Легендарный тренер варил джинсы и торговал бензином.
В 2008 году знаменитый гандбольный тренер Евгений Трефилов, выигравший с женской сборной России золото Олимпийские игр в Рио-де-Жанейро и серебро Олимпиады в Пекине, а также четыре чемпионата мира, дал большое интервью «СЭ» в рамках рубрики «Разговор по пятницам» Юрию Голышаку и Александру Кружкову. Читайте рассказ о том, как Трефилов занимался бизнесом.
- В 53 года лучшее позади?
- Наверняка. Очень тяжело сознавать. От 20 до 35 лет каждый Новый год руки потирал: будут новые знакомства, еще что-то. Я приходил с бутылкой шампанского - и был самым козырным. А с палкой колбасы - самым счастливым. Сегодня на столе что угодно - а радости прежней нет.
- А кому-то в нынешней жизни уютно. Владимир Максимов не глядя набивает SMS-ки с огромной скоростью.
- SMS-ки я только читаю. Как дед. А Максимов - уникум. Не стал бы тренером - все равно был бы на виду.
- Максимов - друг вам?
- Боюсь так сказать. Учитель.
- SMS-ки набивать не умеете, однако ж в нефтяные короли в 90-х вышли.
- Да бросьте. Я до этого еле концы с концами сводил. Не было работы, а в моей группе здоровья бегали от зама губернатора до народного судьи. Попросил помочь. И организовали мне заправочку - в 90-х все можно было. Тогда хотелось просто выжить. Вы хоть представляете, что творилось в Тольятти в те годы?
- Что?
- Чтоб выгнать машину из города и доехать, до Сызрани, нужно было смелости иметь, как у Героя Советского Союза. Уж за Сызранью все ныряли куда-то в поля. А в Тольятти запросто могли наставить на тебя автомат и отнять машину. Либо раскрутить на деньги.
- Вы так попадали?
- Последний раз - в 98-м. Сын ночью поехал по окружной. Я за ним, со мной еще ребята были. К тому времени долго в Тольятти проработал, знал о дорожных сюрпризах. И вот вижу, - три «девятки» прижимают автомобиль сына к обочине. Одна подрезает спереди, вторая тормозит сзади, а третья посередке. Выскакивают молодцы и начинают выколачивать деньги.
- А вы?
- Я тоже остановился. Жду, как сын отреагирует. Потом спросил: «Испугался, сынок?» - «Нет. Я же знаю, что ты здесь. Боялся, что аварию спровоцируют - зима, скользкая дорога, а эти резко притирали». Вышли мы из машины. У тех пальцы веером, ну и мы не отступаем. Поговорили, все утрясли да разъехались.
- Бандиты вас узнали?
- Какая им разница, кто я? В Тольятти разбирались быстро. Там на старом кладбище две аллеи героев. Официальная, где лежат герои соцтруда. И неофициальная - там «герои» 90-х...
- «Герои» в то время встречались на каждом шагу?
- Эх, спросили! Из Тольятти на машине часто мотался в Краснодар. 1750 километров. Как-то ночью доехал до Камышина, вижу - в стороне «КАМАЗы» стоят, фуры. Рядышком пристроился, сразу уснул. Уставший был. Вдруг стук в окно: «Мужик, за парковку платить думаешь?» - «Сколько?» Называет сумму. Просовываю в окно деньги, и дальше спать. Утром просыпаюсь, грузовики разъехались. Я один остался. В чистом поле. Вот тебе и «парковка».
В другой раз на новенькой «десятке» ехал в Астрахань, но решил в Элисту завернуть. Оттуда до Астрахани дороги не было - сплошная грунтовка. Кругом ни души, смеркается. Смотрю - садится на хвост машина с тонированными стеклами. Я по газам - она прибавляет. Уже 140 выжимаю по колдобинам - не отстает! В голову всякие мысли лезли. Когда гаишника на посту увидел, обрадовался как родному. Останавливаюсь. Следом и та машина тормозит. Выходит парень: «Мужик, сильно не гони. Я ведь тоже боюсь...»
- Помните момент самого сильного страха в жизни?
- Как вы думаете, когда становишься мужиком? Если девочку поцеловал - это не в счет. А вот идешь вечером по пустынной улице, сзади шорох, но ты спокоен и не оборачиваешься. Разве что в кармане на всякий случай нащупаешь связку ключей или что-нибудь еще.
- Кастет, например.
