Андрей стоял перед ней, виновато опустив голову, и монотонно повторял:
— Прости, прости, прости! Этого не повторится. Обещаю. Вот, возьми, это тебе. Забудем. Только прости меня.
Продолжая протягивать ей шампанское и коробку конфет, он обещал себе больше не вспоминать её взгляд никогда. Однако эту задачу он провалил.
Взгляд Янки врезался в память: пристальный, пронизывающий, гипнотический. Так иногда смотрят коты, будто читая твои мысли.
— Скажи, ты меня простишь?
Необходимо было непременно примириться с ней. Его не покидало предчувствие неотвратимости чего-то ужасного, если задуманное
не получится. Поговаривали, что Яна — ведьма. Ранее он относился к этим слухам с здоровым скептицизмом, но сейчас был всерьёз обеспокоен. Женщина, которую он втайне боготворил, вызывала у него страх.
Красивая, яркая, с копной иссиня-чёрных волос, обрамляющих бледное лицо с задумчивыми глазами.
Когда-то у этой женщины была семья и любимый муж. Затем произошла жизнь, и она осталась одна, наедине со своим горем.
Иногда любовь вечна.
Янка выбрала одиночество, чёрные одежды и стала жить странной жизнью, прекратив общение с людьми. Внешне всё выглядело вполне обычно, но нечто в обществе этой женщины с тех пор заставляло нервно ёрзать, словно она предугадывает недосказанное.
И эта вечная молодость...
Похоже, время для неё остановилось.
Вот только взгляд стал другим: глубоким, внимательным. В нём появилась едва заметная печаль, горькая усмешка.
Взгляд человека, многое пережившего.
— И всё время одна. Как же так? — поражался Андрей.
Отношений она избегала.
К влюблённости примешивалось чувство стыда. Сам-то не одинок:
жена имеется, да славная: заботливая, хозяйственная. Разве что растеряли за 15 лет брака прежнюю душевную близость. И как у порядочной семейной пары, взрослые дети, работа, кредиты. "Всё как у людей".
А ведь знаете, как в рутине дней хочется с кем-то поговорить по душам усталому от жизни человеку. А тут Янка.
Увидишь её — душа радуется и жить хочется. Всегда приветливая, улыбчивая. И добро от неё, свет какой-то.
Супруга — человек деловой: купи, заплати, почини. В голосе холодность,
во взгляде отстранённость. Чувствуя себя ненужным, начинаешь искать тех, кому столь же одиноко. Вот и стал он заглядываться на одинокую соседку.
Ситуацию подстегнула смерть матери. После похорон Андрей запил. Заболел. Мать его очень любила. Не ладили они с невесткой, и Андрей всегда был меж двух огней.
Вот тогда-то, после похорон, Андрей впервые заговорил о своих чувствах с Яной, встретив её у дома. Говорил долго, сумбурно, сбивчиво. О том, что она ему нравится, и что даже готов расстаться с женой, поскольку давно её разлюбил.
Яна внимательно его слушала, не сводя с него синих проницательных глаз.
— Я давно знаю всех вас. Много лет живём рядом. У вас славная семья, добрый ты, и матушку твою я любила. Но вот что я тебе скажу: я не хочу быть причиной чьего-то горя. Знаю не понаслышке, что это такое.
И меня это не интересует: я сама по себе.
— Неужели тебе не хочется быть счастливой?
— Ты предлагаешь мне любовь ценой предательства. Нет, такой любви я не хочу. Да и недолговечна зачастую человеческая любовь.
— Что же тогда, по-твоему, долговечно?
— Что вечно? А вот это небо, звёзды, солнце, память.
Иди к своей семье.
Время шло. Мысли о Яне не оставляли Андрея. Иногда, встречая её у дома, он заговаривал с ней, но она избегала его.
Когда тоска стала совершенно невыносимой, Андрей заглушил её изрядной дозой алкоголя. Ноги сами принесли его к порогу Яны. Настойчиво стуча
в дверь, он почему-то был уверен, что она дома в этот поздний час.
Резкий голос из-за двери заставил его подпрыгнуть на месте.
— Кто там?
— Свои. Яна, открой, это я.
— Андрей, ты?
— Да, я. Открой, пожалуйста, это важно.
Дверь осторожно открылась. Перед владельцем дома предстал Андрей, он едва стоял на ногах.
