Утренняя звезда еще ярко сияла в небе, когда на северо-западе показался корабль под флагом Франции, направлявшийся под малыми парусами к Пти-Гоаву. Это был небольшой бриг, состояние корпуса которого говорило о том, что ему пришлось пережить неплохую канонаду. Однако его паруса и оснастка были в безупречном состоянии. На верхушке главной мачты заместитель коменданта без труда разглядел капитанский вымпел: длинное полотнище ткани зеленого цвета с вышитой посредине эмблемой в виде щита, на котором были изображены летящий гусь и крест, концы которого соединены окружностью – крест святого Патрика.
Экипаж толпился на палубах готовясь к постановке якоря. Матросы, дюжие мужчины с физиономиями висельников, балансируя на реях, убирали паруса, в то время как другие готовили причальные концы. Когда след, оставляемый на воде кораблем превратился в бледную тонкую полоску на поверхности моря, капитан, сильный мужчина с быстрыми движениями, несмотря на свою седую шевелюру, приказал сделать поворот и бросить первый якорь. В тот же миг с правого борта была спущена шлюпка и двое матросов, находившиеся на ней, опустили основной якорь. Закрепленный таким образом, корабль вздрогнул, его корма наклонилась, как бы в приветствии, затем медленно закачался на волнах. В этом момент, солнце, взбиравшееся на холмы, показало свои первые лучи. Они вспыхнули и весело заплясали на медной доске на корме корабля, осветив его название Sid Tochmarc.
- Десмо! Я устал… Я оставляю тебя, чтобы выразить мое почтение интенданту – так как он здесь, спорим?
Человеком, к которому обращался капитан, был метис неопределенного возраста, но уже зрелый мужчина. Одетый в штаны из грубого сукна, обрубленные у колен, и в некое подобие болеро, с кинжалом с рукоятью из рога за кожаным поясом, колье из зубов агути на мощной шее, он был высок ростом, смугл и мускулист. Его длинные черные волнистые волосы были перевязаны на затылке шелковой лентой. Треугольное скуластое лицо с полными губами, большой приплюснутый нос с широкими ноздрями, миндалевидные глаза с морщинками в углах, орлиный взгляд, его вид спокойной уверенности в себе и в то же время несколько пренебрежительный – все в нем выдавало его происхождение в результате смешения разных рас, одна из которых, доминирующая, была индейской и несомненно карибской.
Его звали Десмодио, и он в действительности был метисом, сыном белого и карибской креолки, отцом которой был черный раб.
Он улыбнулся.
- Их превосходительства издалека чуют запах золота, - можешь мне поверить, Патрик. И эти корабли… Ты видишь их? Они здесь совсем недавно.
- Ба! Сказал его собеседник, не скрывая, однако своей досады, эти трофеи немногого стоят. Тогда как мы…
- Наше богатство составляют 8 раненых, шесть убитых, три разбитых орудия и ….
- Хватит, Десмодио! - запротестовал капитан, чертыхаясь. Знаю я все это не хуже тебя. Но мы имеем нечто другое, что нам будет… Ладно. Я пошел. Я жду тебя у нашего друга аббата. И потом, я очень хочу помыться по-настоящему.
Не ожидая ответа он махнул, прощаясь, рукой и встал на веревочную лестницу. Сидя на корме шлюпки Патрик Мор д`Ог рассеяно смотрел на воду залива, на форт, стоящие на якоре корабли и дома на берегу моря. И пока шлюпка плыла к берегу, он погрузился в сон, так как на протяжении всей прошедшей ночи не сомкнул глаз.
