Прошлая часть серии завершилась 1905 годом. Годом, который дался отечественному флоту очень тяжело. Настолько тяжело, что едва ли будет преувеличением сказать, что после этого злосчастного года ВМФ пришлось создавать заново. Цусима – крупнейшая катастрофа в истории наших морских сил вообще, радикально проредила корабельный состав, 1-я Тихоокеанская эскадра погибла ещё раньше с падением Порт-Артура. Но, будто этого мало, был и ещё один удар – не военный и далеко от ТВД Русско-японской войны, но тоже очень серьёзный. 2 октября 1905 года в Портсмуте было начато строительство «Дредноута» – корабля, чьему имени суждено будет стать нарицательным (при этом, что примечательно, это было уже отнюдь не первое судно с таким названием в Королевском Флоте). Корабля – основателя нового класса. Автору доводилось видеть достаточно крупные и оживлённые дискуссии относительно степени реальной революционности «Дредноута», но факт в любом случае был в том, что уже в течение 1-2 лет после его спуска на воду стартовала “дредноутная гонка”, которая в короткие сроки стала самой ожесточённой, стремительной и дорогой гонкой вооружений из всех, что до того момента были. Таким образом, именно в тот момент, когда Россия осталась почти без флота, все крупные державы начали массовую закладку и спуск на воду новых кораблей, которые к тому же ещё и довольно быстро «обесценили» суда предыдущего поколения.
Впрочем, в гонку включались не все разом – её маховик раскручивался постепенно. Британцы в 1907 году закладывают и в 1909 спускают три почти аналогичных «Дредноуту» линкора типа «Беллерофон». Немцы в 1907 году закладывают и в 1909-1910 достраивают четыре линкора типа «Нассау». Артиллерия ГК у них, конечно, несколько недорослая – 280 мм, да и расположение её назвать удачным нельзя, но зато бронирование было весьма неплохим, а дальность плавания и вовсе рекордной – 9400 морских миль 10 узловым ходом. С США всё ещё интереснее – их два дредноута «Южная Каролина» и «Мичиган» были заложены в 1906 году, а спроектированы ещё до собственно «Дредноута» – так что, стройся они быстрее, и мы, вполне возможно, говорили бы сейчас о таком классе кораблей, как каролины. Вообще после Испано-американской войны начинается период стремительного роста мощи американских ВМС, которые становятся в короткие сроки одними из крупнейших и сильнейших в мире. Для периода конца XIX – начала XX столетия в принципе характерно появление сразу нескольких совершенно новых держав-лидеров, которые до того никогда на морское господство не претендовали. Если США всё же уже имели определённые задатки, то флоты Германии и Японии строились почти что из ничего – и, что особенно интересно, порой это становилось их преимуществом. Прогресс в этот период был столь стремительным, что те, у кого просто не было традиций, за которые можно держаться, зачастую выигрывали.
Но самым главным в условиях гонки была всё же промышленная мощь и финансовое благополучие государства: дредноуты были техническими проектами невиданной сложности – и огромной стоимости. В этом смысле, вместо того, чтобы нивелировать для России последствия потери прежнего флота – все быстро переходят на новые суда – она их едва ли не усугубила. Всерьёз рассматривались впервые за очень долгое время идеи покупки кораблей за рубежом – и от немецкого предложения мы отказались в общем-то только ввиду давления союзников-французов (к слову, отнюдь не единичный случай в вопросах военных закупок и оснащения в начале XX века в нашей армии – французское лобби было сильным – и продолжало усиливаться).
Британцы, стремясь сохранить лидерство, в 1907-1908 закладывают и в 1909-1910 достраивают серию из трёх дредноутов типа «Сент-Винсент» и в 1909 закладывают, а в 1911 спускают построенный по индивидуальному проекту линкор «Нептун», а затем ещё два близких к нему по конструкции линкора «Колоссус» в те же годы. Американцы в 1907 закладывают, в 1908-1909 спускают и в 1909-1910 вводят в строй два линкора типа «Делавер» и в 1909 закладывают, а в 1911 спускают два близких к ним линкора типа «Юта». Немцы в 1908-1909 закладывают и в 1911-1912 спускают четвёрку линкоров «Остфрисланд» – уже с 305 мм ГК. В 1909 к гонке подключаются японцы, закладывая линкоры «Кавати» и «Сэтцу», которые спустят в 1910 и 1911 годах соответственно, а окончательно введут в строй через год после спуска, и итальянцы, закладывая линкор «Данте Алигьери» в 1909, который спустя в следующем году – но достроить его они сумеют только к 1913. Несколько задержались французы – по экономическим соображениям, но в 1910 подключатся и они…
А что же Россия? Ещё в конце XIX века на основе броненосцев типа «Цесаревич» был разработан его модернизированный вариант «Бородино». В период до Русско-японской войны и в ходе неё до Цусимы было спущено 5 броненосцев – крупнейшая серия в истории нашего флота. Вот только планировалось их больше. Должно было вступить в строй 10 или 11 кораблей, при этом, с учётом довольно длительных сроков строительства (об этой проблеме ниже будет ещё сказано отдельно), в новые суда постоянно вносились определённые изменения. На 6-7 корабле их сумма оказалась такова, что можно было вести речь уже об особом подтипе. А потом грянула Цусима. И её уроки оказали самое непосредственное влияние на строительство. Корабли начали экстренно перепроектировать. В итоге вышло два судна типа «Андрей Первозванный» – головной с указанным именем и «Император Павел I».
