Автобиографическая рубрика Елены Dанилиной, с повествованием от Первого Лица, под названием - "Судьба моей мамы - младшей дочери И. В. Сталина".
4). Статья "Наша жизнь в Советском Алмалыке". (4 часть.)
Ссылка на мою (Елены Dанилиной) статью в изначальном варианте, с одноимённым названием, с моего второго канала в "Яндекс Дзен" - "Sed nihil veritatis!":
В качестве иллюстраций для данной статьи использованы фото и фото - картины из личного архива Елены Dанилиной.)
Кроме того, выражаю ОГРОМНУЮ БЛАГОДАРНОСТЬ моей родной тёте - популярному алмалыкскому блоггеру - Валентине Данилиной! Некоторые её фото (г. Алмалыка) стали главным украшением моих статей о нашем Родном городе.
Вернёмся в моё раннее детство и в молодые годы моей мамы.
Мой юный друг - соседский мальчик Вова Папст приносил мне на День Рождения цветы в горшочках.
В Детском Саду я дружила с маленькой хулиганистой, кориянкой Наташей Ким. Кроме Наташи у меня было два друга - корейчонка, с которыми мы катались на трёхколёсном велосипеде, когда мне было два - три годика. Я вообще, почему - то, с детства люблю корейцев. Они кажутся мне приятными, симпатичными. :-)
Когда я подросла, то подружилась со своими одноклассницами - соседками: Анютой Сизовой, Викушей Чигровой, Альбиной Урусовой. Тогда мы не задумывались, кто из нас какой нации. Все говорили на одном - Русском языке. Это был язык государственного общения.
Анюта Сизова - тонкокостная изящная девочка с большими умными глазами, жила с мамой и бабушкой напротив нас. В средних и старших классах она была отличницей. (Впрочем, как и я.) Её папа рано умер. Её бабушка была приветливой приятной татарочкой. И звали её - "баба Рая Лысакова".
Викуля Чигрова была белокурой русской девочкой с голубыми глазами. Она жила через забор с Анютой Сизовой. (Девочки дружили с младенчества, а потом к ним примкнула и я.) Эти девочки стали главными героями моих детских волшебных рассказов.
У Вики Чигровой было два старших брата, которые учили её лазить по заборам и деревьям.
Альбина Урусова (другая наша подружка) - очень красивая девочка со светло - серыми глазами была татарочкой. Она жила рядом с трансформаторной будкой, что стояла по пути к Данилиным, в сторону р. Сай. Однажды там нашли мертвую девочку, которую ударило током. У Альбины была младшая сестрёнка - Нэля.
Мы часто ходили к Анюте или Альбине в гости. Играли у них, либо во дворе, либо возле дома. Мне очень нравилось у девочек в гостях. Иногда, они приходили играть ко мне.
В пятом классе, когда наш класс "Б" переформировали в элитный "А", к нам пришли Ксюша АрфуИ и Вероника МАсленникова. Эти девочки жили по - соседству в двухэтажках: Вероника - в квартале, где когда - то прошло детство маминой подруги - тёти Светы Купряковой, а Ксюша - в доме, рядом с нашим Девятым магазином. Мы носились по улицам, прятались друг от друга, переодевались в старушек, чтобы пройти к месту "пятнашки" незамеченными (это была моя идея). Ходили в уютную библиотеку, что располагалась в направлении к остановке Телеграф, в глубине за Ксюшиным кварталом.
Там, возле библиотеки, стояло дерево, на котором мы с девочками лазили. Я спокойно взбиралась на это дерево, вслед за подружками, но слезть боялась. И они меня с него снимали. Когда я болела, по инициативе Вероники, девочки приходили ко мне в больницу и навещали меня. (Первое время.)
В пятом классе мы лазили с Вероничкой, Ксюшей, Анютой и Викулей в заброшенный дом "с привидениями", где росли дикие яблоки, и никто не жил (он стоит напротив дома Надюши Букреевой). Играли в теннис возле дома Альбины Урусовой. Играли в пятнашки в квартале Арфауишек. Ходили на День Рождения к Веронике Масленниковой и там рассказывали смешные анекдоты и пели песни.
Как - то, в пятом классе, Вероника нашла возле нашего забора огромную черепашку. Я увидела её, и она так мне понравилась, что я выменяла её у Вероники на свой рисунок с Просто Марией (Лопес). Большая, похожая на булыжник, со сморщенной, как у глубокой старушки, но симпатичной мордочкой, та черепашка стала жить у меня в саду. Ползала она довольно быстро для черепашки, а питалась травой. Но, ближе к осени, она исчезла. Я думала, что она уползла, но, через несколько лет, моя Сюзанна (так я назвала свою большую черепашку) объявилась вновь. Как оказалось, она закопалась в землю у нас в саду, на несколько лет. Перед нашим отъездом, в 1999г., я отнесла её к бабушке Полине, на 2 Левобережную. И выпустила на полянке за домом, где у них паслись козы.
