Интервью с менеджером легенды российских ММА.
Несколько дней назад Александр Емельяненко попал в очередной скандал. Блогер Анна Данилова сообщила, что в аэропорту Екатеринбурга он справил нужду в неположенном месте, его хотели оштрафовать, но не оштрафовали. Естественно, Александр был пьян. Емельяненко долетел до Москвы, его встретил менеджер — Никита Бурчак — и отвез домой. Через менеджера боец принес извинения за произошедшее. Причем менее чем за неделю до произошедшего вышло интервью Александра, в котором он заявил о намерении продолжать биться. Будет ли бой? Как АЕ чувствует себя сейчас? На эти и другие вопросы Бурчак ответил в интервью «СЭ».
— Как ты узнал о произошедшем в аэропорту Екатеринбурга?
— Я самый первый узнал об этом. Должна была быть посадка, я позвонил Саше, чтобы узнать, садится он или нет, и он мне говорит: «Никитос, я чуть не там пописал. Ко мне идет полиция». И кладет трубку. После этого мной начались оперативно-разыскные мероприятия, которые привели к тому, что все в порядке, Сашка в аэропорту. Вроде никто никаких претензий не предъявлял. Думал, инцидент пройдет незамеченным, но рядом оказалась мадам, которая решила на этом хайпануть и накрутила туда какой-то драмы, подробности и так далее. У нее была задача привлечь к себе максимальное внимание, и она это сделала. И, судя по комментариям под ее постом, лучше бы этого не делала, потому что внимание получилось не самое лучшее.
— Каким был Александр, когда ты встретил его в аэропорту? Анна рассказывала, что он шел с тележкой и говорил: «Помогите, помогите». О помощи просил.
— Это странная информация. Вряд ли он просил о помощи. Саша не тот человек, который просит о помощи, и порой, наверное, к сожалению. Странная информация. С учетом того, что она слила столько информации, а потом сама с ним сфотографировалась. Сашу я встретил, он был таким, каким был на видео, скажем так. О помощи он вряд ли просил.
— Зачем Александр летал в Екатеринбург?
— Как мы уже объявляли, у него планируется поединок, и он летал к своему врачу, с которым готовился к бою с Дациком. Сдать анализы, пообщаться, посмотреть, прописать дальнейшую, так сказать, схему для тренировок в плане медикаментоза. Пока я занимаюсь с Сашей, любые его тренировки, любая подготовка начинаются с комплексного анализа. И уже после этого мы начинаем давать нагрузки, потому что состояние Александра всегда разное. Надо сперва понять это состояние, а потом начинать тренироваться. Для этого он туда ездил.
— То есть это та клиника, в которой он проходил реабилитацию в том году? После того, как появился в передаче «ХукВам».
— Да-да. Я считаю, что это одна из лучших, а может быть, даже лучшая клиника в России относительно реабилитации. Думаю, что я про нее в ближайшее время сниму большой, хороший материал.
— В этот раз он не планировал там остаться на долгий срок?
— Мы хотели посмотреть, в каком состоянии Саша, и чтобы он, может быть, полежал там короткий промежуток времени и уже там начал тренировки — там есть возможность тренироваться. Не прям полноценно, но ОФП — железо, бегать кроссы. Там и мешок есть.
— Почему он там не задержался?
— Этот вопрос надо задать Александру. Ты же понимаешь, что нельзя его заставить тренироваться, заставить выступать. Он сам принимает решение относительно того, тренироваться или нет, готовиться или нет. Он какую-то информацию получил и решил поехать в Москву.
— Сейчас он как себя чувствует? В каком состоянии находится?
— Чувствует себя гораздо лучше, чем тогда — в аэропорту... Пока все хорошо.
— Он действительно раскаивается в том, что случилось?
— По крайней мере, он так говорит. Александр — он такой... Панк-рокер, по-хорошему. (Улыбается.) Думаю, он раскаивается, но в душе, возможно, поставил галочку насчет каких-то сумасшедших историй. Он не то чтобы специально это сделал [помочился]. В клинике ему ставили капельницы, как раз перед поездкой в аэропорт. А капельницы являются сильным мочегонным — когда ты не можешь терпеть. И, видимо, в том промежутке от посадки до самолета он не смог терпеть и решил как-то потихоньку пописать, но без палева не получилось. Не было задачи дебоширить, просто стечение обстоятельств — и люди с камерой были рядом.