Прежде всего, речь шла об увеличении заброневого объёма – ибо именно незащищённые оконечности наших броненосцев стали одной из наиболее роковых слабостей. Перерабатывалась и конструкция самого корпуса – в целях улучшения остойчивости – нужно было надёжно избежать ещё одной очень опасной черты из прошлого, а именно быстрого переворачивания корабля. Всё это суммарно привело к довольно значительному увеличению судна в целом – откуда уже возникла мысль и об усилении артиллерийского вооружения – с заменой 152 мм орудий, характерных для типа Бородино, на сразу 14 203 мм пушек. ГК в виде двух спаренных башенных установок 305 мм орудий при этом остался прежним. Корабли не были плохими – по меркам эскадренных броненосцев. Была в них, конечно, и архаика – например форштевень таранного типа, но были и отдельные новаторские элементы, например знаменитый инженер Шухов, который особенно прославится проектами уже советского периода, создал для «Андрея Первозванного» первые в мире гиперболоидные стальные сетчатыми мачты, эдакие прообразы будущей башни своего имени в миниатюре. Очень хорошо поработали над противоминной защитой – это касалось и системы непотопляемости, которая делила корабль на 11 отсеков водонепроницаемых отсеков, и того факта, что 95% подводной части корабля были покрыты бронёй. Автор не может с уверенностью утверждать, что это – мировой рекорд, но другие суда того времени со сходным соответствующим параметром ему не известны. Если обобщить сделанное, то список тоже выглядит весьма внушительно: внедрили новую английскую систему конструктивной защиты, новую систему управления огнём, систему бронирования как на немецких броненосцах, новую систему обеспечения остойчивости, якоря Холла. В общем, всё лучшее от всех кораблестроительных школ. Главный бортовой пояс из 49 плит имел толщину от 102 до 152 мм. Казематы защищала 127-мм броня. Чтобы не ослаблять бронезащиту, было решено отказаться от иллюминаторов в корпусе корабля. Вот только… Заложили «Андрея Первозванного» и «Павла Первого» в апреле и октябре 1905 года соответственно, спустили – 7 октября 1906 и 7 сентября 1907, переделки завершили в январе 1908 года, ну а окончательно суда вошли в состав флота… в 1911 и 1912 году! К этому времени англичане, немцы и американцы совершили уже настоящий прорыв. Броненосцы превратились в классический чемодан без ручки – если сперва их доводили до блеска, сильно затянув время, то потом, когда выяснилось, что корабли уже успели устареть на стадии строительства, от них было жалко отказываться – только в ходе переделки на них затратили более 700 тысяч рублей. В итоге Балтфлот пополнили два эскадренных броненосца, которые были бы просто превосходны… в Русско-японскую! Почти та же история – с парой броненосцев типа «Евстафий» – закладка ещё в ходе войны по проекту, очень близкому к «Бородино», только не на Балтике, а в Николаеве и Севастополе, экстренное перепроектирование после Цусимы, сравнительно быстрый спуск – и очень долгая достройка. Спустили «Евстафия» и однотипного с ним «Иоанна Златоуста» в 1906, а в строй они вошли аж в 1911. Всё те же 2x2 305 мм орудия ГК, а вот 203 миллиметровок поменьше – всего 4 штуки, остальное – 152 мм калибр, как на Бородино. Да и в целом «Евстафии» были несколько мельче «Андреев Первозванных». Всё это было явно не то, что нужно в эпоху дредноутов…
И вот в 1909 году, 3 июня состоялось знаменательное событие для Императорского флота – и очень важное для флота Советского. На Балтийском и Адмиралтейском заводах были заложены разом 4 линкора-дредноута – первых в России: Севастополь, Полтава, Петропавловск и Гангут. Все они будут спущены в промежутке от июля до сентября 1911 – приемлемый срок, но вот в состав флота они войдут только в 1914 – и все, кроме Гангута (и то формально – во флот то его приняли, но с обязательством устранения найденных комиссией недоделок) – уже после начала Первой мировой войны.
