1. «Прочитал», точнее — прослушал, роман Марио Джанлуиджи Пьюзо (Mario Gianluigi Puzo, 1920.10.15, Нью-Йорк, США — 1999.07.02, Нью-Йорк, США) «Крёстный отец» («The Godfather», 1969).
2. И это, без малого, 24 часа времени чтения текста актёром Максимом Сухановым. Как раз подходит для пары суток ночного засыпания под его чтение. Низкие грубые интонации, выбранные или присущие этому актёру, хорошо подходят тексту по стилю повествования.
Читать глазами, а не ушами этот роман было бы, конечно, невыносимо. Это что-то вроде четырёх больших томов ненужно-утомительного текста Всеволода Владимировича Крестовского, его романа «Петербургские трущобы. Книга о сытых и голодных» (1867).
3. Но что с Марио Джанлуиджи Пьюзо, фамилию которого можно читать и Пузо, тем более что это персонаж жирный, потрепанный временем и со всеми характерными для богемы пороками на лице, силящемся выглядеть успешным и счастливым?
Марио Джанлуиджи Пьюзо — классический голливудский сценарист и специфически американский автор, именно его перу принадлежат сценарии фильмов о супермене («Superman» (1978), «Superman 2» (1980), «Superman 3» (1983)).
Поэтому примитивные литературные приёмы возбуждения интереса читателя к своей писанине ему органически свойственны.
(1) Это прежде всего многолинейный сюжет, линии которого в конце концов пересекаются, но подолгу остаются и в одиноком развитии.
(2) Другая дурная черта — обрывать повествование на самом драматически сильном месте и переходить к другой сюжетной линии, кропотливо и педантически подробно её тянуть и лишь потом возвращаться к сюжету прерванному и, пожалуй, давно уже забытому. Тут надежда автора, понятно, на то, что читатель потерпит и дождётся вновь интересного.
Эта тщательность словесного воспроизводства ненужной дряни присуща и другому американскому автору — британо-канадцу Артуру Хейли, в частности, его романам «Отель» (1965), «Аэропорт» (1968), «Колёса» (1971), «Менялы» (1975).
(3) Самое противное — обязательные любовные сцены, описывать которые автор готов хоть и не с порнографической откровенностью, но со значительными анатомическими подробностями. Прирученный и приученный Голливудом к тому, что никакой фильм не может обойтись без постельных сцен, автор и в романе посвящает им немало страниц. Страницы эти скучны и противны.
(4) В романе сами многочисленные сюжеты и отдельные их сцены — «подлинно народные», то есть справедливость так или иначе торжествует, а начальство, и в ус не дующее насчёт справедливости, в конце концов посрамлено единственно правильной в данных условиях и самой справедливой для этого времени мафией.
4. Вито Андолини, в эмиграции ставший Вито Карлеоне в память мелкого, но родного, селения Карлеоне на Сицилии... Он для автора — как В. И. Ленин, «самый человечный человек». Говоря блатным и многим понятным языком, дон Карлеоне — не беспердельщик, живёт «по понятиям». И эти понятия сформированы в нём родной Сицилией.
Кто смотрел великолепный комедийный фильм «Не промахнись, Ассунта!» (реж. Марио Моничелли, «La ragazza con la pistola» — «Девушка с пистолетом», 1968), поймёт что это за понятия. Это нелепая и часто взрывоопасная смесь кровной мести, родо-племенной и троглодитской джигитовки, кичливого мужского шовинизма, так называемого мачизма, порядка, основанного на правилах, нарушив которые самое лучшее и простое — самостоятельно удавиться, и, конечно же, непременной собачьей верности младших старшим и женщин мужчинам. И всё это цветёт буйным цветом на почве национализма, щедро сдобренного расизмом: только армяне... ой, нет! только сицилийцы — настоящие люди, все прочие — или животные или недочеловеки, презренные унтерменши.
5. И вот этот Вито Карлеоне создал могущественную корпорацию на просторах Соединённых Штатов Америки, так сказать, небольшую Сицилию на выезде. Повествование нашего романиста посвящено перипетиям судеб его, Вито Карлеоне, семейства и людей, попадающих в орбиту его внимания и, неизбежно, влияния. Как и Беня Крик, который говорил мало, но говорил смачно, Вито Карлеоне говорит мало, а то и не говорит вообще. Редкие его слова — краткие, однако же веские. Но до изящества сверкающего алмазами бандитского стиля Бени Вито далеко. Этим, да ещё масштабом деятельности, Вито отличается от Бени.
Это не значит, что одесский бандит превосходит бандита сицилийского, так сказать, в экзистенциально-личностном развитии. Бандиты обыкновенно малоразвиты и примитивны, а если им и присущ так называемый преступный ум и, как следствие, изворотливость в жизненных обстоятельствах, то ум этот ограничен лишь сферой преступной деятельности и обеспечением личной безопасности пахана и братвы. Это значит, что Исаак Эммануилович Бабель безмерно талантливее и остроумнее Марио Джанлуиджи Пьюзо и может даже бандита описать предельно занимательно и восхитительно-смешно.
Цель существования семейства Карлеоне — «зарабатывание» денег, которые или вкладываются в прибыльные предприятия, приносящие ещё больше денег, или тратятся на личное материальное потребление — дома, автомобили, драгоценности, одежду, обувь. Всё, как у наших бандитов 90-х, тех, которые расхаживали в красных и малиновых пиджаках и разъезжали в «дорогих тачках». Изменилась мода, сменился цвет пиджаков. Но не изменились бандиты, не изменились их привычки, не изменились их потребности.
Жизнедеятельность семейства Карлеоне — жизнедеятельность типичной этнической преступной группы. То, что эта группа — семейная, не так уж важно, в ней участвуют не только члены семьи Вито Карлеоне, но и другие сицилийцы и даже не-сицилийцы. Главное — все они живут по сицилийским законам.
6. Автор для успокоения своей совести время от времени называет преступления семейства Карлеоне именно преступлениями, но, как и положено увлекательному для обывателя автору, не находит в жизни Америки ничего лучшего, чем такая жизнь. Он романтизирует эту жизнь «этих мужественных людей», которые умеют взять своё, как и чужое счесть столь же своим и тоже взять себе. Государственное управление страной — коррумпированное, суды — тоже продажные. Сводить концы с концами и даже размышлять о справедливости можно, только надеясь на защиту клана Карлеоне и ему подобных негосударственных структур реальной власти.
Кому пять лет и кто ещё не насытился романтикой преступлений пиратов и бандитов, тому — к Марио Джанлуиджи Пьюзо.
2023.04.12.