Через двадцать лет я увидела свою Сюзанну на фотографиях моей тёти Валентины, которая снимала те места, возле родительского дома (!) У моей черепашки была особая примета - отколотый бочёк на панцире. По которой я сразу её узнала. В доме Данилиных, вот уже много лет, никто не живёт. Большой шумной семьи давно уже нет, а моя черепашка всё ползает там. (Хранит мои воспоминания. :-)
У меня была ещё одна черепашка, поменьше. Перед переездом мы с мамой отвезли её в зоологический музей.
В шестом классе, в 12 лет, я от одноклассников и подружек откаснулась...
Вероничка (так мы её называли) тоже была татарочкой. Очень миловидной невысокой девочкой, с выразительными темными глазами и толстой длинной косою. Вероника Масленникова и девочки из её квартала научили меня кататься на взрослом велосипеде. Но всё это было уже позже, когда я училась в школе, а в раннем детстве, в Детском саду, мы вместе хулиганили с моей первой подружкой - Наташей Ким. (Остановлюсь на Садике подробнее.)
В нашу с наташкой банду примкнули Ваня Козинцев и Ваня Зайцев. Как - то мы раскопали корни дерева в саду - искали домик ведьмы. Оборвали обои на стене, в битве с невидимыми троллями. Перелезли через забор и чуть не убежали на остановку, чтобы уехать домой из заколдованного замка - нашего Детского сада.
Редакция газеты "На стройке" (строительного треста - холдинга - "Алмалык. Свинец. Строй"), где много лет моя мама трудилась редактором, располагалась неподалёку от моего Детского сада. И мама закидывала меня в сад по пути на свою работу. Я всю дорогу уговаривали её взять меня к себе в редакцию. (Даже кашляла и начинала сморкаться.) Иногда, мама жалела меня и брала с собой.
Однажды мне удалось разжалобить и папу. Вместо того, чтобы отвезти меня в Дет. Сад, к моей великой радости, он взял меня с собою на работу, на свою автобазу. Там ездили большие КАМАЗы и БИЛАЗы. Да ещё и мороженным накормил, которое мама запрещала мне есть , из - за моего ларингита. ( В тот день я была особенно счастлива!)
Хорошенький голубоглазый мальчик Ваня Козинцев был нашим лучшим с Наташей другом. Он был хороший мальчик. Но мы с Наташей сбивали его с Пути Истинного.
Парадоксально, когда я выросла и вступила в юношескую пору, я стала - сама скромность. Но в младенческие годы я никогда никого не стеснялась. Обожала публику. В поезде перед пассажирами, на ёлке перед дедушкой Морозом и Снегурочкой, в нашем саду перед курами - везде, где только была возможность, я всегда громко и с выражением, со всей Душою, читала стихи. Пела песни. И танцевала.
Дома, на ковре в зале я давала концерты, с большим успехом. Вместе со своими куклами, которых звали " Аня Сизова", "Вика Чигрова", "Альбина Урусова", "Марина Водолазская" (в честь моей первой школьной подруги) и далее по списку.
Мы с моими куклами разучивали стихи и песенки, а потом, выступали с ними перед благодарной публикой, состоявшей из мамы и бабушки Зины.
Мама продолжала дружить с тётей Светой. Добрососедствовала со всеми в округе. Нашим бабушкам (бабе Насте, которая про всех всё знала и всему вела учёт на своей лавочке возле дома - так, что местный милиционер ходил к ней за информацией, когда требовалось), бабе Рае Лысаковой, баб Дусе Борискиной, баб Наташе Бутыркиной мама делала уколы бесплатно.
Мама всегда лечила меня и бабушку. Она вытащила бабулю Зину из двух обширных инфарктов, оказав ей своевременную и грамотную помощь. Когда по ночам бабуле Зине становилось плохо, она звала мою маму (свою дочь), и та сидела у её дивана всю ночь. Дома у мамы было много медицинских справочников. (И к медицине, видимо, у неё имелись способности. Также, как и к музыке.) Мама неплохо разбиралась в препаратах и дозировках. У них ещё в школе была образцовая медгруппа, которой руководила Марья Николаевна - мама тёти Люды Хрупиной (нашей дальней родственницы).
