Расшифровка передачи «Книжное казино. Истории» от 08 апреля 2023 года. Гость – Георгий Гупало, издатель, автор книги «Написанные в истории. Письма, изменившие мир». Ведущие: Никита Василенко и Николай Александров.
Н.ВАСИЛЕНКО: Сегодня у нас в центре внимания эпистолярный жанр. Во все времена сила слова имеет определённый вес, значение. И мы легко представляем, как им может пользоваться писатель, поэт, журналист, полководец, великий оратор. Но в чём сила слова, запечатлённая на простой бумаге, в частном письме? Об этом и не только мы сегодня поговорим с издателем, автором книги «Написанные истории. Письма, изменившие мир» Георгием Гупало. Георгий Михайлович, здравствуйте!
Г.ГУПАЛО: Здравствуйте, Никита! Здравствуйте, уважаемые радиослушатели.
Н.ВАСИЛЕНКО: Когда вы последний раз писали бумажное письмо?
Г.ГУПАЛО: Скорее всего, в 1990-е. Это очень другая эпоха.
Н.ВАСИЛЕНКО: Примерно что это могло быть? Личная переписка, деловая, обмен репликами, мнениями? Можете восстановить в памяти?
Г.ГУПАЛО: Я вспомнил: последний раз мы с супругой решили отправить письмо (это было лет 10 тому назад) из Ватикана в Москву. Была такая возможность отправить папской почтой открыточку. И написали от руки пожелания самим себе, чтобы получить потом от себя же подарок из Ватикана.
Форма написания письма (от руки, на компьютере, на смартфоне) по большому счёту совершенно не важна. Главное — само по себе письмо. Это та частичка нашей личной, интимной жизни, которая передаётся друзьям, любимым, деловым партнёрам. Сам факт, что ты пишешь некое обращение от некоего лица некоему лицу — вот это важно. Важен контакт. А уж какая форма, в каком это будет виде — глиняная табличка, берестяная грамота, электронное эсэмэс — по большому счёту неважно. Печально, что культура написания писем исчезла. Не только исчезла уникальная бумага, которая была иногда у очень богатых людей. Я помню, держал письма некоторых великих князей. Особенно впечатлён был вензелями Константина Константиновича Романова, знаменитого нашего К. Р., с тончайшим тиснением, с золотой обводочкой тиснения. Изумительная бумага, изумительное тиснение. Бумага эта уже рождает какой-то священный трепет. Конечно, 20 раз подумаешь, о какой глупости написать на этой бумаге, потому что хочется писать какие-то воздушные слова, подниматься выше. И культура письма ушла в почти Средневековье. Период расцвета эпистолярного жанра — 18-й век, самое начало 19-го. Уже даже в конце 19-го века письма носили более утилитарный характер. Нужно было что-то кому-то сообщить. 18-й век, конечно, царство письма. Создавались целые романы в письмах. И переписку великих людей можно читать как литературной произведение или философское.
Н.ВАСИЛЕНКО: Георгий Михайлович, мне кажется для отечественного читателя самое главное письмо в их жизни — это вымышленное письмо Татьяны Лариной и Евгения Онегина.
Г.ГУПАЛО: Его проходят, это нужно. Но я чуть-чуть постарше. Мы писали письма в подростковом возрасте, для нас это большое было значение. Особенно в пионерском лагере любимым родителем. Это была часть нашей жизни. Сейчас уже бумажное письмо могут себе позволить написать только настоящие эстеты.
Н.ВАСИЛЕНКО: Я себя в эстеты не запишу и в последние романтики. У меня есть привычка самым близким друзьям отправлять именно не письмо, а открытку с неким посланием из разных городов, где я имею честь пребывать.
Письмо — одно из важных явлений, свидетельств эпохи. В чём ключевая особенность письма на фоне документов, других артефактов, которые мы можем как историки изучать?
Г.ГУПАЛО: Личность, личность и ещё раз личность. Документ фиксирует некий факт. Ты просишь своего противника сдаться и сложить оружие. Или ты ты требуешь трубы от поставщика. Личные контакты показывают и внутренние сердечные переливы сердца, души и того, кто пишет, и того, кому пишут, потому что мы можем почувствовать тонкие-тонкие струны, отсутствующие в деловой переписке.
