В тридцать лет я начала прихрамывать. В сорок, тело уже было парализовано, но меня можно было посадить. Да, конечно, это мог сделать кто-то из родных или ухаживающих за мной людей.
Сама я могла сделать очень мало. Слегка приподнять правую руку, продвинуть её вперед, что бы коснуться рычажка на подлокотнике самодвижущейся коляски, которым с легкостью управляла ею.
Пододвинуть к себе лекарство, лежащее на столе, если оно лежало почти у края, а коляска была придвинута вплотную к этому самому столу. Но самостоятельно выпить нужную таблетку уже не могла.
Левая рука не работала. Правая - едва шевелилась.
В шестьдесят четыре года я умерла. Рассеянный склероз. Болезнь тяжелая, неизлечимая, да не такая уж и редкая. Я с ней упорно боролась, не позволяя себе ни одного дня за все эти годы провести в постели.
Но я не об этом. Не о болезни.
Я о том, что окно, к которому я подъезжала на коляске, и небо, которое видела сквозь стекло, заменяли мне прогулки на свежем воздухе.
Наша трехкомнатная квартира расположена так, что я ещё лежа в постели, летом могла наблюдать как уходила ночь, а небо постепенно заволакивалось сталью. Потом, будто устыдившись своей суровости, начинало розоветь.
А когда лучи солнца ударяли мне в глаза и я, стараясь увернуться, чуть-чуть поворачивала голову, в верхнем углу окна уже голубело небо.
Иногда, правда, вместо неба весь угол занимали перистые облака.
Но их ажур так чист и прозрачен, что небесная голубизна все равно проглядывала и ласкала мой взгляд. Короткие летние дожди никогда не портили мне настроения. Я любила их и радовалась чистоте воздуха после окончания потопа.
Зимой все по другому. Зимой я просыпалась в кромешной тьме. Но тогда в небесной глубине мерцали звезды. Они перемигивались и слегка дрожали. И эта картина никогда мне не надоедала.
Иногда в окно заглядывала луна, и в комнате становилось совсем светло. Мы здоровались, и я улыбалась. Но луна редко баловала меня своим светом. Да и звезды были видны не всегда. Но я знала, что в такие дни слетались тучи и сумраком нависали над городом.
Тогда всё предвещало снегопад или даже пургу.
Бывало снег и ветер так резвились, постукивая в окно и приветствуя меня свистящими звуками, что мне казалось, что окно распахнется, и на мне вырастет сугроб. Бывало...
Но и эти дни доставляли мне удовольствие.
Очень интересно было рассматривать рисунки на замерзшем стекле. Правда это было намного позже, когда зима уже погружала город в морозы, да горел уличный фонарь.
По какой-то причине этот фонарь освещал улицу далеко не всегда. Но когда он, слегка покачиваясь искрился праздничными блёсками на кружевах замороженного окна, я не могла налюбоваться этим зрелищем.
Осенью утро совсем другое. Солнышко уже не заглядывало ко мне и веселило кого-то другого. Но я всегда понимала, что оно уже здесь, в городе. И это радовало.
Бывало и так, что проснувшись, я заставала дождь выплясывающий на железном подоконнике. Он пел и успокаивал меня. И эти песни были завораживающе прелестны.
Если прислушиваться, можно просто утонуть в разнообразии звуков.То барабан судорожно бил по стеклу. То тихо шептались скатывающиеся слезы осенней непогоды. То стоял неровный звон от удара капель о железо и слышалось торжество стихий.
То в стук дождя вплетались мелодии ветра, который не хотел уступать водным потокам сольного выступления.
Хорошо... Я слушала и вновь засыпала.
Весеннее же небо я любила разглядывать вечером из другой комнаты. Подъезжала на своей коляске вплотную к окну и наблюдала это озорное непостоянство. Картина каждый вечер менялась.
Конечно можно сказать, что я наблюдала закат солнца. Но как же он разнился, этот самый закат, день ото дня! То огненно красный шар, ещё не дойдя до горизонта, на треть прятался в черных рваных то-ли тучах, то-ли так оттененных облаках.
То солнца совсем не было видно, и только не угасший ещё свет напоминал о нем. То к этому просвету тянулись черные тучи, и, казалось, что свет втягивает их, желая поглотить.
Иногда же чернота наползала из так называемого в народе гнилого угла, затягивала все небо, гремел гром и сверкали ломаные стрелы молнии. Я любила и весеннее небо. Оно покоряло меня множеством красок и постоянной новизной.
Умерла я тоже весной. В середине мая. В тот день я не видела неба, а с последним вздохом просто растворилась в нем.
Автор Ольга Устенко
Написано в рамках марафона ТекстоМании
Взято со стены одноименного сообщества ВК
Подпишись, у нас всегда есть то, что подарит эмоции