1] РГВА. Ф. 24380. Оп.7. Д. 353.
[2] Там же, д. 517.
(3) Кокурин А.И. Петров Н.В. Источник ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1917-1960. Сборник документов. М. 1997.