А теперь – к ТТХ кораблей. И вот здесь – самое интересное. Я всегда писал раньше – и буду это подчёркивать дальше, что армия индустриальной эпохи – это армия специализированная. Армия, которая в прямом смысле этого слова строится исходя из задачи и вероятного противника. Попытки строить вооружённые силы по принципу “чтобы победить всех” обычно ничем хорошим не оканчивались. С ростом номенклатуры военной техники растёт уровень её специализации. Вариантов армии, которая не заточена под кого-то и что-то конкретно, всего два – это или военная техника с максимальной степенью универсальности и многофункциональности – тогда да, вы сможете решать самые разные задачи – но все хуже, чем обладающий специализированной техникой (и готовый с её помощью реализовывать конкретную тактику) противника, или же вам нужно множество видов боевой техники – на все случаи жизни, что просто невероятно дорого. На мой взгляд, одна из особенностей ВС сверхдержав периода Холодной войны по сравнению с ВС любых других стран – это как раз наличие разнообразной техники против любого противника и для любых условий – ну да это я отвлёкся.
В реалиях Российской Империи периода 1905-1909 годов нужно было вновь отвечать на вопрос – а зачем нам, собственно, флот? Какие задачи он может и должен решать? Огромную роль в ответе сыграли два фактора. Первый – сама Русско-японская война и наш в ней проигрыш. Именно этот факт положил в значительной степени конец разыгравшимся было на рубеже веков спорам о том, какое направления политики/экспансии для империи является приоритетным – Запад, или Восток. И тот и другой вариант имел влиятельных сторонников, и тот и другой вёл к конфронтации с одними державами и сравнительно спокойным отношениям с другими. Центровка на Европу означала активное вмешательство в дела Балкан, борьбу за Проливы, а главное – приводила к столкновению с Австро-Венгрией и, что ещё важнее – её союзником, покровителем и старшим из нибелунгов – Кайзеррейхом. До 1907 года казалось, что вопрос о Проливах и вообще о будущем османов вызовет конфронтацию ещё и с Англией. В противовес этому Восток изначально виделся местом, где можно действовать при меньшем сопротивлении крупных игроков.
Вот только если в европейских делах политики империи более-менее разбирались, то в Азиатско-Тихоокеанском регионе постоянно совершали ошибки. Ключевая, конечно, это сильная недооценка Японии. Но были и другие. Например, уже в начале XX века было понятно, что очень скоро Тихий океан станет областью особых интересов для Соединённых Штатов. Так или иначе, поражение в войне заставило Российскую Империю определиться – и выбрать Запад. Что – с учётом второго важнейшего фактора – союзнических обязательств по отношению к Франции делало почти неминуемым наше участие в будущей Большой войне. Французский фактор тоже был очень и очень существенным. Он одновременно и создавал довольно сильное лобби, которое завязывало нас в военно-техническом отношении на французов в противовес «вероятному противнику» – немцам, и, собственно, превращало немцев в этих самых вероятных противников. И вот здесь выходило много интересного.
Как мы помним, ещё с 1870-х – 1880-х повторение Крыма – т. е. мощного десанта крупными силами с моря на нашей территории стало трудновыполнимой задачей даже для самых мощных флотов мира – в частности для Британского. Вернее, высадиться, может было и можно – очень мало шансов после этого уцелеть. Только отвлечение основной части сухопутных войск на иное направление – войну с другой великой державой давало десанту шансы на успех. Риск обстрелов с моря и попыток «копенгагировать» тот или иной крупный прибрежный порт, конечно, сохранялся – но был не столь уж страшен, да и система береговой обороны на Балтике вплоть до начала XX века выглядела весьма сильной. Наш флот креп, у нас был обладающий своими значительными морскими силами союзник – Франция. Отношения с англичанами медленно налаживались…
А что выходило теперь? Немецкий флот потрясающими темпами выходил на позиции второго в мире – и в это же время Германия располагала могучей сухопутной армией. Немецкий флот чисто географически был очень близко. Ближе британского – а после завершения расширения Кильского канала можно сказать, что немцы уже почти что на Балтике. Сочетание сильной сухопутной армии и имеющего подавляющее преимущество над нами флота на главном операционном направлении – на столицу, на Петербург могло стоить очень и очень дорого. Об основной точке приложения усилий немцев по Плану Шлиффена, равно как и о перспективах вступления в войну Британии на 1905-1909 годы у нас были довольно смутные представления. Исходя из этого и определилась ключевая задача – оборона. Причем в первую голову – именно Балтики. На Дальнем Востоке всё нужно бы было возрождать считай с чистого листа – и это сразу же взбесило бы японцев. При этом налицо были все старые проблемы с ремонтной базой. Даже, хуже, ведь Порт-Артура с Дальним у нас уже не было. На Чёрном море мы господствовали – даже и с броненосцами. Перспектива прохода через проливы австро-венгерских морских сил была более чем смутной, немцы тоже едва ли стали бы атаковать нас там, а не на Балтике, а османы стремительно деградировали и было вообще непонятно будут ли они вступать в войну на чьей бы то ни было стороне. Оставалась Балтика – и там и закладывают четвёрку первых дредноутов.