В последние годы жизни в Алмалыке, когда Хрупины уже переехали, мы с мамой навещали Марью Николаевну.
Кроме этого, мама помогала одной одинокой бабушке, с которой они познакомились случайно. Просто так. Бесплатно, безо всякой корысти.
Помню, как мы с мамой навещали Анну Николаевну Шмальц - одинокую пожилую женщину, бывшую учительницу. Она жила в сторону ост. Радуги и ост. "Космос".
Мама всегда старалась помочь людям, когда к ней обращались. Она всех жалела.
Я быстро росла, и после меня в детстве оставалось много одежды. Бабуля привезла мне из Киева, где она гостила у старшей сестры - Валентины Васильевны (бабушки Вали) очень много красивых платьев. Некоторые из них я ни разу так и не успела надеть.
Мама, однажды, собрала эти мои платья и игрушки и отнесла их одной нуждающийся семье с детками. Она часто носила мои (почти или совсем) новые вещи семьям с более скромным достатком, чем у нас.
Папа для всех вокруг тоже был хорошим, хотя дома у них с мамой не обходилась без проблем: папе не давали прохода чужие женщины. Мама хорошо ухаживала за ним, покупала мужу дорогие красивые костюмы. По ночам стирала и гладила его рубашки. Папа всегда был шикарно одет, при деньгах и на машине. (При том, что он был на редкость красивым мужчиной.) Ну и, конечно же, женщины его просто одолевали. Он был Душой любой компании. Всегда всем нравился. Он обладал удивительным свойством: мой папа мог организовать труд любой группы людей в свою пользу. Например, когда у него ломалась машина, он никогда не чинил её сам. Звал своих друзей - дядю Сашу Фокина и дядю Валентина Сироштана. (Дядя Валя Сироштан был головой в их компании.)
После ремонта, папины друзья собирались на шашлыки. У них даже был для этого особый день - пятница. ( Папа называл её "питница".) За день до шашлыков, папа мариновал баранину ( в основном, курдючную, вкусную) в особом маринаде. Она потрясающе пахла!
На следующий день, возле нашего гаража под виноградником, разогревался на дровах мангал, где жарили шашлыки. И подавали их к столу, с тонко нарезанными кольцами свежего лука и помидорно - огуречным салатом. Причём, шашлык у нас был НЕ "Кавказским", как здесь, в России ( здесь его вообще не умеют жарить), а - именно "узбекским" . То есть, мелко нарезанным и прожаренным.
Существовал ещё один вариант шашлыка, когда тот перекручивался на мясорубке и жарился на шампурах. Но мне он НЕ нравился. Мы такой не делали. Потому, что он похож на котлету. (Это, конечно, субъективное мнение - о вкусах не спорят).
Помню, как в пять лет, я объедалась ароматными шашлыком, поджаренном на костре (вернее, на углях) с дымком так, что после даже дышать было трудно. (Мы в России уже больше двадцати лет. И за всё это время у меня только один раз была возможность отведать шашлык - на собственной свадьбе.)
Однажды, в одну из "питниц", папа и его друзья нажарили на дровах целую гору шашлыка. Наш пёсик Малыш залез на стол, который стоял возле крыльца, справа от входа в дом, возле нашей деревянной веранды. Аккуратно мордой приподнял газету, которой был накрыт шашлык, и съел его. А газету вернул на место.
Обнаружив пустые чистые тарелки, папа решил, что мама куда - то переложила шашлык. Но мама была в коттедже и даже не выходила. Тогда папа всё понял. И подарил Малыша дяде Валентину Сираштану. (На следующий день, маме пришлось ехать за собачкой к сираштановой жене на дачу.)
Кроме Малыша, у нас было два волкодава. Буян был помесью волкодавицы с диким волком. Это были невероятно мощный, удивительно умный пёс с волчьими изумрудными глазами. Его шерсть отливала редким кремовым оттенком. Обычно, у чистокровного волкодава шерсть белая с пятном на спине, словно покрашенным блестящей хною. Таким был наш второй пёс - мой друг - волкодав Рекс.
Я садилась на него верхом, как на лошадь, и каталась по двору. После волкодавов у нас был рыженький Шарик, а после Шарика - черненький пёсик - беглянка Малыш. Он прыгал на ящик под орешиной и перемахивал через наш дувал. Оказавшись на улице, пёсик бегал до самого Телеграфа. Говорили, что его видели даже на "Стекляшке" и на "Радуге". Такой он был по своей натуре: не любил сидеть дома. Мы хорошо его кормили. Но он всё - равно убегал. (Пока его не съели корейцы. Они готовили в кафе на Телеграфе из собачек своё блюдо - "кукси".)
