Пока у нас небольшое затишье в новостях, есть повод разместить статью кандидата исторических наук из г. Владимира Ершова Андрея Леонидовича и вспомнить, как наши предки до последнего боролись за свою веру и кандауровский Храм. Фотографии 50-х и 70-х годов в дополнении к заметке иллюстрируют нашим читателям, какой была Церковь до разрушения и стала после ее закрытия.
"По данным на 1 октября 1933 г. в с. Кандаурово Пучежского района была одна церковь во имя Пресвятой Троицы; церковь относилась к обновленческой ориентации. 23 марта 1936 г. прихожанам было предложено провести ремонт, включавший в себя: исправление прогиба потолка второго этажа, перекладку печи на втором этаже и боровов, замену рам и стекол, оштукатуривание здания. К 13 апреля 1938 г., согласно новому акту осмотра, был только покрашен пол на втором этаже . Был ли сразу начат ремонт, достоверно не известно. Но в последние месяцы перед составлением вышеуказанного акта верующим было явно не до ремонта. Так, 21 ноября 1937 г. был арестован священник; в феврале 1938 г. 12 членов исполнительного органа (т.н. «двадцатки» – по минимальному количеству человек) вышли из ее состава . Любопытно, что год спустя Пучежский райисполком в переписке с Ивановским облисполкомом оговорился, что эти 12 человек выбыли, умерли либо осуждены . Это дает основание считать, что распад двадцатки был отнюдь не таким уж случайным: арест нескольких активистов, вероятно, и был причиной выхода еще нескольких человек. В случае отсутствия общины храм закрывался; при наличии в общине менее 20 человек община не считалась легитимной и храм тоже закрывался. Впрочем, если численной общины сокращалась в результате объективных причин (смерть и смена места жительства членов и др.), власти могли и не знать об этом и на протяжении ряда лет община оставалась недоукомплектованной. Встречались даже номинальные общины, т.е. список общины в райисполкоме лежал, но указанные в списке лица никакого участия в жизни прихода не принимали. Но демонстративный выход из состава общины некоторых членов сразу привлекал внимание властей (нередко он и организовывался ими), поэтому в таком случае верующим необходимо было в минимальные сроки восполнить состав общины; иначе закрытие храма становилось неминуемым. Несмотря на арест священника и частичный распад общины, все налоги (налог со строения, земельная рента и страховка) в феврале 1938 г. были уплачены. Более того, они были уплачены и в феврале 1939 г. . Данный факт более чем примечателен. Дело в том, что в 1930-е гг. многие храмы закрывались за долги по налогам. Образовывались же они из-за того, что верующие считали уплату налогов заботой исключительно священника, т.е. именно священник из средств, полученных от исполнения треб, уплачивал налоги. Соответственно, если у него средств не хватало, то возникала недоимка, быстро обраставшая пенями, из-за которых храм у верующих и забирали. Т.е. очень часто верующие воспринимали свой храм как самоокупающееся предприятие. Здесь же верующие сами произвели оплату в феврале 1938 г. (даже если предположить, что какую-то сумму священник за 1937 г., до своего ареста, накопил, то им, вероятно, пришлось и самостоятельно внести определенную часть платежей). Платежи же в феврале 1939 г. (в этом можно не сомневаться) верующие вносили исключительно из собственных средств, несмотря на то, что уже в течение почти полутора лет службы в храме не проводились, т.е. верующие платили за пользование тем, чем в действительности не пользовались. Как только выбыли несколько членов двадцатки, верующие обратились в райисполком с просьбой заменить выбывших другими желающими, благо таковые были; но райисполком отказывает им в этом, требуя сначала произвести ремонт . Это было явным нарушением закона. Требовать у верующих произвести ремонт можно было только в том случае, если они его арендовали (после революции 1917 г. верующие считались не собственниками, а арендаторами храмов, причем нередко построенных ими самими или их предками). Здесь райисполком приказывает произвести ремонт лицам, юридически не имеющими к храму никакого отношения (община из 8 человек по закону не считалась легитимной). По сути это эксплуатация юридической неграмотности колхозников: они-то считали храм «своим» только потому, что он был ближайшим к их дому. Кстати, когда требовалось изъять из храмов драгоценности для голодавшего Поволжья или колокола для индустриализации, на их изъятие у верующих согласия не спрашивали, заявляя, что это собственность государства, а не арендаторов-прихожан. Скоро терпению верующих пришел конец – они написали жалобу на действия райисполкома в вышестоящие инстанции (вероятно, в облисполком – жалоба не сохранилась). 3 августа облисполком запрашивает у райисполкома объяснений по поводу происходящего . Тем временем 5 июля 1938 г. Пучежским райисполкомом был снова составлен акт, что ремонт верующие не выполнили . А 5 августа 1938 г. он выносит постановление: «Отметить, что церковная община Троицкой церкви Кандауровского сельсовета распалась [как она распалась, выше уже говорилось. – Авт.], совершение религиозных обрядов не производится, здание по своему техническому состоянию угрожает аварией, т.