— Насколько часто ты с ним видишься и созваниваешься?
— Раз по двадцать в день. На текущий момент — реже, потому что мы по спортивной направляющей двигаемся. Все остальное время он находится с семьей и в своих личных движениях, где я его не сопровождаю.
— Это он звонит?
— Я ему очень редко звоню. Мне не надо ставить будильник. У меня будильник — это Саша Емельяненко. С семи-восьми часов он начинает звонить. Как только он просыпается, начинается обсуждение того, что мы выкладываем в соцсети, какой контент. Бои, которые мы начали выкладывать, — это его идея. Он звонит, и мы обсуждаем, что выкладывать, какой бой, дает какую-то дополнительную информацию по поводу этого боя. Сколько я общаюсь с Сашей — я вообще ни с кем из родственников столько не общался!
— Двадцать звонков в день — это слишком много...
— И ты умножь это на количество дней в году. Саша такой — он не любит переписываться. Он считает, что проще позвонить и сказать.
— Это короткие звонки? Или он любит еще и поболтать?
— Разные. Бывают минутные, бывают 15-минутные. Бывает, он позвонит, что-то скажет, ты кладешь трубку, и через десять секунд он заново звонит, потому что забыл какую-то фразу сказать.
— Чем он занимался после боя с Коваленко? Ездил в Эмираты, но что после-то было? Много времени прошло.
— У Саши своеобразный досуг. У него либо максимум спорта, либо — отдыха. У него, к сожалению, нет промежуточного состояния. Он все это время отдыхал. Практически не тренировался. Сейчас вроде бы начинает. Об этом нужно больше говорить Саше, а не мне, потому что моя задача все-таки немного другая. Он 40-летний мужик, а не мой маленький сын. Сейчас есть планы на его поединок. Он уже должен готовиться. Какую-то ОФП он уже начал делать, но за все остальное он все-таки должен сам говорить. Иначе порой я начинаю себя чувствовать глупо, когда я говорю одно, а Саша решает делать другое.
— На какое число намечен поединок, и что за соперник у него может быть?
— Я думаю, соперник ориентировочно [Джефф] Монсон. Возможно, по правилам MMA. На ту же дату планируем дебют Ивана [Емельяненко], тоже по MMA. Это, по-моему, 26 мая. Турнир РЕН ТВ.
Глобально ничего такого не произошло. Если бы вот эта девушка ничего не засняла, то никто бы об этом ничего не услышал. Когда у нас происходят хорошие вещи — например, мы в храм ездили, у нас есть хорошие выпуски с батюшкой, открывали школу, — тогда тишина, никому это не интересно! Ты сам из СМИ, знаешь, как это все работает. Стоит какую-то маленькую сделать... По сути, ну правда, это ерунда. Из этого раздули такое! Там больше бэкграунд Александра на это повлиял, чем что-то произошедшее. Да, пописал, да, в неположенном месте, но это из-за капельницы. Хотя это было без палева, но какая-то дура взяла сняла и все показала! А мне звонят НТВ, РЕН ТВ — все, мол, боже мой! Ничего не случилось.
— Ну как ничего не случилось? Все ждут его возвращения, а он, извини меня, снова в состоянии алкогольного опьянения на людях. Это еще повезло, что пустили в самолет.
— Тут прикол опять же в Александре Емельяненко. За ним прям фокус конкретный. Не так пошел... У нас есть хренова туча бойцов, и кто-нибудь следит за ними, что они делают? В каком состоянии? Где они гуляют? Просто медийный человек.
Люди порой хуже себя ведут. Не то чтобы хуже, а намного хуже. Намного хуже говорят вещи и не только пьют. Но там всем наплевать, а тут Александр Емельяненко с определенным бэкграундом, которого все готовы клевать до талого, если он что-то не так сделал.
— Его скорее уже жалеют, а не клюют.
— Надеюсь, мы перейдем в формат жаления, потому что есть моменты, когда ему нужна помощь и поддержка, а не очередной пинок от каких-то личностей.
— Ты читаешь комментарии и, наверное, замечаешь, что пишут: что Александру уже не надо выступать, что это опасно для его здоровья. Прокомментируй.