Н.ВАСИЛЕНКО: А насколько мы можем доверять искренности корреспондентов?
Г.ГУПАЛО: А зачем это делать? А смысл? Были такие письма, которые писались не с целью, чтобы их кто-то читал. Они писались для себя. И человеке мог фантазировать, мог представлять, кому он это пишет. Или мы не знаем адресат, мы не представляем, кто это.
Есть одна из историй — «Письма неизвестной возлюбленной». Никто не знает до сих пор, кому оно было адресовано.
Н.ВАСИЛЕНКО: А кто написал?
Г.ГУПАЛО: Вот купите книжку, прочитаете — и узнаете. Ещё больше нашумевшая история: никто до сих пор не знает, что составил и написал подмётные письма Пушкину и его друзьям, из-за которых произошла дуэль. До сих пор это самая большая тайна неразгаданная. У нас нет даже примерно, приблизительно имён, которые могли бы это сделать. Было несколько человек подозреваемых, но никаких доказательств их причастности к этому нехорошему поступку не найдено.
Вопрос не в том, насколько это правдиво. Пускай это будет неправдиво. Но это показывает как раз сердце того человека, который пишет это письмо: его мечты, иллюзии, собственное, личное представление о мире, жизни, том человеке, которому он пишет. И это как раз очень здорово, потому что ты можешь заглянуть в сердце этого человека. Это самое важное.
Н.ВАСИЛЕНКО: Ключевое слово, которое вы сейчас произнесли, — «сердце». И большая часть, как мне показалось, книги посвящена именно любовным письмам. Тут у меня небольшое уточнение. Ваша книга, которая вышла в издательстве «Альпина» при поддержке Почты России, называется «Написанные в истории. Письма, изменившие мир». Как любовные письма могли изменить мир?
Г.ГУПАЛО: Это одно из самых моих больших огорчений. Я хотел другого названия. Книжка должна была называться «Тайна, скрытая в конвертах». Мне кажется, это название точнее передавало смысл этой книги. А то, что касается «изменившие мир», всё равно меняли мир, потому что любовные отношения Наполеона и Жозефины Бонапарт каким-то образом влияли на этот мир. Письма друзьям Плиния Младшего, безусловно, меняли этот мир.
Что бы мы знали о Башкирцевой, если бы не её любовная переписка с Мопассаном. Сколько мы там узнали про неё, её личных интересных историй. Как это меняет мир? Честно говоря, не знаю. Но это выливается иногда в каких-то политических или государственных решениях, если эти лица занимают государственные посты. Или в творчество, если это люди, связанные с искусством. Они показывают их сердечные, личные переживания. Вот что самое главное. Вся книга о любви. Даже та часть, которая касается истории. Я объясняю в самом начале, почему эти письма тоже я отношу к любовной переписке. Она не буквально любовная переписка. Это образное понятие. Конечно, когда Шмелёв писал Луначарскому с призывом, просьбой спасти единственного сына, никак нельзя назвать этим письма любовными, безусловно. Но это письма человека, который бесконечно любил Россию и который был привязан к этой стране, народу, миру, культуре. Он был частью этой культуры. И страна, так получилось, совершенно жутким, безжалостным образом расправилась с его единственным сыном. Как это вылилось потом в его творчестве? Самые главные работы Шмелёва были написаны в Германии. Можно даже сказать, в фашистской Германии. Как-то отразились.
Н.ВАСИЛЕНКО: Давайте ещё немножечко останемся на любовной составляющей. Вы приводите много писем, начиная от апостола Павла. Много писем присутствует: Герцен, Огарёв в вашем сборнике, Наполеон. Устану перечислять. Но одно хочется сказать: как феномен любви трансформировался за эти тысячелетия? Или любовь в восприятии простых смертных осталась ровно такой, какой мы её видим?