«Сид Точмарк» был французским флибустьером, действовавшим по мандату, выданному предыдущими губернаторами Санто-Доминго. Это был элегантный восемнадцатипушечный бриг, экипаж которого насчитывал шестьдесят матросов. Обладавший отличным ходом корабль некогда входил в флотилию корсара из Сен-Мало Рене Дюге-Труэн, который захватил его у голландского вице-адмирала барона Уоссенера, командующего голландским флотом, во время одной из морских кампаний. Патрик Мор д`Ог с тремя союзниками захватили его при довольно-таки необычных обстоятельствах. Мор только что потерял свой корабль – восьмой за двадцать лет плавания в проклятых водах Карибского моря, – когда два испанских корабля подвергли его сильной бомбардировке у западных берегов Кубы, где он пополнял запасы пресной воды. Война с Лигой была в самом разгаре. Губернатор де Кюсси, сильно уважавший этого капитана, дал ему один из своих бригов, принадлежавших ему лично, чтобы тот отправился на встречу корсара из Сен-Мало – шевалье Метенкура. Последний направлялся к острову Санто-Доминго во главе каравана из трех торговых кораблей, принадлежащих Сенегальской торговой компании, груженых товарами для подветренных островов, которые сильно нуждались во всем. Губернатор острова был сильно обеспокоен – эти воды были очень опасны, английские и голландские пираты, базировавшиеся на Кюрасао, острове Сент-Винсент и Барбадосе, как хищные птицы кружили в окрестностях в поисках уставшей добычи, а затем, после совершенного разбоя, укрывались на рейдах под защитой крепостных орудий.
Мор д`Ог в этом даре видел не только возможность оказать любезность благоволившему к нему губернатору, вещь довольно таки полезная в это ужасное время, но также возможность сделать остановку в Сент-Эсташе, где, черт его подери, если ему не удалось бы захватить какой – ни будь отчаянный датский «торговец».
Через пять дней он вышел в море со своими друзьями и тридцатью семью матросами на борту. Он находился неподалеку от острова Гваделупа, когда наблюдатели доложили о множестве парусов, сражавшихся кораблей. Приблизившись он увидел, что это была флотилия шевалье, подвергшаяся нападению трех английских «бродяг». Действуя вопреки пословице, исходившей от господина де Лафонтена, сути которой длительное время придерживалось большинство Карибских разбойников, «корсары, нападая друг на друга, не добьются успеха», поддерживаемый верным Десмодио, не заботясь о том, что силы противника были превосходящими, капитан приказал готовиться к бою, и храбро устремился на первый из трех английских кораблей.
Патрик Мор д`Ог и Десмодио, отличавшиеся прекрасными манерами и являвшиеся душой любой компании на суше, становились бешенными тиграми в бою. Первый, чистокровный ирландец, в молодости ходивший в походы с знаменитым Генри Морганом, перед тем как перейти, по некоторым причинам, на службу Франции, и губернатору Бертрану д`Орегону, был сорока шести лет от роду. Среднего роста, широкоплечий, с пышной, похожей на морскую пену, шевелюрой, несмотря на долгие морские странствия полные приключений и дюжину ран, полученных в кровопролитных абордажных схватках или десантах на сушу, сохранил открытую, искреннюю улыбку и мечтательный взгляд пылкого молодого человека, каковым он давным - давно перестал быть. Свободолюбивый и влюбленный в море и вольный ветер этой части света, за которую, с момента его открытия, спорили европейские могущества, подобно своему помощнику и преданному другу Десмодио, он никогда не притрагивался к женщинам, хотя эти создания, самых разных рас, цветовая палитра которых удивила бы даже Джона Вермеера (голландского художника, живописью которого он восхищался), были многочисленны как водоросли на поверхности моря. И если, благодаря усилиям Десмодио, он все еще содержал прекрасное поместье в Гваделупе, которое было основано в свое время Франсуа Купаром и его женой Бенедикт в райском местечке, называвшемся Анс о Мансфени, в нескольких лье от города Басс-Терр, это было скорее данью памяти друга, нежели из материального интереса.
Зато Десмодио любил эти места, где человек, который был ему как брат, расстался с жизнью, последовав за своей подло убитой супругой. Если бы не это, он бы охотно сменил жизнь морского бродяги на мирное существование простого обывателя. Так как он, будучи сыном Моря и растущей Луны, которому буайе - караибский колдун, еще в детстве предсказал исключительное будущее, он, страшный флибустьер и навигатор, которому не было равных, любил запах земли, деревьев и аромат цветов. И если бы он не хранил в своей душе память о супружеской паре, могилой которых, вот уже 17 лет, был океан, если бы он не ждал и беспрестанно не искал возможности осуществления ужасной мести подлым убийцам Бенедикт и ее супруга, исполнить которую он поклялся много лет назад, он предпочёл бы провести надвигающуюся старость в мире и спокойствии, которых жаждала его душа. Но, будучи человеком чести и несравненной порядочности, так же как и Мог д`Ог, и некоторые другие, он дал клятву, скрепленную своей кровью, и настанет день, когда призрак, который они преследовали с севера на юг и с востока на запад моря пряностей, наконец объявится. И тогда, исполнив свой долг, он попросит Патрика и своих друзей отпустить его, чтобы, с успокоенной душой и радостным сердцем, поселиться навсегда в Анс о Мансфени.