Главная их черта – мощь артиллерийского залпа. Здесь можно обратиться, так сказать, к основам: В апреле 1906 года был создан орган, задачей которого стало возрождение нашего ВМФ— «Особое совещание», в составе более 20 членов из числа видных адмиралов, начальников центральных управлений и отделов Морского министерства, командиров кораблей и офицеров — специалистов по кораблестроению, вооружению и механизмам, Возглавил его в качестве председателя вице-адмирал А. А. Бирилёв. Цель - выработка программы военного кораблестроения и задания на проектирование нового, как изначально задумывали, типа броненосца. Открывая первое заседание, А. А. Бирилёв отметил, что в стране чёткой программы развития военного кораблестроения нет. На втором заседании, 22 апреля 1906 года, Особое совещание определило в общих чертах основные предпосылки для разработки задания на проектирование нового типа броненосца. И сразу же - подчёркивалось, что для обеспечения защиты Петербурга с моря, береговая оборона нуждается в поддержке главных сил флота в составе быстроходных 20-узловых броненосцев большого водоизмещения, малозаметных, с большим числом орудий «самого крупного калибра»…
29 апреля 1906 года на «Особом совещании» обсуждались вопросы бронирования и вспомогательной артиллерии. 9 мая 1906 года на «Особом совещании» продолжилось обсуждение вопросов бронирования и вспомогательной артиллерии. Проекты кораблей стремительно обретали форму — форму могучей плавучей артбатареи, способной маневрировать на хорошей скорости в пределах сравнительно небольших водных пространств. Это было связано как с насущной военной необходимостью, проистекавший из разобранных выше политических обстоятельств, так и из того факта, что в период разработки проекта в Морском Генеральном Штабе наибольшим влиянием пользовались артиллеристы, одним из активнейших выразителем мнения которых являлся, к слову, небезызвестный адмирал А. В. Колчак, бывший в тот период начальником оперативного отдела МГШ. Именно по настоянию артиллеристов в проекте оказалась доминирующей идея создания корабля, обеспечивающего «идеальное» функционирование артиллерийских систем. Параллельно, выудив информацию о том, что Дредноут на испытаниях дал 22-х узловой ход (что можно счесть дезинформацией – держать такой ход в боевой обстановке он долго не мог), наше флотское начальство задалось целью достижения тех же параметров скорости. Как это всегда бывает, избрав одни параметры, другими пришлось в той или иной мере жертвовать. Во время испытаний моделей в Опытовом бассейне из-за приоритетного стремления найти наиболее скоростные обводы вопрос мореходности игнорировался. В результате, у выбранной модели развал бортов носовой оконечности был уменьшен настолько, что не обеспечивал должного восхождения на волну. Ситуация усугублялась относительно небольшой высотой надводного борта, отсутствием баковой надстройки и седловатости палубы, а также допущенной ошибкой в продольной центровке массовых нагрузок, из-за которой дифферент линкоров на нос достигал 0,3 м (посадка свиньёй).
В итоге в условиях даже незначительного для кораблей такого водоизмещения волнения носовая оконечность линкоров, не всплывая на волне, «зарывалась» в неё вплоть до первой башни, и потоки воды и брызги «слепили» оптику её прицелов. Ещё более проблематичным было ведение огня носовыми плутонгами противоминной артиллерии. Стремление сделать корабль, заточенный «под артиллерию» парадоксальным образом привело к большим проблемам… для артиллерии ГК!
С другой стороны – бронирование. Главный пояс – 225 мм, в то время как у британцев на уже спущенных «Беллерофонах» и «Сент-Винсентах» – 254 мм ,у американцев на «Делаверах» – 279 мм, у немцев на «Нассау» – 300 мм, у японцев на «Кавати» – 305 мм. Причём на оконечностях толщина спускалась до 100-125 мм. Формально – полный броневой борт, реально – защита довольно посредственная. Башни ГК на наших дредноутах – 225 мм – уже у корабля основоположника Дредноута с большой буквы – 305 мм. В целом у большинства типов линкоров периода 1906-1909 годов – 270-280 мм. Рубка у Севастополя и его систершипов – 250 мм, а у британцев и американцев стандарт – 279-300, немцы же на Нассау выдали и вовсе 400 мм. Вернёмся, однако, к сильным сторонам. Во-первых, полный ход линкоров составлял целых 23 узла. Во-вторых, имелось аж 12 орудий ГК – 4x3 305 мм – это было больше, чем на любом другом дредноуте до этого – даже у британцев больше 10 орудий ГК одновременно на дредноутах не стояло. По своему вооружению Севастополи были в числе сильнейших кораблей мира… на момент закладки!