Г.ГУПАЛО: Я думаю, это абсолютно точно никак не поменялось. Другое дело, что меняется отношение к любви. Отношение к любви в обществе. Даже на наших глазах мы видим, как сильно изменилось общество в нашей стране, когда любовь оказалась вообще не нужна. Она выброшена из общественной повестки. Мы не говорим сейчас о любви, не обсуждаем какие-то вопросы личных, добрых, сердечных отношений, сострадания, сопереживания, сочувствия. Эти слова просто вычеркнуты из нашего лексикона, мы не слышим их даже. Эта история крайне важна и объяснит мои мысли, чувства, которые я хотел выразить в этой книге. Много-много лет тому назад на заре советской власти мы были с одним моим другом в Киеве. Приехали исключительно с паломнической целью, чтобы посмотреть местные достопримечательности, какие-то киевские святыни. И зашли в одни женский монастырь. С гостиницами тогда было не очень хорошо. И вдруг нас приютили. Сказали: «Да не вопрос, оставайтесь здесь, вот отдельная комната. Будете сыты, довольны, всё будет хорошо». На что мы обратили внимание: когда проходили монахини лет 50 и старше и видели нас, они все кланялись в пояс. Я про это читал в книжках, но увидел это впервые живьём. А молодые монахини просто кивали головой, типа «здравствуйте». И когда разговорились уже, выяснилось, что сохранилась старая царская традиция, которая была в очень хороших монастырях до революции, что кто бы ни пришёл в монастырь, не важно, какой человек по своим взглядам, убеждениям, вероисповеданию, статусу, роли не играет абсолютно. Бог позвал. И тебе кланяются как образу божию, кланяются в пояс. Ты творение божие, венец творения — и мы тебе кланяемся в пояс. Так поступают в Оптиной пустыне до революции. Я только читал об этом в книжках. И когда Лев Толстой приезжал, уже практически отлучённый от церкви, в Оптину, ему точно так же монахи кланялись. Если в Москве и Питере «Лев, рыкающий со своего яснополянского логова», то в Оптиной пустыни кланялись. Это совершенно другое отношение. То, что мы сейчас видим в Непале, например, где ты можешь подойти к обычному крестьянину, сказать волшебное слово «намастэ», улыбнуться — и ты получишь своего слугу, раба, друга, товарища на всю оставшуюся жизнь. Потому что это слово переводится точно так же, как я описывал в наших монастырских традициях: «В вашем лице я приветствую самого бога». Это и есть для меня лично понятие любви: уважение к личности, уважение к человеку. Неважно, какой ты занимаешь социальный статус и какое у тебя вероисповедание. Важно то, что ты человек, ты личность. И вот это доброе, сердечное, любовное отношение к человеку поднимает и второго человека. Не только того, кто кланяется, но и того, кому кланяются. Как-то уже сложновато будет взять в руки камень и бросить в другого. Вот об этой любви идёт речь. Она шире и больше.
Н.ВАСИЛЕНКО: Вы сказали, что она шире и больше, но куда она делась? Почему она не заполнила собой пространство?
Г.ГУПАЛО: Ох, какой сложный вопрос вы задали. Не знаю я ответа на этот вопрос, не знаю. Видимо, какое-то течение звёзд сложилось на небесах, что, к сожалению, сейчас обществу нужно убивать-убивать-убивать. И совершенно никто не хочет говорить даже о любви. И это печально.
Н.ВАСИЛЕНКО: Надеюсь, наша беседа стала исключением в этом бесконечном потоке.
Г.ГУПАЛО: За что я вам очень благодарен.
Н.ВАСИЛЕНКО: Взаимно! Поделитесь еще секретами с читателями, чтобы они побежали за бумажной или электронной версией в магазины. Какие открытия вы сделали, собирая любовные письма?
Г.ГУПАЛО: Честное слово, большую часть этих историй я знал давно. И каких-то особых открытий лично для меня не было. Я много достаточно читаю, и все имена, про кого было написано и чьи письма приведены в книге, они все на слуху, известны. Какие-то мелкие нюансы, конечно, вскрылись. Для меня было маленьким открытием судьба Огарёва. Герцену я чуть больше внимания уделил в своей жизни, чуть больше знал о нём. Может быть, не обращал внимания на его личные любовные похождения, а это, простите, самая настоящая «Санта-Барбара». Если взять Герцена и Огарёва и сделать сериалы «Святые горы Герцена и Огарёва», я думаю, что вся страна приклеится к экранам и будет смотреть-смотреть-смотреть. Это что-то невероятное!