Английский корсар, к несчастью для себя, поддался уловке и изменил курс. Не медля ни минуты, Мор д`Ог и Десмодио сделали поворот, встали бок о бок с англичанином, забросали его гранатами и десяток «кошек» намертво сцепили оба корабля. В считанные минуты четыре десятка корсаров в бешенном абордажном бою изрубили англичан, бывших, однако, прекрасными бойцами. Оставив второй и третий английский корабли биться с французским шевалье, который находился в незавидном положении, Патрик удалился от места боя. Вскоре, однако, воспользовавшись тем, что англичане обманулись его маневром и убрали паруса, чтобы взять шевалье на абордаж, он быстро сблизился с ними и, беспрестанно маневрируя, стал в упор расстреливать англичан с обоих бортов. Шевалье Метенкур, будучи отличным моряком и храбрым воином, воспользовавшись наступившим беспорядком и ниспосланной ему Господом помощью, во главе горстки матросов бросился на палубу корабля, находившегося по левому борту от него. Наступил хаос, так как Патрик бросил значительную часть своего экипажа ему на помощь с другой стороны английского корабля. Потеряв в скоротечном бою всех своих командиров, англичане побросали оружие и взмолились о пощаде. Что им и было милостиво даровано Патриком, который, однако, приказал, не смотря на отчаянные мольбы, повесить на реях пятерых англичан. Остальные, включая и экипаж третьего корабля, который сдался без боя, были усажены в одну шлюпку и отправлены к их суверену под скабрезные шутки их коллег-победителей и сожаления шевалье, который предпочел бы видеть их всех раскачивающимися на реях.
Возвращение в Санто-Доминго прошло без приключений.
Чтобы вознаградить флибустьеров за их храбрость, которая позволила французским владениям в Западных Индиях получить так ожидаемую помощь и товары, господин де Кюсси, при поддержке шевалье, состояние которого было так же немаленьким, уступил Патрику бриг за двадцать бочек патоки от сахарного тростника. Таковы были обстоятельства, при которых Патрик Мор д`Ог, за откровенно смешную цену, получил в свое владение замечательное судно, которое он переименовал под влиянием вдохновения и с согласия Десмодио в «Сид Точмарк».
Это имя он длительное время хранил в своей душе: такое название носил его первый корабль, тоже бриг, который он получил благодаря великодушию и неожиданной дружбе, которые его мужество и приятная наружность вызвали в его бывшем враге и победителе Франсуа Купаре. Через два года после гибели последнего и взрыва «Морской собаки», которым командовал Десмодио, в открытом море, он потерял свой корабль во время ужасного урагана, настигшего его недалеко от пуэрториканского берега.
Выказав свою почтительность господину Дюкассу, будучи проездом в Пети-Гоаве, где имения губернатора, защищенные редутом, обеспечивали ему довольно приятное времяпрепровождение, и проведя длительное время в беседе с повелителем края, Патрик отправился в резиденцию интенданта, что бы отчитаться о результатах своего похода и попросить представителя короля провести инвентаризацию его скудной добычи. Но он застал там лишь кривого приказчика, поведавшего ему, что его господин был сильно занят проверкой и оценкой груза голландских кораблей, приведенных ночью Беа ле Руж и ее помощником Туролдом. Патрик попытался было выведать у него более подробную информацию, но по незнанию или по нежеланию, приказчик ничего ему не сказал, кроме того, что корабли и их содержимое были настоящим подарком для колонии, в особенности для южного района Большого острова.
