Прозвучала знакомая музыкальная заставка и Маргарита Ильинична по-стариковски расположилась с чашкой чая перед телевизором, начались новости первого канала. Макая в чай песочное печенье с маком, старушка прослушала новости политики, культуры и спорта, попутно обсуждая их с мужем своим, Степаном Кузьмичом. Необычно лишь то, что Кузьмич был фотографией на стене, а она даже вдовой себя назвать не могла. Степан Кузьмич, при упоминании имени мужа, Маргарита Ильинична как правило издавала набор звуков: «Тьфу, шельма такая!», семь лет назад ушел с дачи в ближайший пролесок за грибами, да и пропал. Искали его и милиция, и спасатели, и просто добрые люди. Неделю кряду искали и денно, и нощно, спать не расходились. Да не нашли. После этого штаб свернули, мол, держись старуха, не найти нам твоего деда живым. Прочесали лес раза три, в попытках найти хоть мертвым, но снова не нашли. Маргарита Ильинична зла на людей не держала, но от горя и досады слегла с тяжелейшим инфарктом. В реанимации сухими губами шептала доктору:
- Вы уж помогайте мне, нельзя помирать, пока шельму эту не найду.
Доктор про шельму ничего не понял, но старушку на ноги поставил. Маргарита Ильинична и потом обрывала все слова сочувствия в свой адрес и безапелляционно заявляла:
- Не помру, пока деда не найду! И точка! – хотя явно все слышали, что не точка там, а большой и жирный восклицательный знак.
- И к новостям науки, - возвестила диктор с экрана – Сенсационное открытие удалось сделать британским ученым. В океане найден остров, на который телепортическим путем попадают пожилые люди, которые оказались в беспомощном состоянии и могли не дождаться подмоги. Неизвестными силами на острове обустроены все условия для комфортного проживания и жизни и здоровью стариков ничего не угрожает.
Картинка на экране сменилась и диктор продолжила:
- В настоящий момент внимание всего мира притянуто к этому острову ….
Дальше Маргарита Ильинична уже ничего не слышала, с экрана, стоя на причале, спиной к морю ей размахивал руками Кузьмич, загорелый и белоснежно седой.
- Тьфу, шельма такая! – по старушечьим сморщенным щекам ручьем текли слезы.