И тут мы подходим к вещам ключевым и роковым. 29 ноября 1909 года в Портсмуте был заложен линкор «Орион» – первый из 4 дредноутов серии (три его систершипа будут заложены в 1910), которые открыли новый этап гонки, переведя её в настоящую «дредноутную лихорадку». На «Орионе» впервые орудия ГК перешагнули предел в 305 мм – судно несло 10 343 мм пушек. При заметно более мощном бронировании британские дредноуты уже значительно превосходили Севастополи, но это само по себе было бы не столь важно, если бы «Орион» не был спущен на воду уже в 1910, а три других судна – в 1911, а приняты на вооружение все они были в следующем, 1912 году.
В январе-марте 1911 закладываются четыре линкора типа Кинг Джордж V (не путать с одноимённой серией линкоров периода ВМВ) – все с 343 мм ГК – тоже 10 орудий. Скорость хода – 23 узла. Бронирование и мореходность – куда лучше Севастополей. Все сходят на воду в 1912 и в 1913 входят в состав флота. А в январе-марте 1912 уже закладывается следующая четвёрка – серия Айрон Дюк. У всех – 343 мм ГК – 10 орудий в 5 двухорудийных башнях. Наконец в 1912 году начинается серия линкоров Куин Элизабет, которые перешагивают уже и рубеж 343 мм ГК, переходя на 381 мм. Максимальная скорость – 25 узлов. Корабли этого типа войдут в строй в течение первого года ПМВ. Приведение наименований и цифр сильно увеличит объём, потому скажу кратко – британцы лидируют, но США и Германия, Япония, в меньшей степени Франция и Италия участвуют в гонке очень активно. У всех в период 1909-1915 войдёт в строй по нескольку типов линкоров. Исключение – только итальянцы, но и они в 1910-1914 успели заложить, спустить и достроить три линкора типа Конти ди Кавур (к слову, аж 13 орудий ГК 305 мм).
А у нас… Севастополи оказались отнюдь не самым длительным из долгостроев. Куда как дольше доводились до ума черноморские линкоры – тип Императрица Мария, а также линейные крейсера Измаил – проект, которому так и не суждено было осуществиться в завершённой форме. Если балтийские линкоры задумывались и проектировались долго и планомерно, то на Чёрном море всё носило характер самого настоящего аврала. Впрочем, причина была. Османская империя ещё со времён войны 1877-1878 годов воспринималась как противник не слишком сильный и опасный – плюс наличествовало понимание, что буквально с каждым годом дистанция, отделяющая армию РИ от армии оттоманской, будет лишь увеличиваться. Реальность Первой мировой продемонстрирует, что вовсе списывать турок со счетов не стоило – под руководством опытных и талантливых офицеров-легионеров из Германии и отдельных выдающихся представителей своего генералитета (вроде того же Мустафы Кемаля) они могли действовать достаточно неплохо. С другой стороны та же ПМВ – её Кавказский ТВД, а также Итало-турецкая и особенно 1-я Балканская войны показали, что османы, конечно, уже не могут считаться полноценными членами клуба великих держав, даже не правах вечно «больного человека Европы». И если наземные войска с определённого момента стали ориентироваться на успешную и мощную военную машину Кайзеррейха, то флот явно деградировал – и деградировал быстро.
Ситуацию изменила Итало-турецкая война – а вернее поразительно наглая и бесцеремонная подготовка Италии к ней. Так, например, стремясь заручиться нейтралитетом (а то и поддержкой) Франции, итальянцы ещё в 1900 году проплатили целую кампанию в поддержку оккупации ими Ливии во французской прессе – и позднее несколько раз её повторяли. Бесцеремонный захват – при полной беспомощности османов – Италией Триполитании и некоторых других регионов будущей Ливии, принадлежавшей Османской империи, в итоге и состоялся в 1911-1912 годах. При этом итальянцы уже тогда обладали репутацией довольно посредственных воинов, а в конце XIX столетия неслыханно ославились в качестве единственной европейской страны, явно проигравшей колониальную войну (против эфиопов). Но дело решалось на море – после того, как британцы объявили, что не допустят прохода турецких солдат через территорию занимаемого ими Египта (к слову, что особенно мило, формально османского), подкрепления стали поступать в Триполитанию только… контрабандой! Это унижение, конечно, укрепило турок в стремлении сделать всё возможное для усиления флота.