к. по наружному фасаду в 4 местах имеются сквозные трещины от неравномерной осадки фундамента, цоколь местами сопрел, на паперти потолок сгнил и проваливается, а в самом здании церкви балка имеет большой прогиб, печи имеют большие трещины (см. приложенный акт). Несмотря на предложения в марте, октябре месяце 1936 г., в 1937 г., а также в 1938 г. в апреле и июле месяце, все же указания о производстве ремонта не выполнены. Президиум райисполкома постановил: <…> договор расторгнуть, здание изъять для использования под полезные мероприятия для трудящихся. Просить президиум облисполкома утвердить данное решение» . Данное постановление составлено некорректно: по закону райисполком не мог расторгать договоры с верующими и изымать у них храмы, он мог лишь ходатайствовать об этом перед облисполкомом. Кроме того, до тех пор пока облисполком не утвердит закрытие, храм должен быть оставаться в беспрепятственном пользовании верующих. 8 августа райисполком высылает свое постановление в облисполком. В другой ситуации последний, может, и не обратил бы особого внимания на это ходатайство-постановление и утвердил бы его в общей массе других аналогичных решений райисполкомов, не вникая в его суть. Здесь же это постановление фактически было ответом на запрос от 3 августа, поэтому 11 августа облисполком указывает на недостаточность сообщенной информации. 17 августа в ответ на указание последнего райисполком сообщает, что храм не действует с 1 декабря 1937 г. . 22 сентября облисполком запрашивает у райисполкома данные, как будет использовано здание храма после ремонта, справку об уплате налогов и протоколы общих собраний граждан по вопросу закрытия церкви . Факт неуплаты налогов, если бы он обнаружился, был бы более объективным поводом для закрытия храма, чем необходимость ремонта. Дальнейшему использованию здания также всегда придавалось очень большое значение: в случае основательного переоборудования храма (например, под клуб, школу и т.п.) просьбы верующих вернуть его были бы нелепы, а в случае неиспользования его либо использования без переоборудования, например, под зерносклад или картофелехранилище, у верующих появлялся дополнительный аргумент в пользу возвращения его им. Протоколы общих собраний граждан с решениями о закрытии храма, во-первых, должны были показывать, что население достаточно отошло от религии, во-вторых, были определенной гарантией, что верующие не потребуют вернуть храм себе (сами же решили закрыть), а если и потребуют, то будут воспринимать закрытие храма как инициативу своих односельчан-безбожников, а не притеснение религии со стороны властей, т.е. стратегия громоотвода. Как правило, даже если верующих было много и на закрытие храма они не соглашались, сельсовет находил возможность создать иллюзию почти полного согласия. Например, проводились отдельные собрания ячейки Союза воинствующих безбожников (если таковая имелась), комсомола, сельсовета, школьных, клубных и медицинских работников – на этих собраниях верующих практически не было. Проводили собрания не по месту жительства, а по месту работы – так было легче добиться согласия. Атеисты могли проголосовать за закрытие храма сразу на нескольких собраниях. При этом можно было сделать так, чтобы на собрании не было верующих, для этого, например, было достаточно указать одним из пунктов повестки антирелигиозную лекцию, которые верующие бойкотировали. В случае же если некоторые протоколы не свидетельствовали о нужных настроениях, например, в них приводились данные о голосовании, где многие были против, то эти протоколы можно было и не предоставлять. Наконец, можно было просто предоставить подписные листы с подписями всех согласившихся на закрытие. Примечательно, что из Кандауровского сельсовета протоколы так и не были получены. Данный факт более чем наглядно свидетельствует о силе религиозности местных жителей. В село представители райисполкома прибыли, по данным, предоставленным верующими, только в начале сентября, опечатали церковь и вывесили на ее дверях объявление, что договор с общиной расторгнут, но верующие могут организовать новую общину и до 7 сентября зарегистрировать ее в райисполкоме . Т.е. изначально верующим были поставлены сроки, в которые практически нереально было уложиться. При этом, как говорилось выше, верующие уже обращались в райисполком с просьбой зарегистрировать новый состав общины. Кроме того, все это райисполком мог делать только после утверждения облисполкомом постановления о расторжении договора на пользование храмом. Верующие прибыли в райисполком только 8 сентября, где им было отказано в регистрации нового состава общины, т.к. тот якобы был неправильно оформлен. Когда верующие переписали список общины, им отказали в его регистрации, т.к. уже вышел срок. А 13 сентября представители райисполкома снова прибыли в село и отобрали ключи у старосты (в прямом значении этого слова – вырвали из рук) . 