Патрик распростился с приказчиком и отправился бродить по улицам. Лавочники открывали свои лавки, мужчины и дети были заняты своими повседневными делами. Спускавшиеся с холмов за покупками люди кто пешком, а кто верхом, ускоряли шаг, преследуемые неистово лаявшими собаками. Повсюду только и было разговоров, что о добыче и баталии – но никто не знал никаких подробностей о том, как развивались события и каково было содержимое трюмов захваченных кораблей. И, поскольку губернатор никоим образом не внес ясности в эти слухи, он посчитал неуместным в данное время расспрашивать его. Члены совета и офицеры милиции, толпившиеся в приемной губернатора, знали ли они что-нибудь об этом? Во всяком случае, если судить по количеству зевак, толпившихся в гавани и по и разговорам, размышлял по дороге Патрик, день обещал быть оживленным.
Он отказался от приглашений знакомых капитанов выпить с ними, и вышел на каменистую дорогу ведущую к прелестному, хотя и скромному деревянному дому, передняя часть которого была защищена от ветра живой оградой в рост человека. Мальчишка-негритенок, одетый на европейский манер, с соломенной шляпой на голове и босыми ногами, открыл ему калитку согнувшись пополам в шутливом поклоне. Негритенок сообщил, что его хозяин в настоящее время обедает, но он сочтет за честь проводить к нему гостя, несмотря на строжайший запрет беспокоить его. Патрик, хорошо знавший паренька, так как Ауани был в услужении хозяина дома более двух лет, бросил тому монетку в тридцать солей в награду за труды.
- Патрик! - воскликнул огромный человек, боровшийся с жареным каплуном в остром соусе, в который он макал огромные куски иньяма, и половиной окорока, - я не ждал тебя так рано. Ладно. Ауани, - сказал он, повернувшись к негритенку - тарелку, стакан и вино – быстро.
Пока его слуга накрывал на стол, хозяин дома вытер губы и руки, поднялся, чтобы сердечно поприветствовать старого друга.
- Аббат, произнес Патрик, я умираю от голода, а поев я хотел бы принять ванну. Два месяца соленой воды сделали из меня нечто подобное соленой селедки. Как поживает твое святейшество?
Оба иронично приветствовали друг друга. Патрик рассказал о перипетиях своего плавания, затем человек, которого он назвал аббатом, принялся информировать капитана о последних событиях в колонии и других, более конфиденциальных вещах, предварительно выставив из комнаты своего слугу.
Хозяина дома звали Жоэль де Керамес. Он был кюре прихода Пти-Гоав. Хотя он и был уже в солидном возрасте и весьма дороден, жесты его отличались живостью, а взгляд был полон огня. Среди своих братьев священников и прихожан, которые хотя и не особо много знали о его прошлом, кроме того, что он обладал сильным характером и огромным жизненным опытом, он, тем не менее, пользовался огромным авторитетом, так как он полностью отдавался своему делу, был скромен и компетентен во многих вещах, причем не только церковных. Он был уважаем всеми французскими и даже иностранными флибустьерами, посещавшими эти места. Они щедро жертвовали церкви долю своей добычи и их щедрость позволяла аббату облегчать страдания его прихожан из числа аборигенов. Как среди белых братьев (капуцинов и якобитов), так и среди черных братьев (иезуитов) говорили о том, что назначение отца Керамеса было произведено при непосредственной поддержке Тарена де Кюсси, и что священник пользовался покровительством самых высоких кругов. Лишь один человек имел гораздо больше информации о нем. Однако он, по приказу архиепископа, который сам, в свою очередь, получил такой же приказ от одного из князей церкви, которому аббат оказал некую услугу во время своего пребывания в Риме, запрятал эти знания в самые дальние уголки своего ума. Таким образом, аббат исполнял свои обязанности в полном спокойствии – вещь довольно редкая в тех местах Карибского моря, где алчность и зависть развращали бескорыстное воинство Матери Пресвятой Церкви.
