В воскресенье утром решила отойти от новостей, но, проходя мимо телевизора, где продолжал насыщенный эфир Борис Якеменко, затормозила, услышав знакомую фамилию - он назвал этого человека "украшением нашего интеллектуального пространства".
- Наверное, вы о нем слышали, его труды вошли в золотой фонд отечественной науки.
Речь шла об Андрее Анатольевиче Зализняке. Если я спрошу, кто это у кого-нибудь из своего условного родительского комитета (послешкольный круг знакомств), может, один-два и кивнет головой. А я вспоминаю, как дочь мчалась на его лекцию, которую он читал на филфаке МГУ, когда возвращался из очередной экспедиции по поиску берестяных грамот. Ту самую, на которой молодежь сидела друг на друге, на подоконниках и чуть ли не висела на люстрах. Дочке повезло устроиться на лавочку. И счастье, что она увидела, услышала этого человека не на экране телевизора или компьютера, живет в ней до сих пор.
К сожалению, Андрей Анатольевич ушел в 2017 году. А я сейчас перечитываю его биографию - так жалко, что наша молодежь лишилась настоящего Наставника. Один его жизненный путь, изложенный в трех абзацах, зарядил бы многих.
А каков он был молодым... Увидела фото из архива.
Из беседы с другом, математиком Владимиром Андреевичем Успенским, изложенной в книге Марии Бурас "Истина существует. Жизнь Андрея Зализняка в рассказах ее участников":
- Андрей, - говорит его мама Татьяна Константиновна, - в пятом классе взял с собой в пионерский лагерь англо-русский словарь и его читал там. Читал и выучил.
- Во всяком случае, - продолжает рассказывать В. А. Успенскому Зализняк, - в 1948 году я уже покупал в магазинах Москвы все грамматики всех языков, которые мог купить. У меня масса книг с датами 1947 и 1948 года. Тогда очень много издавалось. Меня интересовали сперва европейские языки. Древние тоже очень скоро стали интересовать: учебник латыни Болдырева у меня, я думаю, тоже 1948 года.
Я вам бросила наводку на книжку, хотя, думаю, лучше книги самого Зализняка почитать. И теперь от биографии отстранюсь. Упомяну только речь ученого, о которой напомнил Борис Якеменко.
Андрей Анатольевич произнес её при получении литературной премии имени Солженицына, которая была присуждена ему за то, что он доказал подлинность "Слова о полку Игореве" - после того, как увидел , что американский историк Эдвард Льюис Кинан в работе "Josef Dobrovsky and the Origins of the Igor`s Tale" указал, что автор "Слова" - чешский просветитель XVIII–XIX веков Йозеф Добровский.
Зализняк терпеть не мог шарлатанов.
Признаться, я никогда не читала эту речь Зализняка. Но, Боже мой, произнесена она была в 2007 году, а сегодня актуальна, как никогда.
Но я дополню цитату, которую привел Борис Якеменко, еще несколькими, для полноты ощущений:
"Все мы понимаем, что в стране происходит великое моральное брожение. Близ нас на Волоколамском шоссе, где годами нависали над людьми гигантские лозунги "Слава КПСС" и "Победа коммунизма неизбежна", недавно на рекламном щите можно было видеть исполненное столь же громадными буквами: "Всё можно купить!". Столь прицельного залпа по традиционным для России моральным ценностям я не встречал даже в самых циничных рекламах.
Вот Сцилла и Харибда, между которыми приходится искать себе моральную дорогу нынешнему российскому человеку".
**
"Вместе с яростно внушаемой нынешней рекламой агрессивно-гедонистической идеей "Возьми от жизни всё!" у множества людей, прежде всего молодежи, произошел также и заметный сдвиг в отношении к знанию и к истине".
**
"Мне хотелось бы высказаться в защиту двух простейших идей, которые прежде считались очевидными и даже просто банальными, а теперь звучат очень не модно:
1). Истина существует, и целью науки является ее поиск.
2). В любом обсуждаемом вопросе профессионал (если он действительно профессионал, а не просто носитель казенных титулов) в нормальном случае более прав, чем дилетант.