17 октября Кандауровский сельсовет просит у райисполкома здание храма под клуб, избу-читальню, сельсовет и красный уголок . Постановления облисполкома о расторжении договора с верующими и закрытии храма все еще не было. Причиной этого, вероятно, было то, что большинство запрошенных данных так и не были предоставлены. Тем временем верующие в октябре 1938 г. проводят сбор подписей в д. Ушибиха, Балбарычиха, Двойничиха, Охлобучкино, Мухино, Чернополово, Маслово, Волкопятово, Пополино, Хлызово, Ямново, Беспуткино, Елхи, Мельковка, Плешаково, Ломы, Привалово, Поповка, Осташково, Павелково, Горелки, Шестаки, Патрино, Красново, Баскино, Салагузиха, Сапожково, Мостовиха, Кандаурово, Лешковка, Язвицы, Косяково за открытие храма; было набрано 600 подписей . И в октябре же высылают письмо в ЦИК, где излагают историю закрытия своего храма и просят зарегистрировать общину и вернуть храм. Письмо сопровождается упованиями на «Конституцию великого Сталина», верующие убеждают, что «религиозные убеждения не мешают честно и аккуратно выполнять работу на колхозных полях», подчеркивают, что двадцатка есть, все налоги уплачены, а также утверждают, что ремонт ими выполнен. К сожалению, они никак не комментируют позицию райисполкома о якобы невыполненном ремонте . 27 ноября 1938 г. Президиум Верховного Совета пересылает в облисполком жалобу верующих на закрытие храма и отказ в регистрации двадцатки и запрашивает отчет о данной ситуации . 10 декабря верующие пишут вторую жалобу в ЦИК, 25-го Президиум Верховного Совета снова пересылает ее в облисполком, а 1 февраля 1939 г. повторно запрашивает ответ . 20 февраля 1939 г. облисполком требует у райисполкома повторно рассмотреть свое постановление о закрытии храма, учесть вопросы, затронутые верующими, «не ограничиваться при рассмотрении вопроса только техническими недостатками молитвенного здания», а главное, наконец-то предоставить ходатайства граждан о закрытии храма . А Президиуму Верховного Совета отвечает, что вопрос о закрытии храма поднят президиумом райисполкома, но материал ему возвращен на дорассмотрение и решение всех вопросов . 24 февраля 1939 г. верующие пишут третью жалобу в ЦИК, 16 марта Президиум Верховного Совета снова пересылает ее в облисполком, а 26-го последний снова запрашивает так и не полученную информацию у райисполкома . 16 апреля Пучежский райисполком высылает в облисполком ответ, в котором уверяет, что все законно: церковь закрыта на основании постановления райисполкома [уже незаконно! – Авт.] от 5 августа 1938 г. за невыполнение ремонта (ни один пункт не выполнен) и отсутствие двадцатки (8 человек вместо 20, остальные выбыли, умерли либо осуждены); после объявления верующим этого постановления новая двадцатка в двухнедельных срок не образовалась, в результате чего храм не действует 13 месяцев; предоставленный список верующих написан одним церковником . Хотя, согласно жалобе верующих, двадцатка есть и она в полном составе приезжала в райисполком (никакого списка верующих, написанного одним церковником, не было), а предоставлявшийся срок явно меньше двухнедельного. Примечательно также сообщение райисполкома о 13-месячном нефункционировании храма, т.е. его отсчитывали не от даты ареста священника, когда собственно и прекратились службы, а от выхода некоторых членов из состава общины, т.е. власти пытались создать иллюзию стихийного снижения религиозности, никак не связанного с репрессиями 1937 г. В ответ на письмо райисполкома от 16 апреля облисполком 29 апреля 1939 г. снова требует у райисполкома рассмотреть свое постановление о закрытии храма, учесть вопросы, затронутые верующими, «не ограничиваться при рассмотрении вопроса только техническими недостатками молитвенного здания», а главное, наконец-то предоставить ходатайства граждан о закрытии храма, до получения которых вопрос будет стоять открытым . 2 августа 1939 г. Президиум Верховного Совета пересылает в облисполком очередную жалобу верующих на закрытие храма и отказ зарегистрировать двадцатку , 10 августа тот снова отсылает ее в райисполком . А спустя 11 дней, 21 августа 1939 г. президиум Ивановского облисполкома постановил: «Принимая во внимание, что религиозная община, пользовавшаяся церковью в селении Кандаурово Пучежского района, распалась (из состава 20 человек учредителей 12 человек выбыли), остальные члены исполнительного от производства ремонта здания церкви отказываются, церковь для культовых целей с 1938 г. не используется и находится в бесхозяйственном состоянии; от других религиозных общин заявлений о передаче в их пользование этой церкви, несмотря на вывешенное объявление, не поступало – договор с религиозной общиной на пользование указанной церковью расторгнуть, церковь эту, как молитвенное здание, ликвидировать и передать Пучежскому райисполкому для использования под культурно-просветительные цели» . Чем вызвано такое изменение подхода, понять сложно. Но ходатайств местных жителей о закрытии храма в деле нет; также в деле нет письменного отказа верующих производить ремонт (есть только рассмотренные выше акты о том, что ремонт не выполнен, и жалобы верующих с уверениями, что он выполнен). " Ершов А.Л., канд.ист.наук, г. Владимир.
Подробнее - в нашей группе ВКонтакте.