Н.ВАСИЛЕНКО: Я вставлю свои 5 копеек. Конечно, эта «Санта-Барбара» не раскрыта в том, что я хочу рассказать. Есть замечательный спектакль, где присутствуют Герцен и Огарёв, — «Берег утопии», в РАМТе. И тоже интересные приключения, особенно если вы посмотрите все 3 части в 1 день, которые суммарно идут 9 часов. Это определённый опыт, который вас точно не оставит равнодушными.
Г.ГУПАЛО: Вы замечательное добавление сделали. Особенно судьба Огарёва просто какая-то для меня лично загадка. Почему эта фигура, вроде бы в советские годы воспетая, канонизированная (его торжественно захоронили на Новодевичьем кладбище), была совершенно неизвестна большинству наших читателей. Ещё какие-то слабенькие его стихи читали, кто-то обращал внимание. А вот на личность его, на судьбу мало кто обращал внимание. Открытие многих деталей его биографии меня захватили. Я сам с большущим удовольствием читал, чтобы потом сделать предисловие, вступление к этим письмам, рассказать немножечко о нём. Личность необычная и при этом невероятно обычная для Руси. Единственное, был страшно богатый человек из страшно богатого рода. А у нас таких людей всегда было мало, большинство было малоимущих. Но сам типаж, сам персонаж и вся его судьба как в сказке. Удивительная сказка, правда с печальным концом.
Н.ВАСИЛЕНКО: Я как раз хотел вспомнить печальный конец, потому что очень символично, как закончилась его жизнь. Несмотря на то что умер в Лондоне, это была смерть типичного русского интеллигента, как мне кажется. У меня в таком представлении это видится.
Г.ГУПАЛО: В какой-то степени да. Но, конечно, представить, что типично русский интеллигент умирает в канаве в Гринвиче, фактически на руках у проститутки, которая единственная о нём заботилась. Мы никаких спойлеров не раскрываем.
Н.ВАСИЛЕНКО: Мы подошли к самой серьёзной части книги. К максимально политической части, потому что там присутствуют Иван Грозный, его корреспондент Андрей Курбский. Там есть Наполеон, который пытается общаться с Александром I, уже находясь в Москве, призывая его к переговорам. Среди прочих персонажей там присутствует Победоносцев, серый кардинал при Александре III и Николае II. Писатель Иван Шмелёв и много других лиц. Их объединяет то, что переписку они ведут с властью, с представителями власти и пытаются добиться каких-то определённых целей. Знаете, Георгий Михайлович, это моё убеждение, но, когда я читал эту часть, у меня сложилось впечатление, что я читаю про день сегодняшний. Что при Иване Грозном, что при Николае I, что при Александре III, вообще ничего не поменялось. Может быть, какие-то стилистические рамки языка. Может быть, я не прав. Согласны ли вы с этим утверждением?
Г.ГУПАЛО: Ещё задолго до нас было сказано, что в России за 20 лет меняется всё (и мы собственными глазами сейчас видим: именно за 20 лет изменилось всё), а за 200 лет — ничего. И тот самый случай, который это подтверждает. Те проблемы, которые волновали российское общество в 15-м, 19-м или 20-м веке, так не уходят в прошлое: они остаются и живут с нами. И каждое новое поколение решает одни и те же проблемы. Полное ощущение (я думаю, многие с нами согласятся), что мы живём в какой-то поцарапанной пластинке и каждый раз песня возвращается к началу.