Ещё раньше – почти сразу после младотурецкой революции 1908, в стране началась общенациональная кампания по сбору средств на покупку дредноута. И самое поразительно, что дело пошло! Подавляющее большинство подданных султана едва ли смогли бы точно сформулировать что же такое дредноут, но при это отдавали порой последнюю монету, чтобы страна могла похвастаться их обладанием. 1 августа 1911 года желанный корабль был заложен по заказу турецкого правительства на верфях Англии. Первоначально корабль именовался «Решад V», позже переименован в «Решадие». 3 сентября 1913 года спущен на воду. Строительство дредноута было окончательно завершено в августе 1914, а 2 августа… его реквизировало особым постановлением правительства британское Адмиралтейство – в связи с началом войны. Корабль был переименован в «Эрин» и поучаствовал в свой срок в великой Ютландской битве, а туркам так никогда и не достался, но в отечественном морском ведомстве, естественно, не могли предполагать этого заранее. Так же было известно и то, что турки не собираются останавливаться на одном линкоре – активно шли переговоры и о приобретении второго – и они тоже едва не увенчались успехом, когда у тех же англичан был перекуплен в 1914 линкор «Рио-де-Жанейро», строившийся, как нетрудно догадаться, по заказу Бразилии, но оказавшийся в итоге ей не по карману. 20 января турки его купили и переименовали в «Султан Осман I», на линкор даже прибыл турецкий экипаж – и в итоге он всё равно так же, как и Решадие/Эрин был с началом ПМВ реквизирован строителями-британцами.
Но мы, повторю, знать этого не могли. У нас на момент заказа Решадие на Черном море был только эскадренный броненосец «Ростислав», спущенный на воду по индивидуальному проекту в 1896, а введённый в состав флота в 1900, «Пантелеймон» (бывший «Князь Потёмкин-Таврический»), построенный и спущенный по индивидуальному проекту в 1900, а окончательно доведённый в 1905 году, плюс недоделанные «Иоанн Златоуст» и «Евстафий». Наконец был ещё спущенный аж в 1893 «Три святителя», который необходимо было ремонтировать и модернизировать. Этих сил было явно мало в случае появления в черноморских водах двух современных линкоров. Шорох был нешуточный – вплоть до специальных заседаний Совета министров – так 23 сентября 1910 года в Совете министров был заслушан доклад о безотлагательных мерах по усилению Черноморского флота.
Линкоры были нужны – но их нельзя было просто достать из шляпы, как фокусник кролика. Проблемы были и с финансами – экстренно требовалось изыскать действительно большие деньги, и с судостроительными мощностями. При обсуждении в Государственной Думе вопроса об ассигновании средств на усиление Черноморского флота П. А. Столыпин предложил Морскому министру обследовать южные казённые верфи (Николаевское и Севастопольское адмиралтейства) на предмет возможности постройки на них дредноутов. Как оказалось, эти адмиралтейства к постройке дредноутов были не готовы. Единственными судостроительными предприятиями на юге России, способными строить дредноуты в то время, являлись: завод «Наваль» (г. Николаев), принадлежащий бельгийскому акционерному обществу, и частное предприятие Русского судостроительного Общества «Руссуд». Частников интересовала только живая и безотлагательная оплата. Вопрос был столь важным, что его на основании доклада заслушанного в Совете Министров при поддержке председателя Совета министров П. А. Столыпина провели через специально разработанный законопроект, который в марте 1911 года был принят Государственной Думой и в мае 1911 года утверждён императором Николаем II. На обновление ЧФ выделялось 150,8 миллионов рублей, из этой суммы — 102,2 миллиона рублей отводилось на постройку трёх дредноутов, эсминцев и подводных лодок, а остальные деньги направлялись на усиление средств ремонта и базирования ЧФ.
Впрочем, возможно дело было не только в военной необходимости – дальнейшие мероприятия указывают на то, что в основе скорости и настойчивости представителей высших эшелонов власти в вопросе об усилении ЧФ был аспект если не финансовой аферы, то, по крайней мере, личной заинтересованности многих важных в Империи людей. Сразу же после утверждения закона-программы Санкт-Петербуржский международный коммерческий банк принял решение финансировать (под государственные гарантии) военное судостроение на юге России, в связи с возникшей идеей создания Русского судостроительного общества «Руссуд», акционерами которого стали многие видные деятели Морского министерства, а также члены Императорской фамилии. По представлению Морского министерства Совет министров в интересах государства решил сдать «Руссуду» в бесплатную аренду на срок 25 лет казённое Николаевское адмиралтейство для постройки двух дредноутов, с предоставлением крупного денежного аванса от Морского министерства для проведения срочной реконструкции верфи.