Им противостоят положения, ныне гораздо более модные:
1). Истины не существует, существует лишь множество мнений (или, говоря языком постмодернизма, множество текстов).
2). По любому вопросу ничье мнение не весит больше, чем мнение кого-то иного. Девочка-пятиклассница имеет мнение, что Дарвин неправ, и хороший тон состоит в том, чтобы подавать этот факт как серьезный вызов биологической науке.
Это поветрие - уже не чисто российское, оно ощущается и во всём западном мире. Но в России оно заметно усилено ситуацией постсоветского идеологического вакуума".
**
"Если все мнения равноправны, то я могу сесть и немедленно отправить и мое мнение в Интернет, не затрудняя себя многолетним учением и трудоемким знакомством с тем, что уже знают по данному поводу те, кто посвятил этому долгие годы исследования".
**
"А нынешние средства массовой информации, увы, оказываются первыми союзниками в распространении ... дилетантской чепухи, потому что они говорят и пишут в первую очередь то, что должно производить впечатление на массового зрителя и слушателя и импонировать ему, — следовательно, самое броское и сенсационное, а отнюдь не самое серьезное и надежное.
Я не испытываю особого оптимизма относительно того, что вектор этого движения каким-то образом переменится и положение само собой исправится. По-видимому, те, кто осознаёт ценность истины и разлагающую силу дилетантства и шарлатанства и пытается этой силе сопротивляться, будут и дальше оказываться в трудном положении плывущих против течения. Но надежда на то, что всегда будут находиться и те, кто все-таки будет это делать.
******
Если честно - у меня таких надежд не осталось. И оптимизма тоже. С 2007 года прошло 16 лет. Но по-прежнему, всё обстоит, как в фильме Владимира Меньшова "Москва слезам не верит", отлично разглядевшего начало этого пути в никуда.
- А если меня о чём-нибудь спросят? Я ляпну!
- И ляпай. Но ляпай уверенно. Это называется "точкой зрения".
*****
"Время самомнения" называлась беседа Бориса Якеменко с Сергеем Ворониным, заведующим кафедрой всеобщей истории РУДН, советником руководителя фракции ЛДПР. Ее я и услышала на бегу.
Пересказывать опасаюсь, даже близко к тексту. Педантичность профессора, доктора исторических наук меня совершенно потрясла. Думаю, цитировать его просто опасно. Вдруг увидит и скажет, что я где-нибудь не там поставила запятую. А человек он - начитанный, образованный, интересный до чрезвычайности. Завидую его студентам.
Ладно. Рискну здоровьем. Перескажу пару эпизодов, которые запомнились.
Пять лет назад его пригласили на раскопки Помпей. Мне удалось там побывать лишь в качестве гостьи. (Не поверите - возле Везувия еще копать и копать.) А он там работал! И видел инструкцию, составленную для участников процесса. В ней было много важных пунктов, и в конце, видимо, для того, чтобы люди не заподозрили ее составителей в желании ограничить их свободу, было указано:
"Всякая инструкция есть лишь выражение здравого смысла".
В Помпеи больше не пускают американских студентов, хотя имеется договор о сотрудничестве. В инструкции было указано, что нельзя пользоваться лопатами, но они, видимо, решили, что этот пункт написан не для них. И перерубили лопатой античный водопровод.
Тотальное отрицание простых истин, всего человеческого опыта, инструкций, порой написанных кровью, приводит к тому, что мы получаем гиперНЕпрофессиональное общество. А оно может привести человечество только к гибели.
"Временем Дани Милохина" назвали то, что происходит сейчас, собеседники. Да, можно давать советы пилоту самолета над Смоленском. И не долететь. В иллюзорной реальности можно существовать - пока не заработают законы физики.
Википедия легко расправилась с понятием "энциклопедически образованный человек" и поставила вопрос о том, как вообще передавать знания новым поколениям.
Доктор исторических наук Сергей Воронин с теплотой и уважением вспоминает Владимира Вольфовича Жириновского, в команде которого ему довелось поработать. Но политик не был на "ты" с современными техническими средствами. И однажды Сергей Анатольевич заметил, что его помощники, среди прочего, предоставляют ему материалы из Вики. Он быстро разрешил эту проблему, но один молодой коллега ему этого не простил. И попробовал "подловить", показав одну цитату:
- Сергей Анатольевич, а вы откуда это взяли?