Как это течение русской истории изменить, я не знаю. Почему такая у нас судьба? Связано ли это с гигантской территорией, с очень большой разобщённостью людей или с тяжёлыми условиями природными. В Италии солнечной меньше желания воевать. Хотя буквально недавно попалась замечательная история, как Болонья воевала с Моденой из-за ведра, которое одни украли у других. Это ведро висит в храме Модены 700 лет, они до сих пор гордятся этим ворованным ведром. Ну что делать. Там как-то общество переболело. У нас особо не сильно переболело, но по-прежнему продолжает точно так же истерично решать какие-то насущные проблемы. Но почему-то истерично. К сожалению, не было возможности поставить туда историю чумного бунта, который был в 1770-е в Москве, когда московский митрополит, простите, но русским православным народом был убит. Русский православный народ, богоносец в царские святые времена убивает своего московского митрополита! И за что! Людоедством вообще не назовёшь. Пришла чума, и кто-то пустил слух, что на выезде с Варварки на Площадь Ногина (Китай-город), наверху Варварских ворот икона. И если туда залезть её целовать, никто не заразится. Естественно, никто её не обрабатывал никакими спиртами. И туда полез народ целовать. Приехал митрополит, потребовал снять икону, прекратить безобразие, антисанитарию. И мало того что вынужден был бежать в Донской монастырь. Его всё равно и там нашли, вытащили и убили. Чем это отличается от поступков наших людей в 1917 году?
Н.ВАСИЛЕНКО: Параллели пошли с 2020 годом. Конечно, никого не убили, но когда были ковидные ограничения, люди были близки.
Г.ГУПАЛО: Запросто, да, конечно. Или мы с точно такой же истеричной страстью то мы разрушали храмы, то мы теперь попробуй выступи против строительства храма — огребёшь точно так же. Один в один. Или всю жизнь ставили памятники террористам, называли в честь них площади и улицы. По всей стране площади и улицы Каляева. Чем известен этот человек, что он великого сделал в своей жизни? Что он хорошего сделал? Ничего, кроме того, что убил другого человека, взорвал. Но вся страна увешана табличками «Улица Каляева». Теперь мы дружно осуждаем территостов и в них записали всех, кто против режима. Тот хотя бы бомбы взрывал. А нынешние не взрывают, а всё равно уже террористы.
Н.ВАСИЛЕНКО: Ну, это свои методы борьбы. Я ещё понимаю, почему люди спорят по поводу событий 20-го века, память о которых жива. Но вот взять историю с Иваном Грозным. Были большие споры по поводу установки его памятника. Памятник, насколько я помню, установили в Орле. И тут широкие были споры. Иван Грозный, его эпоха достаточно изучены. Взять его письмо, ответ Андрею Курбскому: просто перед глазами доказательства, что это был кровавый тиран. Но почему люди, даже, может быть, прочитав эти источники, отказываются верить в то, что таких людей не надо прославлять.
Г.ГУПАЛО: Я не буду говорить про общество 19-го века: мне сложно судить. Но по поводу 20-го века я точно убеждён. Издалека начну. Я всем говорю, что самый великий философ и мыслитель человечества — это не древнегреческие философы, а Никита Сергеевич Хрущёв. Это величайший ум и величайший мыслитель народа. Он ещё в свои годы правления увидел то, что мы до сих пор до конца не понимаем и не осознаём во всём ужасе или величии, уж как хотите. Он сказал одну-единственную великую фразу за всю свою жизнь: «Родилась новая общность людей — советский народ». Это не французский народ, не итальянский, не греческий, не русский, не славянский — это советский народ. И у советского народа есть свои правила. Одно из которых, огромное, страстное, страшное, — любовь к лозунгам. Мы привыкли: «Народ и партия едины», «Партия — наш рулевой», «Русь святая, храни веру православную». В этих лозунгах есть чёткий посыл: вот такой и больше никакой. Иван Грозный может быть только святым или грешником. Никаких оттенков. Не может быть никаких разномыслий, разночтений: либо ты с нами, либо ты против нас. Либо он святой, либо он гад ужасный. И мы не хотим посмотреть, какие потрясающие хоралы он создавал фантастические, какой он был фантастический, гениальный писатель. Выдающийся писатель. В переписке с Курбским это тоже видно, потому что это прорыв в русской литературе, в русском языке. Это потрясающая, удивительная личность. А с другой стороны — представляете себе, человек приходит, решил воссоздать, создать Великую Русь. Благое, замечательное дело. Приходит в Новгород, сжигает его, убивает 15 тыс. аз 2 месяца. Это даже по нашим временам перебор. Одно дело ты сбрасываешь бомбу или ракету и не видишь, куда они летят. А другое дело, когда ты берёшь за волосы маленького мальчика или маленькую девочку и втыкаешь в горло меч. Или убиваешь несчастного стирка, старуху. А 15 тыс. человек вырезать за месяц с небольшим — это как? Это сколько нужно крови пролить! В каком состоянии сам этот человек, который приходил и с утра начинал резать этих людей. И так продолжалось в течение месяца, двух. Что это происходит с человеком? Неважно, как ты объясняешь свой поступок, чем оправдываешь себя. Но ты как на работу: встал и пошёл убивать. Причём не только убивали: насилие, грабежи, страшное, жуткое насилие. И вот это состояние понять человека, что там в этом сердце происходило?
