Об институте репутации и культуре отмены

Когда взрослые неглупые люди начинают всерьез рассуждать об институте репутации и культуре отмены, всегда становится как-то неловко. Ведь говорить тут по сути не о чем. Как бы многим этого ни хотелось, институт репутации не следует превращать в легитимный, хорошо организованный механизм отмены всех неугодных. Настоящий институт репутации должен начинаться в голове каждого отдельно взятого человека. Гнев или недовольство чьим-то неподобающим поведением — наша обычная реакция. Проблема лишь в том, что не все могут осмыслить эти эмоции, превратив их в нечто большее. Знаете, что отличает человека благородного от обычного? Длина его памяти. Только люди с чувством собственного достоинства способны простить обиды, но не дать им повториться спустя время. Наглядным примером служит сказка о мальчике, который кричал: "Волк". Никто из жителей не бегал и не убеждал друг друга, что мальчишка врет. Просто в один день каждый для себя осознал, что больше не стоит реагировать на крики о помощи. Так же и мы должны отвергать недостойных людей не из желания соответствовать моде или угождать истеблишменту, а из обыкновенного уважения к себе. Эгоизм всегда подталкивает человека к действию эффективнее, чем призывы со стороны. Поэтому у института репутации действительно будет шанс утвердиться в обществе, только когда он станет выражением воли народных масс. В противном случае это выглядит так, будто несколько человек пытается убедить весь остальной народ в его слепоте и важности бойкотировать незнакомых ему людей.

Говоря о культуре отмены, наверное, каждый задумывается о том, как поступать с творчеством отмененного артиста. Конечно, его надо уметь отделять от личности, хотя сделать это бывает подчас непросто. Но искусство — это одна из немногих вещей, которая служит для того, чтобы объединять людей, а не разобщать их. А если мы будем отказываться от произведений, созданных талантливыми в творчестве, но сложными в жизни людьми, то рискуем остаться вообще без культуры. Так как все гении иначе ощущают реальность и зачастую живут в мире собственных грез, не до конца понимая происходящее вокруг.

Оставляя человеку возможность зарабатывать на своем творчестве, многие начинают обвинять крупные компании в том, что они не спешат разрывать контракты с провинившимися артистами. Но неужели кто-то правда думает, что корпорациям есть дело до высказываний и поступков знаменитостей? Конечно, нет. У капиталиста нет чувств. Как и нет понятий о добре и зле. Зато у него есть мечты о трехстах процентах прибыли, ради которых, как известно, он готов на все. Если бы скандал с Кейт Мосс произошел сейчас, а не в 2005 году, то ей сразу предложили бы еще десять контрактов, а всех недовольных этим заклеймили бы наркофобами. Шоу-бизнес вообще является отражением интересов и настроений общества, оттого и закон спроса и предложения здесь работает как нельзя лучше.

И тут мы подходим к главной причине, по которой институт репутации и культура отмены является утопией. Моральные ценности — вещь крайне неоднозначная и переменчивая. То, что считалось нормальным два века назад, сейчас — неприемлемо, и наоборот. Так что в наших оценках, как в нормативных правовых актах, не должна предусматриваться обратная сила, которая позволяла бы нам судить давно почивших творцов. Но поляризация ценностей наблюдается не только в сравнении с прошлым, но и среди различных социальных групп. Поэтому, когда люди делятся, условно говоря, на две части, имеющие противоположные взгляды, отменять кого-то из чужого лагеря становится тяжеловато. Ведь поддержка человека обеспечивается как минимум половиной общества. В реальности таких частей кратно больше, и многим из них даже нет дела до предмета спора, что кардинально усложняет процесс отмены. Следовательно, победить в конечном итоге должен тот, кто сосредоточит в своих руках больше различных ресурсов. А значит, культура отмены не что иное, как право сильного. Так, нужен ли нам такой суд?