После короткого пребывания на Мартинике, которую он был вынужден покинуть в из-за коварных происков своих недругов, Жоэль Керамес был некоторое время духовником Франсуа Купара и его помощника Десмодио, на борту фрегата «Морской пёс», прежде чем достигнуть берегов родной Европы. Там, надеялся он, он искупит свои многочисленные грехи и постарается, в уединении и молитвах, получить прощение Создателя, так как аббат вовсе не хотел, чтобы его душа горела в аду. Его бдения в монастыре Кутанс, приютившем его, укрепили его душу и сердце, и его набожность и благочестие уже обеспечили ему маленький кусочек рая, когда ужасные новости нарушили его мирное уединение. Его самый дорогой друг, которому он был так многим обязан, Франсуа Купар мертв, его супруга убита, а их сын, которому едва минуло пять лет, похищен неизвестными разбойниками. Прислушиваясь к слабому голосу, настолько слабому, что его было с трудом слышно, говорившему ему, что его присутствие на Санто-Доминго будет означать конец его наказанию, которое на него было наложено создателем, святой отец, собрав все свое мужество, с благословения приора, направился в Рим. Там, благодаря могущественным покровителям, он получил патент, который, призывал светские власти оказывать ему всяческую поддержку и позволял ему отправиться к американским островам.
Со времен флибустьерства, Жоэль Керамес сохранил, наряду со своей пышной бородой и тренированными, хотя и скрываемыми под сутаной, мускулов, прямой язык и манеры, которые некоторые считали резкими. Но чтобы добиться цели, поставленной перед собой, он овладел искусством притворства, а также более трудным и тонким, добиваться у своих собеседников истины, которую они тщательно скрывали.
Понимаешь, мой дорогой Патрик, заключил аббат, расправившись наконец с каплуном и окороком, а так же умяв изрядную долю сыра и десерта из свежих и вяленых фруктов, я не знаю кто такой на самом деле Пи де Пало, о котором рассказывают разные небылицы, но в действительности мало что знают наверняка, но я клянусь, что он не из друзей Беа ле Руж и самый гнусный разбойник какого я когда либо встречал. Туролд мне ничего не расскажет, к сожалению: он остается рьяным гугенотом, несмотря на нашу общую страсть к растениеводству. Ты знаешь этих суровых нормандцев: когда они решили молчать, только страшная пытка может заставить их открыть рот. Я предлагаю тебе сходить со мной к нему в гости в поместье Анс о Кай: если верить слухам, когда - то у тебя были с ней дела…
Внезапное появление Десмодио заставило аббата замолчать. Вновь прибывший поприветствовал хозяина дома с необычной для него фамильярностью и уселся рядом с ними. Патрик, обожавший теплые ванны с настоями из трав, рецепт приготовления которых Жоэль Керамес хранил в секрете, попросил аббата приготовить ему такую ванну. На это аббат напомнил ему о шутке, которую покойный ныне Алексис Монтагер, их друг и судовой врач на «Морском Псе», и он сам сыграли над Патриком во время одной из развеселых попоек на борту корабля. Это было очень давно. Патрик об этом не помнил или делал вид, что не помнит. Десмодио своим громовым голосом напомнил ему что произошло и что люди, подобные ему, с вредным характером, да еще будучи ирландцем и блондином, всегда привлекали издалека акул, которые всем другим отбросам человечества всегда предпочитали именно такой сорт людей, а это обстоятельство во время кораблекрушения… Однако шутливое настроение вскоре исчезло уступив место грусти по ушедшей молодости и погибших друзьях. Словно черный эльф в комнате возник Ауани. С горячими салфетками в руках негритенок, старавшийся оправдать награду в тридцать солей, пожалованных ему капитаном, положил конец их печали, объявив нараспев, что ванна для господина капитана готова.
Патрик последовал за негритенком, аббат и Десмодио принялись строить планы о том, как бы узнать побольше об этом легендарном флибустьере, которого повсюду на Карибах окутывал ореол мрачной таинственности.
И если имя предполагаемого врага не было произнесено ни разу, если ни один из них двоих не высказал в слух того, что каждый из них лелеял в своей душе, Жоэль Керамес и Десмодио, так же как и Патрик Мор д`Ог, наслаждавшийся в травяной ванне, надеялись на то, что есть хотя бы один, маленький шанс на то, что хромец, этот выдающийся флибустьер которого все называют Пи де Пало, был именно тем мерзавцем, которого они обвиняли в тройном преступлении в Анс о Мансфени, и с которым они не теряли надежды свести счеты: Антонио Барнетто, исчезнувший боцман «Морского пса» и трижды предателя : своего капитана, своей родины и своих друзей.
Спасибо, что читаете. Надеюсь интересно. Продолжение следует.