У нас сейчас очень много государственников, которые ставят во главу угла славу государства. Если для славы государства нужно 15 тыс. новгородцев вырезать — разве это проблема? А может быть, они сами были виноваты в том, что произошло? Может быть, они сами довели всё до того, что московский князь пришёл и решил их всех вырезать. Они же, наверное, все виноваты, не он. Он-то хороший, он государство строил, ради такого великого, нужного дела пожертвовать 15 тыс. — совершенно небольшая беда.
Понятия «милосердие», «сострадание», «любовь» — их надо как-то прививать в обществе. По своей натуре мы всё-таки животные, нас природа так создала. Человеком нужно стать, нужно вырасти, нужно дорасти до состояния человека. Нельзя просто родиться в джунглях и стать Рахманиновым, Бахом или Достоевским не получится. Для этого нужно расти. Нужно, конечно, многое в себе вырастить, чтобы можно было какие-то вещи создать, меняющие сердца и ум, жизнь других людей.
Мы долгое время не обращали внимание на эту очень важную проблему. Мы говорим об экономике, политике, государственности, но мы не говорим о сердце человека и о человеке, о личности. О личности не в истории — о личности простого, обычного человека. Маленькие люди чувствуют, что они брошены, оставлены. Для них появляется прекрасный лозунг «Как вдруг стать большим, великим и могучим». И они за этим лозунгом идут, потому что советский народ любит лозунги, живёт лозунгами. Ему не нужны нюансы.
Я часто сталкиваюсь с тем, что история как проститутка: она всё время переписывается. Она то так рассказывается, то так. История очень точная наука, абсолютно точная. Как математика. А уже взгляд историка разный. Мы с вами идём по улице и видим девушку, которая переходит дорогу. Один из нас увидит, что она переходит дорогу в неположенном месте, другой — что у неё красивое лицо, третий — что она где-то отхватила шикарную сумочку, у меня такой нет. И это будет 3 правды. Кто из них прав? Все трое. И таких описаний можно дать десятки. И только когда ты 50-ю глазами посмотришь на эти события, появляется объём, изображение, которое уже становится частью истории. А так — ну перешла и перешла. Разные взгляды. А разные взгляды — полная противоположность лозунгам, потому что в лозунге всё просто.
Н.ВАСИЛЕНКО: Я тоже хотел предложить один взгляд. Дело даже не в советском типе мышления, а есть некое утверждение, что во многом потому, что мы оказались такими немилосердными, что проблема маленького человека существует, виновато крепостное право, что долгое время большая часть населения находилась в собственности у 1% подданных Российской империи. Вроде бы, на бумаге мы крепостное право отменили, а рабское сознание так и осталось. Насколько вы согласны с этим утверждением?