- В мою молодость ни кастеты, ни ножи с собой не носили. Нож впервые на танцах увидел году в 70-м. А до этого разбирались так. Не нравится кто-то - пойдем, стукнемся? «Стукнемся» - вот как называлось! Кодекс чести соблюдали. Дрались до первой крови, не нападали толпой на одного. Не то что сейчас. Хотя разок мне пришлось удирать именно от толпы.
- Где?
- На танцах в Усть-Лабинске. Я еще в институте учился. Ребята из нашего района враждовали с адыгейцами, которые жили через реку. Как-то намылили им шею, а через неделю на танцах мы нос к носу столкнулись с этими побитыми. Их человек пятнадцать, пришли рассчитываться. А нас двое. Товарищ мой шепчет: «Прорвемся к выходу - и по кустам». Как же я бежал! Залез в детский сад, отсиживался в розочках...
- Когда в последний раз были на танцах?
- В Тольятти случайно заглянул в клуб «Пирамида» - понял, что поздно мне на танцы ходить. Все стоят, девчонки без пацанов, дергаются. За столиком одна бутылка пива на всех, больше ничего. У меня самый богатый стол.
- Выпить умеете?
- Стараюсь до упора не доходить. Правда, как-то с приятелем в самолете столкнулся. «Махнем, Женя?» И так мы «намахались»! Сын встречал в аэропорту, отдал ему сумку, домой не поехал: «Только маме молчок, что я уже прилетел». 5 утра, думаю: с чего я так напился? Сейчас тяжело отходишь. Вот был помоложе, встал под контрастный душ - и можно начинать по новой.
- В 90-е вы не только бензином, но и джинсами торговали?
- Сидел без работы, а на мне семья. Пошел на рынок. И не стыжусь. Хоть самому такое в голову не пришло бы. Двух комсомольцев знал по институту. Они сначала там шмотками торговали. Потом предложили мне войти в долю. Я у них в основном водителем был. Но и джинсу помогал «варить».
- Сейчас сварили бы?
- Легко! Главное - найти хорошего закройщика и длинный стол, иначе будет много отходов. Тогда в каждом сумасшедшем доме были пошивочные мастерские. Дебилы шили перчатки, халатики. И там держали семиметровые столы с бортами. Как раз то, что надо. Договаривались с начальством, ночью приезжали и начинали «варить». Проще было с турецкими джинсами. Стираешь их с куском пенопласта для поплавков. Пенопласт крутился вместе с джинсами и снимал краску. Вот с советскими джинсами намучились.
- Почему?
- Их ничего не берет, кроме отбеливателя и керамзита. Раскладываешь месиво на длинном столе, сверху штаны. На них накатываешь слой керамзита. Держишь с минуту, за это время он выжигал ткань пятнышками. Если керамзит меленький, как горох, получался красивый рисунок. Но иногда палил до дыр. Потом везешь джинсы в прачечную, стираешь в больших барабанах, гладишь, нашиваешь фирменные лейблы - и к прилавку.
- Деньги считали линейкой?
- Зарабатывали прилично. Когда ехали в Тольятти покупать машины, с собой клали два целлофановых пакета, набитых деньгами. Каждый пакет - машина.
- На рынке вас пытались «держать»?
- А как же! Ко мне подошел местный авторитет. С изумлением признал в нем старосту группы из нашего института. Славный парень, боксер-тяжеловес, орденом Трудового Красного знамени награжден. И вот такая встреча. «Женя, а что мне делать? - развел руками. - Никому не нужен, а у меня две дочки, надо на ноги ставить...»
Но это все ерунда. Вот нашим родителям действительно туго пришлось. Что они видели? Семилетку да две пятилетки. Мой отец после войны несколько лет беспризорничал!
- Рассказывал об этом?
- Редко. У него было много татуировок. Одна огромная, во всю грудь - орел держит в клюве девушку. На руке выколота пара голубей, а на пальцах - «Вася». Прямо как в «Бриллиантовой руке». Я его спросил, откуда наколки. И он рассказал, как стал беспризорником. В 47-м поступил в училище. Там у него украли продовольственные карточки с комсомольским билетом. В училище устроили комсомольское собрание - за утерю билета впаяли десять лет тюрьмы. Тогда же формировали отряд в Кировскую область на лесозаготовки. Отец решил, что лучше туда, чем на нары. Лето продержался, а дальше начался кошмар. Холод, жрать нечего. Кормили гнилой картошкой да отваром из шишек. И отец сбежал. В собачьих ящиках на эшелоне добирался через полстраны. Выжил чудом.