- Из монографии.
- Я перепроверил. Ее нет в интернете!
Вот оно - знамение сегодняшнего дня: если чего-то нет в интернете, значит, этого не существует.
- Монография не оцифрована. Она 1968 года.
- И где вы ее взяли?
- В исторической библиотеке.
- Вы были в БИБЛИОТЕКЕ?!
*****
Говорили о табу и запретах, которые, как ни странно это прозвучит, помогли человечеству выжить и сохранить себя. Не утонуть сразу в хаосе и смертоубийствах. Мне очень хотелось пересказать разговор двух историков, например, об особом взгляде на историю Джордано Бруно. Но Сергей Анатольевич и сам, мне показалось, опасался, что будет соблазн своеобразно истолковать этот пример.
Ну, ладно, рискну здоровьем еще раз. А то вдруг вы пропустили.
- Я всегда против модернизации исторического знания, поскольку когда мы начинаем с современной точки зрения пытаться оценивать то, что было 500, 1000 лет назад, мы, естественно, будем совершать ошибку. Сама история с реконструкциями знания часто меня забавляет, поскольку она ничего не дает кроме чистой воды буффонады и развлекательной составляющей. ... Церковь играла охранительную роль. Хотелось бы такой пример привести. И я надеюсь, что вдумчивые зрители поймут, о чем мы говорим. Известная история с сожжением Джордано Бруно, которая преподносится во всех школьных, вузовских учебниках и иной литературе как то, что сумасшедшие попы возвели выдающегося ученого на костер. Надругались, сожгли. Всё это мракобесие, всё это инквизиция. И всё это было преодолено позже - во времена Ренессанса, Возрождения, в момент движения к эпохе Просвещения. Но тут важно понять ту точку зрения, на которой стояли тогда охранители общества. Ведь история с Джордано Бруно совсем не проста. И церковь изначально его привлекла, что называется, к сотрудничеству. Предложила ему в одном из аббатств работать, продолжать свои исследования. Во имя прославления Господа нашего Бога. Во имя увеличения и умножения того знания, которое всегда собирала, в том числе, и католическая церковь.
Но Джордано Бруно был человек публичный. Он рвался к проповеди, к лекциям. А это было недопустимо. Недопустимо - вот я опять надеюсь на адекватное понимание того, о чем мы говорим - поскольку церковь являла собой образец непоколебимого порядка, миропорядка. И как была устроена на уровне истины - а всё остальное была ересь - природа, так была устроена и политическая власть. И поэтому, если здесь - цесарь, там - Отец Небесный - всё это абсолютно непоколебимо. Если эту систему разрушать - начинается хаос. Начинаются гражданские войны, начинаются революции. А это допустить было невозможно. Именно по этой причине было принято вот то - как мы читаем в учебниках - мракобесное решение о сожжении Джордано Бруно. И в данном случае церковь сохранила тот миропорядок, в котором общество могло бы усомниться, благодаря Джордано Бруно. Сначала общество сомневается в том, что у церкви есть монополия на истину о том, как устроено мироздание, а потом оно сомневается в том, что у ее есть монополия на то, как устроено мирское существование. И с точки зрения сохранения, охранения общества от хаоса мы можем понять ту точку зрения, на которой в данном случае стояли католические священники.
Непростая вещь, которую сейчас трудно понять. Но тем не менее можно воспринимать через призму времени.
*****
Вот такой монолог, который, как подозреваю, вызовет как раз то, чего опасался профессор.
Но такая у меня натура - как услышу что-то необычное, так и тянет поделиться. Сама, бесконечно заряжая мозг размышлениями и обращаясь к умным книжкам, бегу от Альцгеймера. И вас за собой тяну.
Кстати, вспомнили в эфире и диалог Умберто Эко и Жан-Клода Карьера, который в твердом переплете называется "Не надейтесь избавиться от книг!"