Г.ГУПАЛО: И да, и нет. С одной стороны, действительно оказывало влияние. И те места, где не было крепостного права, были свободнее, вольнее. Тот же Коми, казачество. Но основная причина в другом лежит — в отсутствии образования. Это та самая часть, глава моей книжки, о которой стоит отдельно сказать, потому что речь идёт об Иване Васильевиче Киреевском и закрытии журнала «Европеец». Для меня это особо важная часть книги и очень любимая, потому что Ивана Васильевича я очень люблю. И меня многое связывает, даже личных контактов, можно так сказать. Лежит даже дома гвоздь из дома Ивана Васильевича. Мы недооцениваем роль культуры и образования. Это произошло не сейчас. Как раз в этой главе подымаются очень важные темы: каково было отношение царской власти к культуре и образованию, потому что мы, конечно, когда видим великих деятелей культуры 19-го века, думаем, что раз такие пышные, роскошные розы цвели в нашей стране, то все остальные цветы были такие же. Нет, увы не так. Отсутствие школ, библиотек, университетов оказало колоссальное влияние на то, что произошло потом в 1905 году, и то, что происходило в 1917 году. Мне кажется, что очень важно будет, если наши слушатели, зрители обратят внимание на эту книжку. Мне бы очень хотелось, чтобы они даже начали с неё, потому что это одна из моих очень любимых, дорогих частей. Там приводятся как раз цифры отношения властей к образованию. Это и взгляд Бинкендорфа, и взгляд позже Победоносцева, и он не менялся.
Н.ВАСИЛЕНКО: Георгий Михайлович, время нашей беседы неумолимо летит к концу. Для тех, кому показалось мало разговора, где вас найти в социальных сетях. И будете ли вы в ближайшее время выступать на ярмарке Non/fiction?
Г.ГУПАЛО: Большое спасибо, Никита, что вы напомнили об этом. 9-го числа в 17:15 будет моя встреча с читателями на Non/fiction. Приходите, Авторский зал. Это Гостиный двор, напоминаю, самый центр Москвы. Как раз поговорим ещё больше про книгу, героев этой книги. И всех приглашаю. Спасибо большое! Что касается соцсетей, у меня есть несколько телеграм-каналов: Ernst und Fritz, посвящённый кино, и о зверушках, чудесах животного мира, называется Банановый слизень. Мир вокруг нас сказочно богат. Учёные говорят о том, что на планете Земля за всю историю жило до 500 млн видов живых существ. Это астрономическая цифра. Нигде пока ни одной формы жизни не нашли, а у нас — 500 млн форм жизни, видов жизни. И это удивительно! И многие животные такими обладают талантами, такими способностями, настолько удивительные, что вы будете каждый день открывать и удивляться. Ну и улыбаться.
Н.ВАСИЛЕНКО: Я буду занудой, но финальный вопрос. А всё-таки, изучая нашу историю, можно оставаться оптимистом?
Г.ГУПАЛО: Это единственное, что нужно делать. Потому что без оптимистического взгляда на жизнь в России жить точно нельзя. Смысла нет никакого.
Н.ВАСИЛЕНКО: Издатель, автор книги «Написанные в истории. Письма, изменившие мир» Георгий Гупало был у нас сегодня в гостях. «Книжное казино» прощается с вами, до новых встреч, берегите себя.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Здравствуйте! В первую очередь хочется любителей хорошей книги поздравить с открытием ярмарки Non/fiction в Гостином дворе. Те книги, о которых сегодня пойдёт речь, можно легко на ярмарке найти. Включая ту, которую я анонсировал в прошлый раз. А именно книгу Ольги Назаровой, которая называется «Любовь и страсть в искусстве Возрождения. Ренессанс в Италии». Как и все книги издательства «Слово», эта книга отличается графическим исполнением, что немаловажно, поскольку речь идёт о визуальном искусстве. Любовь — универсальная категория для эпохи Возрождения. И мотивы и образы любви можно найти на фресках, мозаиках, в картинах, .статуэтках, скульптурах и т. д. Ольга Назарова не просто рассказывает о мастерах эпохи Возрождения, не просто говорит о художниках Рима и Венеции. Она действительно проводит читателя по стране любви и рассматривает самые разные образы, понятия, если угодно области любви. От любви платонический до вполне земной страсти. От супружеской до мотивов любовной страсти, откровенного иногда эротизма, что свойственно и Античности, и эпохе Возрождения. Я думаю, что читателя заинтересует и сам процесс, и, разумеется, те иллюстрации, которые в книге помещены.