Чем больше вникаешь – тем более темными выглядят проворачиваемые операции, но, к счастью, про сами корабли тоже не забыли. За образец – для большей скорости – брались уже разработанные Севастополи – с незначительными изменениями (чуть меньше максимальная скорость, чуть толще броня). 27 января 1912 года общие чертежи и спецификация для черноморского дредноута, с внесёнными изменениями (в соответствии с замечаниями сделанными ранее специалистами Морского министерства), поступили в общий отдел ГУК для приложения к контрактам на постройку трёх кораблей. Были окончательно утверждены все проектные тактико-технические элементы. По сравнению с балтийским прототипом: проектное водоизмещение уменьшено на 1,7 %, с 23000 до 22600 тонн; длина уменьшилась на 7,3 %, со 181,2 до 168 м; ширина с бронёй возросла на 1,7 %, с 26,9 до 27,36 м; осадка возросла на 0,7 %, с 8,3 до 8,36 м; относительная удлинённость корпуса (отношение длины к ширине) сократилась на 9,6 %, с 6,74 до 6,09, что отрицательно влияло на ходкость корабля, но увеличивало курсовую маневренность и повышало устойчивость артиллерийской платформы и остойчивость корабля. Ожидаемое снижение проектной скорости с 23 до 21 узла обеспечивало возможность снижения мощности главной энергетической установки на 37 %, с 42000 до 26500 л.с, соответствующее уменьшение количества котлов и как следствие снижение общей массы силовой установки. Сокращение длины корпуса и соответствующее сокращение длины бортового бронированного пояса, способствовали уменьшению конструкционной массы корпуса. В результате такое изменение проектных параметров обеспечивало возможность увеличения толщины броневого пояса с 225 до 262,5 мм и увеличение толщины стенок башен главного калибра.
Закладка первых трёх линкоров проекта состоялась в один день на двух заводах (и оба – частные) – Наваль и уже упоминавшийся свежесозданный Руссуд 17 октября 1911 года.
А вот дальше пошло по разному. Головной линкор Императрица Мария на верфи Руссуда был объектом особенного внимания сверху – и темпы его строительства были наиболее высокими – уже 19 октября 1913 – через 2 года и 2 дня корабль был спущен. Другой корабль Руссуда – Император Александр III был спущен уже заметно позже – 2 апреля 1914, а Императрица Екатерина Великая, строившаяся Навалем, сошла со стапелей ещё чуть позже – 24 мая 1914 – и только в этот момент на освободившемся месте заложили новый линкор Император Николай I – 9 июня 1914. А потом началась война – и сразу выяснилось две принципиально важные новости. Первая – мы воюем в союзе с крупнейшей морской державой мира. Вторая – эта держава благополучно реквизировала суда, предназначаемые туркам. И после этого вплоть до прибытия на Чёрное море Гебена работы заметно замедляются. Тем более, что довольно быстро обнаружилось – за спешку и за махинации нужно платить. Руссуд создавался едва не одновременно с кораблями, которые строил, при этом работы велись быстрее, чем на уже давно функционирующем Навале. В итоге спущенные линкоры имели массу проблем. Императрица Мария сошла на воду в октябре 1913 – а на вооружение была принята только в августе 1915 – и то под явным давлением военной необходимости. 5 ноября 1914 года состоялся бой у мыса Сарыч. У нас его любят изображать как едва не победу – противник с поля боя ретировался – значит виват, викторя. В реальности этот бой показал, что старые эскадренные броненосцы, даже в большом числе (5 одновременно – все тяжёлые силы ЧФ) не в состоянии ни быстро сосредоточенным артогнём потопить «Гебен» при встрече, ни загнать и отловить его в море – ввиду явно уступающей скорости. Нужен был линкор – и линкор дали, хотя комиссия отмечала массу недостатков. Кончилось всё катастрофой. Истинные причины гибели Императрицы Марии 20 октября 1916 продолжают оставаться предметом споров. Напрашивающаяся версия о диверсии врага не находит пока фактических подтверждений и, если она не найдёт их и впредь, то придётся признать, что взрыв порохового погреба громадного корабля – следствие конструкционных недостатков.