На маленьком телеграфном рынке, там, где узбеки торговали семечками, варёной кукурузой и вкуснейшими горячими мясными чебуреками и самсушками, корейцы продавали свои пигОди, с белым роскошным, воздушным тестом. Также, они продавали на рынке свою корейскую чамчу - острую - острую. С морковью. (Такую, что уши отвалятся, если попробуете без привычки.) Моя бабушка Зина её любила. Но в пищу чамчу бабушка употребляла довольно редко. (Поскольку, эта острая корейская капуста сильно поднимает давление.)
Вот там - то, на Телеграфе, в поисках чего - нибудь вкусненького, и бегал наш Малыш. До определённого момента (пока сам не стал закуской).
Второй папулин друг - дядя Саша Фокин, когда - то, ходил с мамой в один детсад. И там она его треснула. (* Подробнее тот случай описан во 2) моей статье - "Мамино детство. Единственная встреча с кровной матерью").
Жена Фокина была заведующей моего Детсада. К слову, я редко его посещала (так как, часто там болела).
Фокины звали моих родителей в гости, в свою шикарную квартиру, где очень хорошо их принимали. (Особенно, маму. Так как думали, что она - тоже еврейка. У нас в Алмалыке грузин, кроме мамы, не было. И никто не знал, как они выглядят. Никто и не догадывался, что в моей маме течёт грузинская кровь.)
Фокины торжественно познакомили маму со своей Израильской родней, когда выдавали свою старшую дочь за израилетянина. А их младший сын всё рассказывал мне про Арнольда Шварценеггера из популярного по тем временам фильма - "Терминатор", который только вышел на экраны.
В те времена, мои кино - предпочтения несколько отличались. Бабушка хлопотала по дому, а меня сажала перед телевизором. Начинался фильм, который я называла - "Графиня Домов Суровых".
По - вечерам, этот фильм повторяли.
Ко времени прихода моей мамы с работы, я взбиралась на бардюр нашего забора с дувалами, под орешиной, откуда Малыш прыгал вниз и убегал на улицу, и дожидалась её. Я уже знала мамины шаги. И, когда по улице возле нашего Девятого магазина, раздавался цокот её каблучков, я скрывалась вниз, распахивала калитку и, с радостным криком :" Мамочка!", бросалась к ней навстречу.
Мама расставляла руки, начиналась и ловила меня. А я заглядывала в её "авоську": она всегда приносила мне что - нибудь вкусненькое.
И вот, как - то раз, мама, уставшая, пришла с работы и села на диван - смотреть телевизор. На экране появилось название кинофильма - "Графиня де Монсоро".
- Мамочка, - подскочила к ней я, закрыв её глаза ладошкой. - Не смотри! Сейчас он будет её муслякать!
Бабушка с мамой переглянулись. Мама спросила:
- Мам, что она смотрела?
Бабушка пожала плечами:
- Да не знаю. Я на кухне была.
В тот момент, в кадре герои поцеловались. Так я блюла семейную нравственность. :-)
Папа с друзьями жарили шашлыки под дедушкиным виноградником. Готовили шурпу или плов во дворе. Выпивали вино из дедушкиных запасов, которое много лет хранилось в погребе нашего гаража в огромных бутылях. Стреляли из винтовки по банкам и в портрет Горбачёва.
Когда мне было пять лет, папа научил меня стрелять из "воздушки" (винтовки) с прицелом. Я стреляла так, что уже здесь в России, много лет не держа в руках оружие, с первого раза обстреляла одного парня в тире, который надеялся меня удивить своим "мастерством стрельбы". Моя рука была верная, а художественный глаз - очень точным. Позже, я рисовала фигуры без карандашного "прицела", при том, стреляла с весьма немалых расстояний, как снайпер, с пяти лет. (Спасибо папе!)
Однажды, к нам вошли грабители, сказав бабушке Зине, что они, якобы, "электрики" и предъявив ей в сумерках фальшивые удостоверения. Мама, догадавшись, кто они, вышла к ним. С винтовкой в руках, которую спрятала за шторой у входа в спальню, где она встала. Те, увидев, что дома, кроме пенсионерки, оказалась и возросла женщина (да ещё такая смелая!), сперва растерялись, а затем, тут же ретировались. После чего, мама позвонила в ЖЭК. И её предположения подтвердились: электриков с такими данными там не оказалось.
Через много лет, семья Саши Фокина уехала в Израиль.