И если мы заговорили о живописи, хочется упомянуть ещё одну книжку, которая, наверное, многим хорошо известна. Но нельзя не порадоваться очередному изданию этого автора. Это Кеннет Кларк, «Взгляните на картины», издательство «Азбука». Кеннет Кларк — одна из самых известных фигур, если иметь в виду людей, которые занимались искусством в 20-м веке. Со второй половины 20-го века Кларк — один из тех искусствоведов, которые очень много сделали, в частности, для популяризации искусства и просветительства. Достаточно вспомнить его фильм о цивилизации 1970 года. Целый цикл фильмов, где он пытался объяснить своему зрителю, как нужно смотреть на картины, что именно открывается в картинах. И «Взгляните на картины» посвящена именно этой теме. Кеннет Кларк начинает с общего впечатления от картин. С того чувства, которое возникает сразу. А дальше уже знания, контекст, биография художников, работы других мастеров позволяют не только это впечатление расширить, но ещё больше в нём утвердиться. Или открыть то, что первоначальному взгляду, может быть, было не очень хорошо заметно.
Издательство «Новое литературное обозрение» продолжает нас радовать книгами и переизданиями. Новое издание, которое опирается на книжку, вышедшую 2 года назад: «Война патриотизмов. Пропаганда и массовые настроения в России периода крушения империи». Автор — Владислав Аксёнов. 2 года назад вышла его книга «Слухи, образы, эмоции россиян в годы войны и революции 1914−1918 гг.». По сравнению с книжкой, которая вышла 2 года назад, во-первых, есть существенные дополнения, расширены хронологические рамки. А кроме того, сам Аксёнов пишет, что именно потому, что он в каком-то смысле имеет в виду гораздо более широкую, не только академическую аудиторию, он пожертвовал сухим академизмом и педантизмом. В книжке есть необходимые ссылки и сноски. А стилистика книги несколько отличается и приближена к читателю, просто интересующемуся историей, не специалисту. В данном случае в этой теме, которая, вне всяких сомнений, чрезвычайно важна. Речь идёт в данном случае об истории эмоций, поскольку патриотизм — эмоциональное понятие.
И ещё одна книга «Нового литературного обозрения», на которую я хотел обратить внимание, «Станислав Лем, — свидетель катастрофы» Вадима Волобуева. Это не просто биография одного из самых значимых фантастов 20-го века. И не столько рассказ о его творчестве, сколько анализ его мировоззрения, отношения к СССР, к русской культуре, рассматривание взаимоотношений Польши и России. Всё это интересует автора биографии. С моей точки зрения, книжка чрезвычайно любопытна, потому что она во многом позволяет понять и некоторые творческие особенности Лема.
Обратимся к истории. Издательство «КоЛибри», «Силы и престолы: Новая история Средних веков» Дэна Джонса. В первой части книги речь идёт о распаде Рима, в дальнейшем рассказ переходит к Византии, мусульманским государствам, возвышении Китая, монголов. И заключительная часть — закат Средневековья и начало эпохи Возрождения. Если вы наверное здесь ничего нового читатель для себя не обнаружит. Скорее, новизна заключается в самой проблематике, постановке вопроса. В Средние века как выглядела власть, какие силы влияли на жизнь людей, как Средние века сформировали тот мир, который мы знаем сегодня. И можно ли ответить прямо на этот вопрос, знаем ли мы Средневековье и наше время и каким образом мы себе его представляем.
Книга, которая в большей степени рассчитана на юного читателя, но меня она крайне заинтересовала, вышла в издательстве «Пешком в историю». Её написала Екатерина Степаненко. «Археологические открытие. Города, гробницы и сокровища». Краткие рассказы о наиболее значимых археологических открытиях. И, разумеется, речь идёт о самих открывателях. Гробницы, сокровища, пещеры. И рукописи, и библейский Иерихон, его руины, окаменелые останки древнего человека и многое другое. Маленькие, лапидарные рассказы, достаточно доходчиво написаны. Я думаю, что эту книжку прочтут тс любопытством и удовольствием не только юные читатели, но и их родители.