— Ты сам знаешь, что Александру не я бои ищу, а он сам ищет. Я не ищу ему бои, он сам их практически требует. На самом деле сейчас выступления ему идут больше на пользу, а не во вред. Это его собирает, он начинает вести здоровый образ жизни, тренируется, входит в правильную колею, что мы видели после боя с Дациком. Вы видели, каким он был до Дацика и что писали люди — что Дацик его убьет, что это инвалид, бла-бла-бла. Я это все понимаю, но посмотрите, каким был результат, когда Саша собрался: он не пил, тренировался, пересел на правильное спортивное питание, и мы увидели классного, подстриженного, юморного, худого Александра, который ходит по передачам. По сути, бой с Дациком, который должен был его похоронить, привел Сашу в вообще отличный вид. Здесь надо исходить из этого.
Относительно вреда здоровью: я часто вставал с ним в спарринг и понимал, что не могу спарринговать, потому что даже не хочу пытаться его сильно ударить, потому что чувствую ответственность за его здоровье, так что давайте без меня, пусть с кем-то другим спаррингует. Поэтому я против серьезных поединков. А поединки из серии против Монсона или Бигфута — потому что Бигфут тоже не в лучшей форме, но зато есть история — это можно делать. Но я не могу принять решения ни об окончании карьеры Александра, ни о начале. Это все делает он. Я могу только помочь.
Если он захочет закончить карьеру и больше никогда не пить, то я только за. Отдуваюсь за все происходящее в основном я, и все шишки летят в меня, а Саша — с него как с гуся вода: что бы ни сделал, все в порядке. В тот день [когда Александр справил нужду в неположенном месте в аэропорту] было много интересного, о чем можно было бы поговорить. Люди увидели малюсенький хвостик того, что происходит. Я не против завершения его карьеры. Возможно, где-то даже за. Но я все-таки за то, чтобы Саша собрался, больше не пил, вел здоровый образ жизни, потому что в нем вагон здоровья. Если он сейчас остановится [прекратит пить], то я думаю, он может еще лет 10 выступать как минимум по боксу — либо с ветеранами, либо с около его уровня, потому что запас есть, но тратить его нужно немножко в другом направлении.
— Чувствуешь, что на тебе лежит ответственность за его здоровье? Шишки летят в тебя от болельщиков.
— Лежит. Я могу вообще прямо сегодня закончить работать с Александром легко, потому что это ой какой тяжкий труд. Но ты знаешь, что в таком случае Александр развернется и пойдет искать бои дальше. И к кому он попадет, как попадет, под какие вещи, куда его забросит? Понимаешь? Он будет решать, и он реально пойдет драться. И люди, которые будут работать с ним следующими, могут не понимать происходящего, его состояния. Поэтому какое бы решение ты ни принял, ты в любом случае несешь ответственность за его здоровье. И порой очень сложно принять решение. Не даешь бои? Так урон здоровью [без боев] такой, что мама не горюй! Даешь бои — все начинают говорить, что его убьют. Этот один удар от Дацика, какой бы он ни был, — это просто ерунда. Вообще ни о чем. Ударишь перчаткой один раз по голове... Там поинтереснее с Сашей истории происходят, пока он не тренируется. Поэтому пускай Саша принимает решение в том или ином направлении. Плюс у Саши есть супруга, у него есть семья. Я бы полностью его оградил от того, что он делает, чтобы он тренировался, выступал в легком формате.
— После боя с Дациком стал ли Александр дешевле по гонорарам как боец?
— Мне кажется, на текущий момент Александр привлекает к себе столько внимания, что смысла в дешевизне нет. Вы видите, что его появление вне боев вызывает невероятный резонанс. Именно фамилии привлекают внимание к поединку, платят за них. Саша отработал на зачетку, и сейчас уже зачетка работает на него. Естественно, есть поединки, в которых можно разговаривать о снижении гонорара, где Александру будет легче, чем, условно, с тем же Дациком. Но Александр стоит на своем, у него есть определенная цена, которую он давно поставил, и у кого этой суммы нет, тому — «идите копите деньги». Это его цитата, и если спросить у него, он может ее повторить.
— Напомни, какая цена?
— Это он скажет.
— 10 миллионов рублей за бой?
— Там вообще привяза к доллару. Олды тут.
Илья Андреев, «Спорт-Экспресс»
