Первая книга. https://dzen.ru/a/ZDRDKawNOVL8vfBW
Вторая книга. https://dzen.ru/a/ZDwZTWztADzrGpTT
Третья книга. https://dzen.ru/a/ZENdjgwZDkoRFYWU
Четвёртая книга. https://dzen.ru/a/ZEqSm2XTX1PM7kmb
Начало пятой книги. https://dzen.ru/a/ZFEtwMZBnB-cdir-
Подумав, я сходил к проводнице, сейчас у меня никого не было, за вещичками не присмотришь, поэтому я попросил проводницу закрыть моё купе. Она это сделала, поэтому я довольный направился ужинать в вагон-ресторан. Он был если не переполнен, то близко к этому. Показатель, между прочим, народ откроенной отравой питаться бы не стал. Тут были разные люди из разных слоёв общества. Офицеры один столик заняли, четверо их было, сверкая золотом новеньких погон. Обычные семейные люди, представители чиновничьего аппарата, этих сразу можно узнать по внешнему виду. Я уже научился различать. Хм, и даже были из уголовной среды. Заняли они два столика друг напротив друга, сразу за офицерским столиком.
«Хм, а этого я знаю. На моих глазах кошелёк у бабы одной подрезал в троллейбусе. Точно он», - подумал я, узнав знакомого щипача.
Что интересно тот тоже меня узнал. Сперва безразлично мазнул взглядом, потом внимательно посмотрел и удивлённо моргнул. Показав ему большой палец, теперь точно убедился, что я это я, прошёл дальше, за воров и обратился к немолодому мужчине, что читал газету сидя в гордом одиночестве за столиком:
- Разрешите?
- Пожалуйста, - не глядя на меня, кивнул тот, и зашелестел газетой, переворачивая лист.
Официантку пришлось ждать долго, она металась между другими столиками, это дало возможность изучить мне меню, то есть я поспрашивал у соседей, что есть в наличии и чтобы они посоветовали взять, чтобы не быть утром вынесенным из вагона вперёд ногами синим. Так что я взял щи, они чем старше тем вкуснее, но тут, к сожалению свежие подавали, с каплей сметаны, макароны с котлетой и подливой, чай заказал с ватрушкой. Порции были не сказать что большие, поэтому поел хорошо. Правда на ватрушку сил уже не хватило, как и возможностей, завернул в лист газеты, который мне любезно предоставил уже ушедший попутчик, и направился было к выходу, но не тут-то было.
Дорогу мне заступил один шкет лет шестнадцати, именно шкет, худой что твой Кощей, и вежливо, что странно, пригласил за свой столик. Посмотрев на мужчин, что вальяжно сидели за столом, я пожал плечами и согласился. Среди них сидел и тот щипач. Причём вёл себя не так как подчинённый, а как будто на первых ролях, я бы подумал, что он тут, если не главный, то очень близко. Положив свёрток с куском ватрушки на с трудом найденное свободное место столика, я сел на то место, где раньше шкет сидел, и вопросительно посмотрел на хозяев столика.
- Сом, - протянул щипач мне руку через столик.
- Макс, - пожал я ему руку и, покрутив стальной браслет с часами, протянул обратно хозяину. – Часы хорошие, но у меня свои есть.
- Не-е, вы видели?! - в восхищении хлопнул тот себя по ляжке, обращаясь к коллегам по ремеслу. - Мало того что я ничего не почувствовал. Так ещё часы я на левой руке ношу, а она под столом была.
- Да, зря вы ту толстуху отработали. Я таких знаю, очень крикливые, бьют больше, и гнаться могут пока не загонят, при этом воплями привлекая внимание. Неудобный клиент.
- Это точно, только она кошелёк засветила, хороший куш был.
- Возможно, - согласился я. – Но я бы не рискнул. Я мажоров беру, когда деньги нужны.
- Это кто?
- Золотая молодёжь и их родители.
- Хм, мажоры?.. – как будто пробуя на вкус, сказал вор. – Хорошее слово, надо запомнить. Ты сам кто по жизни, а то я всё разобраться не могу?
- Как и вы, чалюсь у хозяина. Детдом. Сейчас в бегах, из пионерлагеря дал дёру, на «Зарницу» не взяли. Наверняка всех на уши поставили. Все дороги перекрыли, всё же особо опасный пионер сбежал. Отдыхать на море еду. Планирую к концу лета вернуться. Уроки начинаются, а я свою биографию портить не хочу. На будущее планы большие.
- Это какие же, если не секрет? – закуривая, спросил Сом. – Если что я тебя всегда устроить могу, нам такие как ты нужны.
- Я на себя работаю, только на себя, запомни это Сом. Повторять не буду. А насчёт чем заняться, я собираюсь стать композитором и поэтом. Буду писать стихи для песен и мелодии для них же. Магомаеву, например. Слышал сейчас по радио, как он про королеву красоты пел. Хорошо исполнял.
- Ты песни пишешь? – уточнил удивлённый Сом, невольно опуская руку с папироской.