— Зачем пришёл? Иди домой.
— Нет. Это тебе. — он протянул ей два пакета с гостинцами. В них были банки с заготовками из домашней кладовки. Яне стало смешно.
— Я не возьму! А ну неси обратно.
— Пусти, хотя бы чаем угости! Поговори со мной, мне не с кем. — он поставил пакеты около входной двери, смущённо поникнув.
— Ладно, спасибо. Но я не пущу, уходи.
Он посмотрел на неё долгим взглядом, полным боли и безнадёги. Дверь захлопнулась у него перед носом и в ней повернулся ключ. Затем он начал вновь настойчиво тарабанить в дверь всё громче и громче, пока на стук не стали открываться двери соседей.
— Ты что творишь? Проваливай!
Андрей ещё раз громко стукнул кулаком в дверь, пнул её ногой.
— Да пошла ты, сука, ведьма!
Пока он негодующе вышагивал в обратном направлении,
на подоконнике возник кот, проводив его наблюдательным взглядом.
Затем кот повернул голову — едва уловимый шорох в районе форточки свидетельствовал о том, что теперь все дома.
Яна сидела в любимом кресле и гладила кота. Она была совершенно спокойна и размышляла о том, как далеко от неё бремя страстей человеческих. Любовь, обида, ненависть давно превратились в бессмысленный набор букв. Всё суета.
— Правда же, Чёрный? — обратилась она к коту, и тот подмигнул ей
зелёным глазом, улыбнувшись в уме.
— Ладно, Чёрный, надо что-то делать с этим балбесом. Надоел.
Уж больно назойливый. Жена ему, видите ли, надоела. Нехорошо.
Пойду поработаю. — сказала она, улыбнувшись, и почесала кота за ушком.
Кот понимающе посмотрел на хозяйку и задремал, пока в темноте
одна за другой зажигались свечи, и на стенах проступали витиеватые узоры.
Всю ночь Андрею снились кошмары. Он несколько раз просыпался от ощущения липких холодных рук, вцепившихся в его горло. Снилось строгое лицо Яны. Хаотично били колокола, хрипел и кричал хор человеческих голосов, среди которых отчётливо можно было разобрать слово "нельзя".
Тысячи птиц закрыли небо, разрывая падающие тела кричащих ещё до того, как они долетали до земли. В момент, когда он сам начал падать, оглушённый шумом крыльев, он проснулся.
Голову распирало от непрекращающейся боли и навязчивых фантомов сна. Андрея охватил ужас и чувство вины. Ему хотелось бежать к ней и просить прощенья за то, что он учинил. Его трясло.
Жена взволнованно смотрела на него, приобняв за плечи. Она никогда не видела его таким испуганным. Он был похож на сумасшедшего.
На все расспросы о том, что случилось, он отвечал только одно:
"Я всё исправлю".
У него появилась стойкая убеждённость, что он больше никогда не обидит ни эту женщину, ни свою жену, потому что "нельзя!".
Надо срочно извиниться. Перед всеми.
Андрей снова стоял перед Яной.
— Я тут тебе, вот, возьми, я всю ночь, это кошмар какой-то, фух...
— Чего тебе? Иди отсюда. — Янка едва сдерживала смех, в глазах плясали озорные огоньки.
— Ян, прости меня. Только прости, теперь это точно не повторится. Тут шампанское, конфеты, шоколад...
— Плохо выглядишь. Спать надо ночью а не соседей беспокоить. Ладно, давай свой шоколад, это дело. Остальное своей отнесёшь.
— Значит, всё в порядке? Ты простила? Только жене не говори, прошу! — он нервно переминался с ноги на ногу.
— Эх ты! Катись уже отсюда. — как-то беззлобно ответила Яна и захлопнула дверь.
"Вот дурак!" — подумала она и рассмеялась.
"Ведьма!" — шёпотом промолвил Андрей.
Перекрестившись, пулей вылетел из подъезда и побежал бегом домой, чувствуя, как с каждым шагом у него с души сползает здоровенный валун.
Суббота, а значит, жена испечёт пирог. Готовит она чудесно.
Приятно вернуться домой.
©Lera Gara
Ранее было опубликовано на стене сообщества ТекстоМания в ВК
Подпишись, чтобы не пропустить новые публикации от наших авторов