К нам в гости часто ходила папина сестра - тётя Валя Данилина ( тогда - Суздалева) , со своим мужем - дядей Толиком и с моей двоюродной сестрой ( своей старшей дочкой) - Олей. Оля младше меня на год. Она всегда была очень симпатичной и умненькой. Впоследствии, стала хирургической медицинской сестрой.
Оля похожа на нашу бабушку - Пелагею Мифодьевну ("БабушкОю", как я звала её в детстве). А олина дочка - Алина, в свою очередь, очень похожа на свою маму. Я вижу в ней юную Олю. Она - невероятная красавица (!) Словно взяла всё самое лучшее от бабушки и мамы. ( Храни её Господь от дурного глаза!)
Младшая сестра Оли - Наташа родилась у них позже. В детстве мы дружили с Олей. (В честь неё я даже назвала свою самую любимую куклу. :-)
Сначала Суздалевы жили в Детсаду, в домике - сторожке. Тот пустой Детсад со статуями у входа казался мне заколдованный замком. О нём я придумывала всякие истории.
Я сочиняла рассказы, но писать не писала, а рисовала. С двух лет. (С тех пор, как вернулась с Того Света, после одной из реанимации.)
С семи лет я стала сочинять стихи. (С ритмом и рифмой.)
Позже, в юности, я начала писать прозу в стол. В семнадцать лет даже создала художественный роман о моих дорогих Смолянах. Стихи писала, в основном, о Родине или патриотические. ( Когда мы жили уже в с. Синеньких, на р. Волге; и позже.)
Из Ташкента к нам приезжала моя Крёстная ("кока") с дядь Юрой. Маленький Миша предлагал мне, когда мы играли:
- Пойдём, Ирку "помордуем"? И мы шли "мордовать" Иру - его старшую сестру. (Ему не было и сорока лет, когда его не стало...)
Однажды, мама даже возила Ирину с нами в Евпаторию, на Чёрное Море.
Мы ездили к ним (к Данилиным - дяде Юре и тёте Наде) в Ташкент. Они держали канареек на узкой уютной веранде с телевизором и вьюнком. Там нас угощали исключительно - вкусным тортом "Наполеоном", который пекла тётя Надя. Мы баловались с Мишей и Игрой, гуляли в их дворике, около дома. Иногда, летом от них мы с мамой отправлялись на вокзал, чтобы сесть на поезд в Москву, а потом, уже в столице - пересесть на евпаторийский поезд.
Весной на Пасху, мы ездили на кладбища: Новое и Старое, навещать всех наших. С сиренью, которую целыми охапками рвали у себя в саду. В солнечном Узбекистане нет слякоти до мая, как здесь. Там, в апреле уже всё расцветает, а в начале мая - уже вовсю плодоносит. Потому, сирень к Пасхе успевала расцвести. Весной деревья в нашем саду стояли уже все в нежном бело - розовом благоухающем цвету, как юные невесты. Красота была Светозарная, Райская (!)
Однажды, маме приснился сон. Она куда - то летела. Вокруг в воздухе разливался нежный ласковый Свет. Он был Живой. И от этого Живого Света у мамы возникло чувство, будто на неё смотрят глаза матери. (В то время бабушка Ванга - супер - пророчица из Болгарии, тогда ещё была жива. Она общалась с живыми и умершими, как общаются друг с другом простые люди. Ей были открыты многие Тайны прошлого, настоящего и Будущего Земли. Она говорила, что Бог - это Свет...)
В 1989г., внезапно погиб старший сын бабушки Зои - Лебедев Юра. Он водил туристические автобусы - "Икарусы" в г. Бухару и г. Самарканд. На эту работу его устроил ещё мой дедушка Слава. Мне запомнился тот день, когда Лебедевы позвонили нам. Моя бабуля Зина стояла в коридоре и плакала.
Так, на Старом и Новом кладбищах прибавилась ещё одна могилка, которую мы тоже навещали на Пасху.
Здесь в России принято ходить на кладбище на Родительское ( второй вторник после Пасхи). А мы там ходили на Пасху. Позже, мне стало известно некое поверье: почему покойных сродничков навещают именно в Родительский день?
Дело в том, что на Пасху Души умерших близких незримо приходят к нам, чтобы разделить с нами Светлый Праздник Христова Воскресения. А в Родительский Вторник ждут нас у себя, на кладбище ...
КОНЕЦ статьи 4).4). "Наша жизнь в Советском Алмалыке".
ПРОДОЛЖЕНИЕ рубрики в следующей части моих автобиографических мемуаров - 4). 5). "Судьба моей мамы - младшей дочери И. В. Сталина. Наша жизнь в Советском Алмалыке" )
Ссылка на ПРОДОЛЖЕНИЕ - 4). 5). :