Я эту беседу читала давным-давно. У меня там есть любимые местечки, которыми с вами поделюсь, чтоб зарядить ваш мозг посильнее:
Умберто Эко.: В какой-то момент люди изобрели письменность. Можно считать, что письмо - продолжение нашей руки, и в этом смысле оно почти физиологично. Письмо - это технология коммуникации, непосредственно связанная с нашим телом. Раз уж его изобрели, отказаться от него невозможно. Повторюсь: это как изобретение колеса. Колесо, которым мы пользуемся сегодня, ничем не отличается от древнего. Тогда как наши современные изобретения - кино, радио, Интернет - вовсе не физиологичны.
**
Жан-Клод Карьер: Однажды Александру Македонскому в очередной раз предстояло принять решение, последствия которого были непредсказуемыми. Ему сказали, что есть женщина, которая может с достоверностью предсказать будущее. Он велел привести ее, чтобы та научила его своему искусству. Женщина сказала, что нужно разжечь большой огонь и читать будущее по дыму, поднимающемуся над ним, как по раскрытой книге. Однако она предостерегла завоевателя: глядя на дым, он ни в коем случае не должен думать о левом глазе крокодила. Можно на худой конец о правом, но только не о левом.
Тогда Александр отказался узнавать будущее. Почему? Потому что, как только вам выдвинули условие не думать о чем-либо, вы уже не думаете ни о чем другом. Нас вынуждает думать об этом сам запрет.
**
Умберто Эко: "Каждая новая технология предполагает приобретение новой системы рефлексов, требующей от нас все новых усилий, причем во все более сжатые сроки. Курицам понадобилось около ста лет, чтобы научиться не переходить через дорогу. В конечном итоге их вид приспособился к новым условиям дорожного движения. Но у нас нет этого времени".
**
Жан-Клод Карьер: " Я несколько раз давал студентам-звукорежиссерам задание воссоздать шумы, звуковую атмосферу прошлого. На основе сатиры Буало "О том, как затруднительно жить в Париже" я предлагал сделать звуковую дорожку. При этом я обращал их внимание на то, что мостовые были деревянные, колеса повозок железные, дома были более низкие и т.д.
Поэма начинается так: "О, Боже, чей в ночи истошный слышен крик?" Что такое "истошный" крик в XVII веке, в Париже, среди ночи? Такой опыт погружения в прошлое с помощью звуков довольно увлекателен, хотя и трудно достижим. А как проверить?..
*****
Чтоб уж совсем не показаться вам ретроградом и сторонницей мокроступов вместо калош, я прибегла к другому тексту, вышедшему из-под пера стареющего итальянского писателя, автора знаменитого романа "Имя розы".
Однажды он написал письмо своему внуку. В нем он тоже говорил о необходимости читать, тренировать, как мускулы, свои память и ум.
И, что интересно, совершенно не отрицал при этом участия в данном процессе новых технических средств. На финальных абзацах его письма я уйду предаваться размышлениям, чего и вам желаю.
Надеюсь, я не напрасно предложила вам все это прочесть:
Умберто Эко - своему внуку: "Учти, что ты можешь тренировать свою память не только с помощью книг и журналов, но и с помощью интернета. Он пригоден не только для того, чтобы болтать с твоими друзьями, но и для изучения мировой истории. Кто такие хетты и камизары? Как назывались три корабля Колумба? Когда вымерли динозавры? Был ли штурвал на Ноевом ковчеге? Как назывался предок быка? Сто лет тому назад водилось больше тигров, чем сейчас? Что ты знаешь об империи Мали? Кто рассказал о ней? Кто был вторым папой в истории? Когда был создан Микки Маус?
Я мог бы продолжать задавать вопросы до бесконечности, и они стали бы прекрасными темами для исследования. Все это надо помнить. Наступит день, и ты состаришься, но ты будешь чувствовать, что прожил тысячу жизней, как если бы ты участвовал в битве при Ватерлоо, присутствовал при убийстве Юлия Цезаря, побывал в том месте, где Бертольд Шварц, смешивая в ступке различные вещества в попытке получить золото, случайно изобрел порох и взлетел на воздух (и так ему и надо!). А другие твои друзья, не стремящиеся обогатить свою память, проживут только одну собственную жизнь, монотонную и лишенную больших эмоций".
*****
Мир - большой и очень интересный. Мы с вами еще так много не узнали, не открыли в нем.
Не спешите ставить точку.