Показательно, что сами судостроители ситуацию, очевидно, восприняли именно так: если Императрица Екатерина Великая, отстроенная более опытным Навалем, была принята в состав флота 5 октября 1915, то систершип Императрицы Марии закладки Руссуда – Императора Александра III не вводили в состав РИФ до последнего – т. е., собственно, до момента когда РИФом – Императорским Флотом он быть перестал. Линкор приняло уже Временное правительство под новым именем «Воля» 15 июня 1917. Наиболее печальна, конечно, судьба линкора Император Николай I. Заложенный последним, он последним был и спущен – только 5 октября 1916, а вот закончен не был никогда. Страна была уже слишком сильно истощена войной на сухопутных фронтах, слишком перестроила под неё промышленность, чтобы быть в состоянии достраивать дредноут – теоретически корабль должен был быть принят флотом 1 марта 1917, но в реальности достройка уже спущенного судна постоянно стопорилась Не было то одного, то другого. В конечном счёте по состоянию на 1 января 1917 готовность линкора по корпусу составляла 77,5 %, брони было изготовлено 26,5 % (установлено 16,5 %), но уже к заветному 1 марта объем выделки последней возрос до 64 %. Неплохо, но всё ещё очевидно недостаточно. А потом начались бури, куда более страшные, чем самый грозный черноморский шторм – политические и социальные. Через 2 месяца после Февральской революции, 16 апреля 1917 года, линкор был переименован в «Демократию» - что, впрочем, никак не сказалось на степени его готовности. 24 октября 1917 –ровно за день до новой Революции в связи с малой степенью готовности дредноут и вовсе был снят со строительства и поставлен на прикол.
Ну а после начался парад флагов. Были там и немецкие – в период оккупации Крыма после Бреста, и французские – когда Николаев временно заняли интервенты в 1919, но что самое примечательное, так это то, что некоторое время несчастный корабль простоял даже под знаменем… незалежной Украины. Да-да – под именем Соборна Украина он был флагманом флота УНР – так что, хотя и весьма недолго, созданная Центральной Радой Украина была обладательницей своего дредноута. Правда недоделанного и ни на что не способного. Ну да какая страна – такие и линкоры... Собственно, вся история с украинскими флагами на кораблях ЧФ такова: после заключения Брестского мира Германия довольно быстро, так сказать, превзошла его условиях – и в частности, как уже было упомянуто, вошла в Крым. В попытке избежать захвата флота немцами, моряки и подняли жовто-блакитный – ведь отношения УНР и Кайзеррейха были почти что союзническими (если так можно говорить об отношениях господина и сателлита). Не помогло – немцев подобный маскарад – а по сути это был именно он, ничуть не смутил – и, провисевшие на боевых судах всего 6 часов (!) знамёна были сняты, а сами боевые корабли ЧФ ушли в Новороссийск. А вот дредноут-недострой не смог…
Из крупных флотских проектов остаётся упомянуть только линейные крейсера типа Измаил. Но – именно упомянуть. Хотя задумка была интересная и амбициозная – например, эти корабли могли оказаться едва ли не мировыми лидерами по огневой мощи с 12 356 мм орудиями ГК, и 27 узловой максимальный ход не может не вызывать уважения, и бронирование было вполне приличным – не в пример многим другим представителям класса, но… При том, что все четыре проектных корабля были заложены в декабре 1912 года, к августу 1914 года готовность по массе установленного и находившегося в обработке металла корпуса составляла для «Измаила» — 43 %, «Кинбурна» — 38 %, «Бородина» — 30 % и «Наварина» — 20 %. Темпы постройки отставали от утверждённых графиков из-за опозданий в поставках материалов и отливок. Уже 22 мая 1914 г. даты спуска первых двух кораблей перенесли на октябрь того же года. Даже в мирное время красивый замысел оказался чересчур амбициозным для реальных возможностей отечественной судостроительной промышленности. С началом войны наметился срыв поставок башен главного калибра. Часть отливок и поковок, мортиры и кронштейны гребных валов, изготовлявшиеся в Германии, пришлось заказывать и без того уже перегруженным заводам Морского ведомства. Согласно утверждённым 20 декабря новым сроковым ведомостям спуск первых двух крейсеров переносился на май, вторых—на сентябрь 1915 г., а готовность к испытаниям — соответственно на май и август 1917 г., то есть с годовым опозданием против запланированных сроков. В 1915-1916 годах спуск на воду всё же состоялся – но это был спуск почти пустых корпусов. А работы встали почти сразу после этого знаменательного и символического акта. Ни один из Измаилов не дошёл до степени готовности даже Николая I/Демократии/Соборной Украины. На головном Измаиле прогресс достиг 65% готовности на период Февральской революции – и на том всё и окончилось. В перспективе более важными оказались 356 мм орудия – некоторое их количество, вопреки первоначальным планам заказанных в Англии, было получено – и уже позднее, в советское время установлено на ж/д транспортеры. На сами суда их не ставили никогда. Линейные крейсера Измаил умерли не родившись.
На этой не слишком весёлой ноте мы и завершим данную часть серии – а в следующей, помимо описания судьбы всех упомянутых линкоров в период Гражданской, мы вспомним и о некоторых других позднее унаследованных Советским Союзом проектах судов более лёгких классов.