- А то.
- Может, что исполнишь, у нас и гитара в купе есть. Как? Шкет сейчас сбегает.
Невольно посмотрев на парня, что сидел рядом, как это я случайно угадал с кличкой, задумался и согласно кивнул, уточнив:
- Бегать не надо, у меня своя гитара. Сейчас принесу.
Подхватив свёрток с ватрушкой, на завтрак пойдёт, я покинул вагон-ресторан, народу мне кажется, даже прибавилось, гулял народ хорошо, как и пили. Заглянув к проводнице, попросив открыть дверь, я даже не дал ей уйти. Оставил ватрушку, подхватил гитару и отправился обратно, так что она снова заперла за мной двери и сонно зевая пошла к себе. Моё возвращение воры встретили возгласами одобрения, гитара тоже произвела впечатление своей новизной и блеском лакировочного покрытия. Мне тут же освободили место, достаточно чтобы не мешать при исполнении, поэтому устроившись поудобнее, я сделал привычный проверочный перебор, слушая как звучит гитара, кстати, красиво получилось, и посмотрел на Сома:
- Что бы хотели услышать? Грустную лирическую, боевую, злую или весёлую?
- Грустная есть?
- Грустная? Есть одна.
Тронув гитарные струны, настраиваясь петь эту песню, у меня всегда спазмом перехватывает горло и в глазах стоят слёзы, зато голос при этом звучал как надо, выбивая у слушателей такие же слёзы.
В Казахстане под Каpагайлы, на кypганах из Солнца костры.
Там в степях есть свобода всегда долгожданн-а-я.
Среди стаи матёрых волков, где нет слов, человеческих слов,
Рос мальчонка и жизнь та была очень странная
Стая сном и охотой жила, и мальчишку всегда берегла.
Был он просто волчонок для них, только слабенький.
Молоко у волчицы сосал, и забавно, так странно играл,
Очень умный, смышленый такой, хоть и маленький.
Вот, однажды, где солнце встаёт, появился большой вертолёт.
И как птица над стаей повис, серо-чёрная.
А вокруг непроглядная степь, в дальний лес ещё можно успеть,
Стая молча рванула к нему, обречённая.
Солнце в песок или в зенит, в полдень жара злей.
Ведь человек плохо бежит - волк убегает быстрей.
В тишине автомат затрещал... «Мальчик, стой!» - кто-то дико кричал.
Стали падать один за другим волки серые.
Волки быстро бежать не могли, человека спасали они,
И старались, толкая его, озверелые.
У волков, ведь не как у людей, в одиночку спасаться не смей,
И мальчонку они одного не оставили.
Умирали от огненных ран, а заря опалила курган,
Алой кровью омыла песок, чуть разбавила… А. Маршал.
Когда я, замерев, положил правую руку на струны, в вагоне звенела оглушительная тишина. Я так ушёл в песню, что не следил за окружающими, лишь перестук вагонных колёс слышался в отдалении. Сом сидел у окна, склонив к стене голову, и по его щекам текли слёзы. Он молчал, но другие молчать не стали, как волной пошли вскрики, голоса и просьбы исполнить ещё что-то. Меня хлопали по плечам, теребили за макушку, а я смущённо улыбался, а спазм после песни никак не проходил. Всегда так.
- Ещё что-нибудь? – спросил я, когда шум потихоньку стал стихать. – А что хотите?
- Ещё про волков что есть? – спросил Сом, причём его голос звучал так, что слышно было хорошо, хотя вроде и не громко спросил.
- Есть. «Охота на волков» называется. Одна из моих любимых. Песню написал не я, её написал Владимир Высоцкий.
Снова сделав привычный перебор, тут же наступила тишина, все устроились так чтобы видеть меня и слышать. Офицеры рядом, тоже сидели и внимательно смотрели, приготовившись слушать.
Рвусь из сил, и из всех сухожилий, но сегодня опять, как вчера,
Обложили меня, обложили, гонят весело на номера.
Из-за ели хлопочут двустволки, там охотники прячутся в тень.
На снегу кувыркаются волки, превратившись в живую мишень.
Идет охота на волков, идет охота. На серых хищников - матерых и щенков.
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, кровь на снегу и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками Егеря, но не дрогнет рука!
Оградив нам свободу флажками, - бьют уверенно, наверняка!
Волк не может нарушить традиций, видно, в детстве, слепые щенки,
Мы, волчата, сосали волчицу и всосали: "Нельзя за флажки"!
Идет охота на волков, идет охота. На серых хищников - матерых и щенков.
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, кровь на снегу и пятна красные флажков… В. Высоцкий.
Когда я замолчал, то более спокойно осмотрелся. Народ уже более-менее освоился, так что стал требовать ещё песни, тут же слышались заказы. Кому весёлых подавай, алкогольная душа требовала праздника, кому лирических, кому матерных. Последний сразу заткнулся, видимо сообразив, что попросил у пионера спьяну.
Спасибо за ваши лайки и подписку. Очень благодарен.